Он стал узником замка Сервантикар к юго-западу от Аназарба, и освободили его только благодаря ходатайству латинского патриарха Антиохии.
Всего через несколько недель та же участь постигла еще две армии. С Гильомом II, графом Неверским, шли одни только воины, но они тоже направились на восток и после Анкиры, свернув наконец на юг, на дорогу к Иерусалиму, так страдали от зноя и жажды в районе соленого озера, что подошли к Иконию совершенно измотанными. В конце августа 1101 г. под Ираклией они были окружены турками: после бойни уцелели очень немногие: кого не убили, тот бежал, многих поймали и обратили в рабство. Гильом IX Аквитанский, Гуго де Вермандуа, Гуго де Лузиньян и Жоффруа, виконт Туара, к которым в Германии присоединились Вельф IV баварский и Ида, графиня Австрийская, более пяти недель оставались под стенами Константинополя (июнь 1101 г.). Атакованные 5 сентября под Ираклией, они тоже были окружены и понесли большие потери. Только Гильом Аквитанский и Вельф Баварский были приняты в Антиохии Танкредом Готвильским, а через некоторое время, в феврале 1102 г., продолжили путь в Иерусалим, куда дошли к Пасхе.
Вести об этих поражениях, о первых проигранных боях на Востоке, вызвали на Западе много шума: и церковь, и монархи свою задачу выполнили, и их голоса были услышаны, но из тысяч людей, которые собрались в поход, до Иерусалима добралось только несколько десятков рыцарей, бежавших с поля боя. Говорили о ссорах между вождями, а прежде всего обвиняли императора Алексея I Комнина и его чиновников, якобы намеренно оставивших латинян без помощи и проводников или вообще выдавших их туркам. Гвиберт Ножанский, который не был на Востоке и начал писать только через три года, в 1104 г., целиком выдумал письмо императора эмиру с предупреждением о приближении франков: «К вам идут самые жирные овцы Французского королевства, которых ведет пастух, наделенный невеликой мудростью»
[63]. Матфей Эдесский, больше заслуживающий доверия, в своей хронике, начатой с 963 г., тоже обвиняет Алексея в том, что тот дал указание две недели вести войско Гильома Аквитанского по пустыням, где нет ни одного источника и взгляду не открывается ничего, кроме бесплодной земли и суровых горных склонов
[64]. Было ли это легендой в чистом виде или попыткой отвлечь внимание от того факта, что все три экспедиции отклонились от пути, намереваясь оказать помощь не Балдуину I, а норманнам Антиохии и Эдессы? Пойти снова по суше рискнули только почти через полвека — германский император Конрад III и французский король Людовик VII.
Латино-Иерусалимское королевство выжило только благодаря помощи, поступавшей по морю: тем, кто приезжал этим путем, не приходилось выдерживать испытания сухопутных дорог и принимать бой с турками или даже, на равных, с египтянами. Главное, что очень регулярно появлялись все новые паломники, прежде всего обеспечивая заселение территории; важное значение имели и вооруженные операции пиратов и северян, за счет которых в королевство поступали бойцы, охранялись морские границы и существенно ослаблялись силы противников. И, наконец, помощь оказывали итальянцы, тоже сражавшиеся на стороне франков и прочно обосновавшиеся в прибрежных городах, обеспечивая регулярные перевозки и основывая колонии — зародыши будущих колониальных империй.
Еще в сентябре 1097 г. Балдуин Булонский, заодно пытаясь помешать Танкреду Готвильскому завоевывать города и замки в области Тарса, пригласил флот паломников из Фландрии, Гелдерна и Фризии под командованием Гинемера Булонского, «господина и предводителя пиратов», который восемь лет как покинул Фландрию и с тех пор грабил и обирал побережья Испании, Северной Африки и Греции. Тот дал ему триста человек для обороны Тарса. Вскоре Гинемер захватил Лаодикею, которую защищал греческий стратиг, губернатор Кипра Евмафий Филокал, и принес оммаж Раймунду IV Тулузскому. Императорский флот под командованием двух пиратов, Эдгара Этелинга и Роберта Годвинсона, при содействии варягов из гарнизона Баффы (Пафоса) рассеял корабли Гинемера, а последний был взят в плен. Боэмунд добился его освобождения и направился к побережью Палестины с грузом продовольствия для христиан, взятым на Кипре, тогда как английские корсары повели своих людей осаждать Бейрут.
Прибывавшие из северных стран пираты, корсары или знатные воины, которые командовали эскадрами из нескольких кораблей, начиная с 1097―1097 гг. годами оказывали большую помощь латинянам. Их экспедиции, в которых не участвовал ни один княжеский приближенный или духовник, упоминаются в хрониках лишь бегло; греки жаловались на набеги и грабежи тех, кого они называли «норманнскими» пиратами. Но известно, что в августе 1098 г. суда, пришедшие из «земель на Рейне», бросили якоря и высадили воинов для помощи франкам в осаде Антиохии. Через несколько лет одна бременская хроника сообщает о кораблях, поднявших якорь, чтобы идти за добычей к побережьям Греции и Сирии
[65].
Альберт Ахенский, описывая второй поход египтян из Аскалона в 1101 г., с восторгом сообщает о флоте в двести кораблей, бросившем якорь под Яффой. Он опознает прибывших плохо и, несомненно, не может этого сделать, но все-таки называет имена четырех вождей: Бернар Витраж из земель Галисии, англичанин Хардин, Отон и Хадеверк, «один из самых могущественных среди вестфальцев». Приблизившись на всех парусах и на веслах, при помощи попутного ветра, они без труда оттеснили корабли египтян, а «их люди, немедленно высадившись, отправились на равнину, чтобы поставить шатры напротив вражеских»
[66]. Тот же свидетель пишет о другом флоте, который в 1106 г., накануне последней большой атаки Фатимидов, якобы доставил несколько тысяч вооруженных паломников — англичан и жителей Фландрии
[67].
Эрик Добрый, король Дании, приехал как паломник в Иерусалим в 1098 г., когда франки стояли под Антиохией. В 1102 г. он вернулся уже в обществе королевы Ботильды, многочисленных приближенных и доброй сотни воинов. Путем, каким издавна ходили варяги, Эрик и его люди достигли Константинополя, где император принял их как союзников и подарил им крупную сумму в золотых монетах, достаточную, чтобы оснастить на императорских верфях Вуколеона четырнадцать больших судов для коней и войска. Король умер от лихорадки в июле 1103 г. на острове Кипр, в Баффе, где был варяжский гарнизон, но его люди продолжили путь, высадились в Яффе и четыре года сражались вместе с франками
[68]. Королю Сигурду Норвежскому понадобилось почти четыре года, чтобы оснастить огромный флот. Королевский флот силой в шестьдесят больших кораблей, везший десять тысяч конных и пеших воинов, если верить сагам, покинул Берген осенью 1107 г. и зазимовал в Лондоне, а потом в Галисии. Оттуда в апреле 1109 г. король и его воины прибыли на помощь христианам Португалии, с ходу захватили крепость Алгарви, потом совершили набег на владения пиратов Балеарских островов, оставив только руины от арсеналов и портов Ибицы, Минорки и Майорки. Хорошо принятые в Неаполе и Амальфи, они надолго задержались там, чтобы восстановить силы. Подойдя наконец в августе 1110 г. к берегам Палестины, норвежцы при помощи других кораблей, пришедших из Антверпена и Фризии, нанесли тяжелое поражение египетскому флоту, который осаждал Бейрут, блокировал порт Акру и грозил захватить суда паломников
[69].
