Однако сегодня я не могу дождаться окончания ужина: отказываюсь от десерта под предлогом, что у меня болит голова, и прошу позволения вернуться к себе. На удивление, Нина даже приносит таблетки от головной боли. Они в упаковке, поэтому я могу быть спокойна, что это не слабительное. Она помогает мне подняться наверх, перестегивает цепь и желает спокойной ночи.
Впереди у меня два дня, чтобы освободиться, однако ждать я не намерена и сразу принимаюсь за работу. Разгибаю шпильку и складываю один конец в виде крючка. Подвигаюсь поближе к лампе, беру неисправные очки и приступаю. Не то чтобы я знала, как это делается, — так, видела пару раз в фильмах. Сначала просто проворачиваю — ничего не происходит. Я не расстраиваюсь: глупо ожидать, что получится с первого раза.
Кручу булавку во все стороны: по часовой стрелке, против, вверх, вниз, назад, вперед — пытаясь поддеть и ослабить пружину. Не знаю, сколько проходит времени, но когда я поднимаю голову, на улице уже темно. Пора ложиться. И тут раздается щелчок. Я перестаю дышать. Получилось?!
Дергаю замок — тщетно, не подается. Шевелю булавкой — она ходит свободно. Почему тогда не открывается? Достаю шпильку и внимательно ее осматриваю. Загнутый конец отломился и остался внутри.
«Нет! Только не это», — бормочу я и прижимаю ладони к груди, словно в молитве. Переворачиваю замок и трясу его в надежде, что обломок выпадет. Но ничего не происходит. Тогда я стучу им по кровати и по полу. Бесполезно. «Не паникуй», — говорю себе. Впереди еще два дня, чтобы все исправить и попробовать снова.
Я очень надеюсь, что у меня получится, потому что не уверена, хватит ли сил для новой схватки с дочерью.
Глава 22
Нина
Я открываю дверь, чтобы пригласить Мэгги на ужин, и тут же понимаю: что-то неладно. Она смотрит на меня как испуганный кролик, ослепленный светом фар. Значит, опять взялась за старое. Как не вовремя: у меня сегодня планы на вечер… Теперь придется забыть о них, пока не выясню, что она натворила.
— Привет, — начинаю я нарочито спокойно и внимательно осматриваю комнату.
Если не считать инцидента со штопором, Мэгги давно не предпринимала попыток к бегству, и я уже начала задумываться: а не сломалась ли она. Это одновременно и радовало меня, поскольку говорило о моей победе, и тревожило, потому что мне нужно было, чтобы она хотела на свободу и мечтала о мире за окном. Как только Мэгги смирится, заключение перестанет быть наказанием. Я не в восторге, когда в меня вонзают вилку или запускают тарелкой в голову, но вспышки насилия показывают, что она еще борется. А значит, ей больно. Мне нужно, чтобы ей было больно, чтобы она раскаялась.
— Всё в порядке? — спрашиваю я.
— Да, спасибо, — откликается она поспешно.
Решаю помучить ее добротой.
— Как голова? По-прежнему болит? Принести еще аспирина?
— Нет, все прошло.
— Тебе нужно подышать свежим воздухом. Давай попробуем выйти в сад на несколько минут.
— Я в порядке. Просто хочу немного полежать.
Конечно, что-то явно не так. В прошлом году она умоляла вывести ее на улицу хотя бы на пять минут, а теперь сама отказывается…
— Хорошо, — отвечаю я и осторожно подхожу к ней, словно ожидая, что, как в мультиках, мне на голову с потолка упадет наковальня.
Мэгги поворачивается спиной, я наклоняюсь, чтобы перестегнуть цепь. Ее нога слегка дрожит, но я не тороплюсь делать выводы: может, просто затекла. Я вставляю ключ… не входит. Хмурюсь и пробую снова. Не получается. Теперь все понятно. Мэгги не в первый раз пытается взломать замок; прежде она использовала косточку от бюстгальтера и половинку пинцета. Похоже, старуха не собирается отчаиваться, что не может не вызывать уважения.
— Чем орудовала? — спрашиваю я.
— Шпилькой для волос, — отвечает она быстро и без колебаний.
— Где взяла?
— Нашла на полу в столовой, между ковром и плинтусом.
— Где обломки?
Мэгги поднимает простыню и протягивает мне покореженный кусок металла.
— Хорошо, — говорю я спокойно. — Подожди, сейчас принесу папин ящик с инструментами.
Оставляю ее одну и не спеша иду в подвал за болторезом. Она понимает, что ей это с рук не сойдет, так что пусть помучается. Прежде чем войти в спальню, я задерживаюсь у двери на несколько мгновений, наслаждаясь моментом.
Замок очень прочный, приходится помучиться, чтобы его срезать, но в конце концов он с лязгом падает на половицы. Увлекшись работой, я теряю бдительность, чем немедленно пользуется Мэгги: она поднимает ногу и пинает меня, так что металлическая скоба на ее лодыжке попадает мне прямо в скулу. Я кричу от боли и валюсь на пол, а когда прихожу в себя, вижу, что Мэгги пытается сбежать с прытью, которой сложно ожидать от женщины ее возраста. Прежде чем я успеваю подняться, она выскакивает из комнаты и слетает с лестницы. Я остаюсь наверху и наблюдаю, как она дергает дверь, отделяющую второй этаж от первого. К счастью, я не забыла ее запереть. Мэгги бьется как одержимая, а я стою и потираю ушибленную щеку. Чувствую вкус крови и пробегаю языком по зубам. Похоже, один треснул.
Внезапно Мэгги начинает звать на помощь. Никогда ее такой не видела. Она отдирает коробки из-под яиц со стен и двери и бросает их на пол; по щекам текут слезы. Похоже, плана у нее не было, она просто решила воспользоваться подвернувшейся ситуацией и теперь паникует, понимая, какие грозят последствия. Да, она дорого заплатит. Медленно, шаг за шагом, я спускаюсь по лестнице.
Мэгги поворачивается спиной к двери, одной рукой закрывая лицо, а другой пытаясь остановить меня… Конечно, безрезультатно. Я заламываю ей локоть и веду наверх. Меня удивляет, насколько тонкой кажется ее кожа.
Заталкиваю ее в ванную, она сопротивляется и в какой-то момент падает. Пытается выставить руки, чтобы смягчить удар, однако не успевает и валится со всего маху спиной на краны. Раздается глухой удар. На мгновение мы обе замираем в напряженном ожидании. Неужели конец? Нет, Мэгги в сознании, и даже крови нет.
Трясущимися руками она хватается за край ванны, чтобы подняться, и не успеваю я прийти в себя, как мне в голову летит бутылка с пеной. И снова в ту же щеку. Лицо пронзает ужасная боль, а треснувший зуб окончательно ломается. Я сплевываю его в руку.
И тут от гнева и адреналина у меня словно срывает все предохранители. Я хватаю Мэгги и заталкиваю ее обратно в ванную, больше уже не обращая внимания на звуки глухих ударов.
— Думаешь, это меня остановит? — слышу я свой крик.
Слова слетают с моих губ вместе со слюной и кровью. Я больше не контролирую себя и бью ее наотмашь по голове кулаками — чем больнее, тем лучше. Когда хватаю с полки бутылку с отбеливателем и откручиваю колпачок, Мэгги руками закрывает лицо.
— Ты сама меня вынуждаешь! — рявкаю я. — Ты заставила меня поверить в то, что я недостойна любви и заслужила все, что случилось. Но ты ошибаешься!
