* * *
Я проснулась на границе дня и вечера, потянулась и поняла, что собирать чемодан не нужно: основная часть моих вещей остались у Ильи, и мы договорились встретиться в столице, а еду в поезд я брать не планировала — есть вагон-ресторан, и у проводников всегда в заначке и чай, и кофе, и печеньки. Единственное, что стоило упаковать в сумку со сменой одежды в дорогу — ноутбук и электронную читалку.
Встала, быстренько приняла душ и — собиралась провести вечер у Нины с Кириллом, потому что браться за хозяйственные закупки уже смысла нет — только загоняться, а с родными я так путем и не пообщалась. Едва вышла из душа, высушила волосы и надела джинсы и майку, в дверь позвонили. Я не спешила открывать — никого не ждала и уже почти была готова на выход — осталось только прихватить кардиган, если вдруг обманчивая майская погода к вечеру изменится. В дверь снова позвонили. Я сунула в большую модную сумку из рогожки кофту, кошелек и сотовый, обулась в коридоре в удобные мокасины — хотелось прогуляться пешком и окончательно проснуться, приобщиться к родному городу, влиться маленькой клеточкой в его артерии. Открыла дверь под трель третьего звонка.
— Привет, — улыбнулся очаровательно Виктор. Он держал в руках букет розовых роз.
— Привет. Это мне? — сыграла в наивность.
Мне совсем не нравилась симпатия этого мужчины. Первое впечатление неуловимо и необъяснимо портилось. Он ничего не сделал для этого, но я ловила себя на какой-то призрачной к нему неприязни.
— Тебе, — протянул мне душистый веник.
— У меня даже вазы нет. Есть только кружка, — усмехнулась, стоя на пороге и держа Виктора на лестничной площадке.
— Положи их в воду, — нашелся незваный гость, и я со вздохом приняла букет.
— Не приглашаю, мне нужно уйти. Подожди на улице минуту.
Закрыла дверь и сунула букет в ванну, уже жалея, что приняла его. Нет никаких причин не сделать этого, ведь три розы ни к чему не обязывают, но почему-то казалось, что все же зря взяла презент. Утопив цветы, выключила воду и вышла из квартиры.
Виктор в небесно-голубой рубашке и темных брюках выглядел так, будто собрался на важное собеседование или… хотел пустить пыль в глаза.
— Катюш, ты долго будешь занята? — спросил, подставляя локоть, стоило мне подойти к нему.
Я проигнорировала его руку:
— Допоздна, а что? Что-то случилось?
— Хотел тебя пригласить в ресторан… но, может быть, тогда на последний или ночной сеанс в кино?
— Поезд в семь утра, — усмехнулась я. — Не лучшая идея.
— Извини… Хотел провести вечер с тобой…
— Только на жалость не дави. Я уже взрослая тетенька, и все эти уловки вижу, — засмеялась. — И перед тем, как вот так вырядиться и прийти с цветами, нужно позвонить.
Парень вздохнул:
— Вот времена настали… Теперь без звонка и не придешь. Я сюрприз хотел сделать приятный.
— Не времена, а люди. Времена всегда одинаковые: май остается маем, осень — осенью, а ночь — ночью. Просто в мире стало слишком шумно и тесно, совсем не осталось личного пространства. И я очень не люблю, когда его нарушают, — даже не постаралась прикрыть вежливостью отповедь.
— Понял, — кивнул Виктор. — Тебя проводить?
— Личное пространство… — повторила я.
Парень остановился и вздохнул, сжав губы. На его лицо словно наплыла тень:
— Извини еще раз… Глупо вышло.
— До встречи в поезде, — обронила дружелюбно и зашагала по аллее в сторону дома сестры.
Дойти пешком не получилось бы — парковую зону и спальные кварталы сменила огороженная бетоном территория промышленного гиганта, и идти мимо пришлось по проезжей части минут десять. Поэтому мне все же пришлось воспользоваться маршрутным автобусом.
До прихода с работы Нины еще было время, я рассчитывала взять погулять племянницу, но, едва войдя в колодец жилого массива, увидела ее с Кириллом на детской площадке. Девчушка лепила куличики с такими же малышами в песочнице, а ее отец сидел чуть в стороне от щебетавших о своих мужьях, детях и чем еще угодно мамочек, уткнувшись в свой лапоть — большой смартфон.
— Кирилл, — позвала, устроившись на скамейке рядом, — хватит таращиться в порнохабы, — подкольнула, успев заметить, на каких сайтах сидел родственник.
— Глазастая, — усмехнулся. — Как дела?
— Завтра на гастроли. Поезд в семь пятнадцать.
— Тебя отвезти?
— Да ну… — отмахнулась. — Ты вон насмотрелся, — глазами скользнув по потухшему экрану его смартфона, улыбнулась весело, — будешь воплощать.
Кир расхохотался:
— Люблю я тебя, Катька, с тобой до сих пор, как с пацаном в подъезде, можно обо всем. Смотри…
Он пару раз ударил кончиком пальца по экрану, и он активировался, снова показывая поставленное на паузу видео. Придвинулся ко мне поближе, соединяя наши плечи, и включая воспроизведение.
Это оказалось не порно, а вполне красивая эротика. Тела актеров, конечно, показаны от макушек до пят во всей готовой к действу красе, но не пошло, а очень возбуждающе. Было видно, что эти двое на экране любят свои тела и тело представителя противоположного пола. И они точно любят секс. Ни одного взгляда на камеру, никакой показухи — только чистое и искреннее удовольствие. Показанные крупным планом оральные ласки ничуть не испортили впечатление, а доводили до пика желания, и уже нужен был кто-то, кто бы смог его усмирить вот так же чувственно и горячо, и будь я одна и в постели… или не одна… я бы уже занялась рукоблудием. До активной части видео, где эта красивая пара занималась любовью с проникновением, мы не досмотрели.
У меня горели щеки, а у Кира влажно блестели глаза, когда он остановил видео и убрал смартфон в карман.
— Красиво снято. Очень профессионально, — первая заговорила я. И неожиданно для себя попросила: — Скинь ссылку.
— Я ж и говорю — нормальная ты женщина, Кать. Все понимаешь правильно… — Он почему-то тяжело вздохнул. — Все бы так… — добавил и замолчал, будто о чем-то задумался.
— Что-то случилось?
Друг-родственник-одноклассник отмахнулся и с досадой выдал тираду:
— Да потому что кретин конченный!
— Кто?!
— Да кто-кто… как будто ты не знаешь!
— Димка, что ли?
— Ну а кто ж еще?! — хмыкнул. — Как можно не видеть, что представляет из себя это фря?! Ну вот как?! — разбушевался Кирилл, привлекая внимание мамаш с соседней лавки.
Я сжала его ладонь:
— Какая фря?
Видимо, было что-то такое в моем вдруг сорвавшемся голосе, что он немного успокоился и ответил:
— Сука эта его белобрысая… Ай!.. — махнул рукой в широком жесте. — Кать… Черт. Извини. Не стоит с тобой об этом.
