«Мы у твоего дома» - очень кстати телепатировал Тимур.
Я и сама не поняла, как начала общаться подобным образом. Причем, совершенно без напряжения.
Последним я засунула в сапог сотовый, который носила, как некоторые воительницы -кинжалы, в голенище.
Меня ждала целая кавалькада внедорожников темного цвета. Синих, черных и серых.
Я насчитала машин девять.
Стало даже не по себе.
А вдруг такое количество машин потому, что. Холодок опустился в желудок и захотелось внезапно расплакаться.
А что, если. Если с ним случилось ужасное.
Я тряхнула головой, прогоняя нахлынувшую панику. Нет, нет и нет!
Держаться! Тимур не сказал, что дела у Феликса совсем плохо. А я уверена, что мне он об этом поведал бы. Бета видел, как я волнуюсь и знал, что переживаю я искренне. Я ему телефон оборвала, пока ждала новостей от Феликса.
Я снова оглянулась на шеренгу из гигантских железных зверюг.
Я понятия не имела - в какую садиться.
Растерялась. Так и стояла возле забора, перебирая ключи пальцами.
Внезапно из одного кроссовера раздался оклик Тимура, и я поспешила туда.
Села на заднее сиденье и машина тронулась с места.
- Что с ним? - спросила я у беты, который устроился на сидении рядом с водителем.
***
Феликс
Сознание было мутным, обрывочным. Образы и звуки мелькали, вспыхивали как сверхновые и пропадали. Будто таяли падающими звездами.
Разговоры доносились словно издалека, из какого-то другого измерения.
Калейдоскоп видений складывался и рассыпался на части.
Белые халаты, белый потолок, бутылка на капельнице.
Лицо Тимура... Алена...
Алена... Алена.
Она постоянно появлялась в видениях Феликса. И чудилось верберу, что это галлюцинации. Мозг, пытаясь улучшить состояние организма, подкидывал образ, который мог воскресить Феликса, вытащить из комы и заставить бороться.
И он боролся. Каждый раз, когда видел ее.
Вязкое забытье не желало отпускать, затягивало зыбучими песками. Чернота разливалась перед глазами и словно пыталась захватить весь мир Феликса. Но он рвался туда, где маячил кусочек света и лицо Алены. Ее гибкая фигурка, аурный силуэт ее дракона, видимый только оборотням, если особенно настроиться.
Он спешил к ней. На инстинктах, на тяге к паре. Даже понимая, что, скорее всего, это лишь видение. Даже осознавая, что, вероятней всего, она далеко. И может даже сюда не придет. Сама. Из гордости или из-за занятости. Неважно.
Он возвращался к ней.
Спустя какое-то время свет стал ярче. Вспыхнул перед глазами так, что Феликс зажмурился. А затем пришло все и сразу.
Краски, запахи, звуки.
Звон тележки, на которой, видимо, везли какие-то врачебные инструменты, слышался впереди и справа.
Слева журчала вода, плескалась, будто кто-то мыл руки или умывался.
С потолка свирепо светили белые люминесцентные лампы.
Пахло хлоркой, кафелем, какими-то медикаментами и... Аленой.
Снова глюки? Опять видения?
Внезапно дверь в палату, где лежал Феликс, открылась и из ванной вышла. она.
Алена подскочила и обняла вербера. Почти улеглась на него, обвив руками шею. Тело оборотня среагировало. Сразу и очень так однозначно. Пара рядом, он пришел в себя. И, хотя все мышцы еще болели, кожу саднило, а местами тянули швы, желание охватило все существо вербера, наполненного адреналином и тестостероном недавней кровавой бойни с преступниками.
И лишь теперь он понял, что совсем голый. Лишь тонкая простынка отделяла тело оборотня от Алены. Нэнги слегка сползла, а затем и вовсе встала. Феликс очень хотел обнять ее, притянуть, не позволив отстраниться. Но понял, что так нельзя.
Все внутри него требовало схватить пару и прижать. А затем. затем. слиться с ней. Сделать своей потому что. так правильно, так надо. Потому, что до боли хотелось именно этого.
Феликс приподнял спинку кровати. Присел и заметив, что взгляд Алены прошелся по его телу, включая то место, которое полупрозрачная простынка совсем не скрывала, тихо спросил:
- Что скажешь?
Не так он хотел, чтобы она все увидела. Не так он хотел ей все приподнести. А вот теперь она могла сбежать, как и те, что испугались особенности вербера.
Феликс стиснул челюсти, сжал кулаки и подумал вдруг, что так даже лучше.
Сколько можно терять ее? Раз за разом, раз за разом.
Каждый раз умирать, глядя ей вслед, и заново воскресать от ее присутствия.
Надо все решить в одночасье.
Сейчас так сейчас. Пока он еще достаточно слаб, чтобы броситься вслед за Аленой, наплевав на ее желания и порыв скрыться от такого дикого зверя. Пока он еще готов ее отпустить. Потому, что уже это сделал не так давно.
Пока еще раны уменьшают его скорость и силу.
Алена молчала, смотрела на Феликса. Мельком стреляла глазами туда, где поднялась простынь от свидетельства желания вербера. Такого болезненного, как ни один шов или ушиб...
- Скажи что-нибудь, - попросил Феликс. - Не молчи.
Она сглотнула, взяла себе стул и села рядом с головой вербера.
- Что сказать? - спросила, смущенно отводя взгляд.
- Страшно? - он сам не понял, как вырвался из глотки этот вопрос. Горло словно наждачкой полоснули, в голове метались тревожные мысли. Брови сошлись на переносице.
Ладони резко заболели, а на белой простыне появились алые следы. Сначала он даже не понял. Швы открылись от натуги, что ли? Затем посмотрел на свои руки. Вот идиот! Процарапал ногтями ладони.
- Ты чего? - вдруг участливо проронила Алена. Взяла руки вербера и. поцеловала. Сначала одну, а затем и другую.
Феликс сглотнул. Бороться с собой сейчас было невыносимо тяжело. Мысленно он ее уже раздел, бросил на постель и. Тело вербера было так готово, словно он вот-вот.
Феликс выдохнул и спросил тихо:
- Так, что, страшно?
- Что тебя так поранили? - она почти всхлипнула и по всему телу Феликса прошла теплая волна. Стало хорошо и приятно. Она о нем переживает!
- Нет, - сглотнул он. - Одно твое слово, и я никогда больше не пойду в ПОН. Я спрашивал о другом.
- Ты про либидо верберов? - она смущенно хихикнула. - Ну да, немного пугает, что ты едва очнулся и уже.
- Я про то, что ты видишь.
Он смахнул простынь одним движением.
- А-а-а. - она посмотрела на Феликса, везде-везде и негромко выдала. - По-моему, тебе нужно быть очень осторожным. Ну ты понимаешь. Но я уверена, что сможешь. А что медведь разве может быть маленьким в каких-то местах? А?
