Но так вечно продолжаться не могло. Я мог и дальше трахать в ванной воображаемую Катю, но супружеский долг обязан был исполнять.
Месяц заполз на вершину небесного купола, качнулся там пару мгновений и покатился вниз. Июльские ночи в нашей широте слишком короткие.
Я встал тяжело, словно старик, и отправился к жене в постель. Она «лежала» в телефоне, но когда я подошел к ее краю кровати и сел, стягивая с себя решительно носки и домашние штаны, испуганно уставилась на меня:
— Дим… ты что делаешь?..
— Раздеваюсь.
— А почему не со своей стороны?
Она прижалась к изголовью кровати и попыталась натянуть на себя простыню, которой укрывалась, но я сидел на ней, и потому схватилась за вырез пижамы, сгребая его в кулачок, отчего ее грудь едва не вылезла сбоку.
— А какая разница? — дернул безразлично плечом и положил руку на пах — там царил штиль. Будто эта горячая девчонка не заводила меня целый год с полувзгляда. — Жена ты мне или где? Я трахаться хочу, — сообщил и стянул трусы.
— Не видно по тебе, — уставилась Сабина на вялый член.
— Тебя еще месяц назад это не останавливало, поработай язычком, покрути попой, как ты это умеешь.
— Дим… — испуганно подняла на меня глаза, когда я навис над ней, забравшись на кровать.
— Давай, Сабина, возьми его в руку, дай ему прикурить… — потребовал, выдрав у нее из рук простынь и содрав с нее ночной топик.
Она вскрикнула и дернулась в сторону, а я ловко схватил ее за резинку шортиков, что она сама вынырнула из них, оставаясь голой. Ее красивый зад заставил член немного ожить, я посчитал это хорошим предзнаменованием и дернул жену за лодыжки к себе.
— Отпусти! — взвизгнула она, когда я развернул ее лицом и зажал бедра между ног.
Не знаю, что на меня нашло, я будто спятил — мне просто необходимо было трахнуть жену, захотеть ее, словно это могло что-то сдвинуть во мне с мертвой точки. Я поймал ее руки и прижал их к постели, смотрел на большую грудь, дергавшуюся от того, что жена выкручивалась подо мной и уже готова была разреветься. А я возбуждался от того, как елозила она по яйцам, член налился и лежал на ее лобке почти готовый брать, брать, брать то, что принадлежит мне. И я собирался сделать это — трахнуть именно Сабину, свою жену, мать моего будущего ребенка, которого делал с удовольствием и целенаправленно.
Я ведь все в своей жизни делал целенаправленно: продавал квартиры, чтобы по дешевке и блату купить пару других в долевое, потом их продать и вложить в четыре. Я уже мог бы владеть почти целой пятиэтажкой. Или яхтой. Или островком в тихом океане, они не так и дорого стоят — я узнавал, некоторые можно купить за пару средних зарплат. Я целенаправленно учился на архитектора, желая превратить хобби в работу и получать удовольствие от жизни. Потом. Когда-нибудь.
Катя не права. Она всегда была в моих планах. Только я все время думал, что их время еще не пришло. Но теперь опоздал. Потому что запланировал ребенка не от той женщины. Что ж. Это моя ошибка. И мне с этим жить. Ведь я — идеальный.
И жену себе выбрал идеальную: красивую до помрачения рассудка, молодую, как свежая травка весной, здоровую, чтобы не было проблем со здоровьем у моего ребенка, которого она теперь носит. Я идеально начинал день — с завтрака в постель для жены. Я идеально его заканчивал — вдвоем с ней в джакузи, натирая ее идеальную кожу мягкой губкой, и трахая пару-тройку раз, чтобы ходила сытая, чтобы ее молодое тело в самый пик своей гормональной активности не реагировало на других мужчин, в достатке окружавших ее. Я идеально готовил для нее еду, изучая ее диеты, и поддерживал жену в них, как положено идеальному мужу. Я не пил и не курил, потому что идеальный мужчина не может вонять застоялой пепельницей и перегаром…
А сейчас я хотел трахнуть жену, потому что к черту полетела вся моя идеальность. Я накурился и выпил, я не был в душе два дня, я не собирался спрашивать ее желание. Я просто хотел ее трахнуть и понять, что все еще хочу ее — идеально мне подходящую еще месяц назад.
Я трахну ее идеально.
Она затихла, глядя мне в лицо широко распахнутыми глазами, не моргая, будто не верила в то, что происходит.
— Ты же любишь немного больно, милая? Я сделаю тебя довольной, моя дорогая, сегодня наша ночь, помнишь, как мы не вылезали из постели, когда познакомились? Все было идеально! И все будет идеально сейчас…
— Ты сошел с ума… — замотала она головой, отворачиваясь от меня — я склонился ее поцеловать.
Бесило, что она не давалась. Она — жена мне! Что, черт возьми, она творит?!
Отпустил одну ее руку и сжал подбородок и щеки, заставляя открыть рот и впустить мой язык. Сабина лупила меня по спине, но боль не ощущалась — тело будто онемело в готовности овладеть своим вторым телом, на котором я женился. Я ворвался в ее рот, жестко сминая губы и всасывая язык. Она мычала протестующе, вцепилась в мое плечо ногтями, отталкивая, а я приподнял бедра, давая свободу ее ногам.
Она обманулась. И раскрылась. Я воспользовался этим, чтобы не дать свести ей ноги вместе, и вошел в сухое лоно резко, вскрикнув вместе с ней — член обожгло, будто я порвал уздечку. Но я не остановился, сцепив зубы, снова прижал ее руку и навис над ней, снова резко влупив по самые яйца. И снова вскрикнул от боли, как и она.
Но через пару движений уже стало влажно. Не так, как было всегда, не идеально, но эта влага притупила боль и облегчила ритм — быстрый, резкий, остервенелый, требовательный и жесткий. Такой, каким я себя вдруг ощутил — злым и несдержанным, не получавшим все время то, что мне необходимо, как воздух, то, что мне нужно сейчас — снова почувствовать себя идеальным.
Я трахал жену, мать своего ребенка, женщину, на которой женился. Зачем? Не знал. Просто пришло время. У идеальных все по плану. И мне нужна была идеальная галочка напротив пунктика — «жена».
Трахал и не чувствовал ее, словно макал член в гладкую трубку, никак не реагирующую на его движения. Это не добавляло желания, не приближало к цели, не обещало идеальный оргазм.
Сабина плакала. Идеально крупные, похожие на бриллианты слезы красиво катились по ее идеальной коже на идеальную шею, ее грудь с идеальными розовыми сосками идеально подпрыгивала в такт моих движений, и это всегда меня идеально заводило. Идеальный живот, еще плоский, идеально прижимался к моему, идеально гладкое влагалище идеально подходило под мой размер — разумеется, идеальный для этой женщины.
Все было идеально, кроме одного — это не доставляло удовольствие. Я задолбал ее и задолбался сам, но оргазма не было. Я даже на миг к нему не приближался. Возился в гладкой мокрой трубе и не испытывал ни-че-го.
Я резко встал, оставив жену лежать с раздвинутыми ногами, посмотрел на идеально розовые складочки, блестевшие от влаги, ровненькие, красиво раскрытые, как лепестки невинного бутона — хоть сейчас пиши потрет с натуры. Мне месяц назад нравилось лизать их, саму нежность… а сейчас просто затошнило от этой мысли, словно это не лоно любимой жены, а склизкая мерзость. И рот ее не вызывал желания целовать, и сунуть в него член тоже не хотелось.
