Я расслабилась и летела. Не думая ни о чем. Упивалась свободой, полной и безбрежной.
Вот только что-то справа привлекло внимание. Я оглянулась.
Светлые с рыжиной вихры, вздернутый курносый носик и не по годам крепкое мальчишеское тело. Такие же, как и у меня, крылья за спиной, только отливающие красным.
Боже! Как хорошо! Клим улыбался своей гагаринской улыбкой. Я такой больше ни у кого не видела. Только на снимках первого космонавта. Мой маленький звездолетчик!
Мы прибавили скорости, пронеслись над лесом, окружающим родной поселок, рассекли несколько облачных замков, и. вдруг пошли на снижение. Зачем? Почему? Я не думала.
Но внизу мельницей размахивал руками муж.
Влад словно звал нас на посадку, и мы послушались.
Я огляделась, ища удобное место, чтобы приземлиться.
В поселке не хотелось бы. День, солнце. Увидят еще. Я почему-то понимала, что это плохо. Хотя это ведь мой сон! Мой собственный! И все тут должно происходить по моим правилам. Но нет, нет и нет.
Правила и законы задавал тут кто-то другой.
Я остановилась на прилеске, за большой бетонной стеной. Там никто не увидит. А как затем перелезать через стену, мне даже и в голову не пришло. Я кивнула Климу.
Мы спикировали, и начали резко снижаться. Влад побежал навстречу. Я сосредоточилась на ногах. Нужно мягко приземлиться, как после прыжка с парашютом и не пытаться выпрямить ноги. Наоборот, спружинить коленями. И если поведет, повалиться на мягкую землю.
Я внимательно смотрю, чтобы под стопу не попал камушек. Раз, - и я стою на земле, два -и слегка заваливаюсь в бок. Не падаю, удерживаясь на руке. Выпрямляюсь, ища глазами мужа и сына.
Клим весело хохочет неподалеку, а вместо Влада рядом с ним. синеглазый вербер.
В тонкой футболке, под которой бугрятся мощные мышцы и спортивных брюках.
Он приобнимает моего мальчика за плечи и улыбается.
Я ошарашенно озираюсь и ничего не могу понять...
Вербер подходит и целует меня в губы. Я чувствую его вкус, его настойчивость и его напор.
Горячий воздух врывается в губы вместе с медвежьим дыханием.
Становится одновременно странно, жарко и даже. приятно?
Губы словно иголочки покалывают.
Я дергаюсь и просыпаюсь.
В полутьме комнаты словно какое-то движение.
Я ошарашенно всмотрелась вперед, и почудилось - возле окна плечистая фигура. знакомая. похожая на.
Бред? Или явь? Я все еще сплю?
Я опять ущипнула себя. Ойкнула - на бедре уже появились синяки.
Я откинула одеяло и посмотрела. Да уж. Красота! Четыре больших синих гематомы. Нет, я не сплю и не брежу.
Я ощутила рядом движение. Вся поежилась и приготовилась к худшему. Резко вскинула взгляд и посмотрела туда, где, как мне показалось, мелькнула мужская фигура.
***
Феликс
Феликс убеждал себя, что нужно уйти. Причем, как можно скорее. Потому, что соблазн слишком велик. Нэнги рядом, совсем близко.
Однако вербер не смог удержаться. Впервые в жизни железная воля и нерушимый самоконтроль отказали. Осталось лишь стремление. Заглянуть к нэнги, хотя бы одним глазком.
Убедиться, что она в порядке. Не впала в истерику, не плачет от ужаса, не забилась в угол от паники.
Сердце заходилось от мысли, что это он всему виной. Напугал, заставил спасаться бегством...
Защитник, чтоб его!
Надо удостовериться, что с нэнги все хорошо. Без этого он не сможет уйти.
Феликс легко вошел в дом. Дверь была не заперта на замок. На эмоциях, нэнги совсем забыла об этом.
Внутри дома запах другого мужчины чувствовался еще сильнее. Мускусный, неприятный, насыщенный. Все инстинкты Феликса вопили о жажде крови. Даже перед глазами темнело от ярости.
Он ее. Уж точно они не в шашки по ночам играли, раз родился ребенок.
В их паре, она - альфа, раз сын тоже нэнги. Так зачем же ей этот слабак?
Не может она не понять, не почувствовать, что Феликс. А что он? А он ради нее убьет или умрет!
Ни один человечишка не способен на то, что может сделать оборотень ради своей пары. Ни один! Никогда! Ни за что!
Феликс осторожно поднялся по лестнице, вошел в спальню, готовый к любой реакции мужа нэнги, если тот все-таки дома.
Набросится - вербер продемонстрирует, кто тут мужчина. Потребует уйти - он попросит ее решить, кто лучше. И покажет, докажет, убедит.
Из кожи вон вылезет, чтобы она его выбрала.
Феликс даже не думал, сколько лет нэнги в браке, какие у них с мужем отношения. Не думал о том, что он с этой женщиной даже не знаком. по-человечески.
Снова все внутри вербера переворачивалось, закипало, бурлило, как зелье в ведьмовском котле. Желание, от мысли что она голая, теплая, сонная. Такое что все мышцы сводило и в паху тянуло и дергало болью. Ярость, что рядом с ней этот недомерок. И ядовитая желчь во рту от мысли, что она опять его испугается.
Испугается того, что многие верберши считали лучшей стороной Феликса.
И не только верберши, но и человеческие женщины тоже.
Феликс бесшумно вошел в спальню, жадно глотая запах нэнги и почему-то не чувствуя, чтобы мужской запах усилился. Он присутствовал, но оставался слабым, поверхностным.
Может Феликс просто так остро воспринимает аромат пары? Его тело уже было готово ко всему в постели и вне ее. Может это из-за возбуждения?
Жар лился по венам Феликса, как раскаленная лава, каждый миллиметр кожи покалывало, губы и горло враз пересохли.
Оборотень тяжело втягивал густой, вязкий воздух.
Дверь, порог... спальня, кровать...
Вот она. Одна.
Он выдохнул, потому что убийства - это не то что приветствовал Феликс.
А если бы мужик нэнги напал, атаковал, да просто агрессировал - вербер мог не сдержаться. Гремучий коктейль эмоций, чувств и желаний был слишком силен.
В обычном разговоре Феликс сдержался бы. Оскорбления, возмущения, ор - это все мелочи. Но если человек хотя бы замахнется.
Он не был уверен, что остановится. пока этот смертный еще жив.
Где-то на границе сознания, Феликс осознавал, что это - худшее, что может случиться. Что он сам толкал себя на этот эшафот, и даже уже веревочку приготовил. намылил.
Нэнги еще мыслила, как человек, не могла переключиться. Не сработала встреча с себе подобным, как вполне могла бы сработать.
А люди. Люди могут долго не прощать расправу над близкими. Даже тем, кого очень любят. Даже если все случилось на инстинктах, без умысла и плана. А полюбит ли она Феликса?
