– «Грач шесть», доложите своё состояние.
– Я – «Грач шесть». Состояние как в Одессе – с видом на море и обратно. Но до своей полосы надеюсь дотянуть.
– «Крепость» – «Гранду». Удачи. Будем готовиться встречать.
– Вот таки прошу без цветов и оркестра.
– «Грач шесть», отставить разговорчики в эфире. – Хотя радио прилично коверкает голос, но Чернова я узнал по интонациям.
– Тарищ майор, у меня это нервное.
– Прилетишь – получишь взыскание, – пообещала «Крепость». Ну вот почему не могу язык держать за зубами? С батей на пару завалили два «церштёрера», а вместо награды получу по шапке и всё за свой слишком длинный «немолчальник». Если сядем – найду у ребят опасную бритву, наточу на ремне и откромсаю лишние полдюйма.
Пока вёл разговоры, 35-й успел приземлиться на поляне, пропахав приличную борозду. Зато землёй забило дымящий радиатор и погасило наметившееся возгорание. Но чёрный «хвост» всё равно ещё висел в воздухе. Из кабины никто не поднимался, фонарь продолжал оставаться закрытым. Блин, нелады… Я «раскатывал блинчик по тарелке» над полянкой. Нормально маневрировать «шестёрочка» решительно отказалась и пообещала, что если я не оставлю её в покое со своими поворотами, то штопор и жирный полярный лис придут ко мне во всей пушистой красе. Наблюдение за аварийной машиной я поручил по СПУ Игорьку, а сам сконцентрировался на том, чтобы мы не стали очередным объектом для раздербанивания на запчасти. Я выписывал вторую коробочку, которая была больше похожа на кривой огурец, когда Игорёк проинформировал меня, что на 35-й открылся фонарь и Храмов пытается выбраться из машины.
– Я – «Грач шесть». «Крепость», старшему «Гранду» нужен Бородулин! Крепость, нужен Бородулин!
На этот раз ответили быстро. И почти без похрипывания и причавкивания:
– Я «Крепость». Помощь скоро будет. Будет в полном объёме.
Я с трудом удерживал качающуюся машину, но сумел сделать ещё один проход над поляной. Подбитый «Ил» лежал, почти уткнувшись в деревья на опушке, как тушка дохлой птицы. Матвеичу удалось выбраться из кабины, и теперь он стоял, опираясь на откинутый фонарь. При нашем очередном проходе командир поднял руку.
– «Крепость», я – «Грач шесть». Наблюдаю старшего «Гранда» на крыле. Прошу аварийную команду прибавить скорости.
База отозвалась уже с раздражением:
– «Гранд», у группы связи нет.
Так, ну теперь при всех раскладах мои услуги уже не требуются. Задача довести «шестёрочку» до поля. И посадить с минимальными повреждениями. «Чёрным душам» и так хватит забот, чтобы её привести в вид божеский.
– «Крепость», я – «Грач шесть». Прошу ориентиры, прошу ориентиры.
Через некоторое время впереди справа взлетела сначала зелёная, а за ней красная ракеты. Доворачивае-э-э-м-м. Почти получилось. Чуть в штопор не сорвались. Выровнял машину. Тут идейка мелькнула. Ну, хоть что-то…
– Игорёк, слезай со своего насеста. Прижмись к бронекапсуле как можно сильнее. Понял?
– Понял. А зачем?
– Ты со своим панцирем центровку машины улучшишь. Мне легче рулить будет.
– Только я связь разомкну. Мне провод мешает.
– Ладушки. Ты это, садись давай и упрись там во что-нибудь, ясно?
– Ясно. Размыкаюсь.
Ну, не скажу, что сразу наступило великое облегчение, но машину стало вести немного приятнее.
Внимание, я почти на том, что, по идее, должно было бы быть глиссадой. Только между наставлением по пилотированию и посадкой подбитой машины на полевом военном аэродроме разница ощутимая.
Шаг винта… РУД в ноль и чуток вперёд, на десять процентов. Закрылки, ещё… Ёшкин корень, чуть не гробанулись… Закрылки вышли на 20 градусов. Больше выпускать побоялся. И так после посадки придётся парашют сушить. А вот шассики вышли ровненько – только машину ещё разок встряхнуло. И просели метров на пять. Выровнялись. Как по наставлению – пять метров от земли. Скорость 180. Мальца великовато. Приподнять нос, и начинаем последнее снижение. Раз, два, три – касание. Чуть подпрыгнул, и снова касание. Всё – покатились по поляне. Это что? Я сегодня умудрился приземлиться без «козлов»? Не, ну надо же! Мастерство не пропьёшь! Особенно если его и нет.
Всё. Магнето вырубить. Фонарь открыть. Боже, какой же вкусный здесь воздух. Никак не могу надышаться. Чуток пыльно, но в основном чувствуется свежий запах трав и июньских полевых цветов. Игорёк ворочается в своём «гнезде». Связи нет… Да и что я ему сейчас могу сказать… Спасибо за то, что он влепил по проходящему над нами «стодесятому» половину своего боезапаса, я скажу потом. При всех. Когда «мигари» подтвердят, что мы умудрились «приземлить» двух «бандитов». Ещё скажу спасибо за то, что двигатель, который он «вылизал», дотащил нас до поля, в то время когда отказали все остальные составные части «Ила».
Винт остановился. Вот фишка – у нас отбито окончание лопасти. Теперь понятно, почему нас так лихорадило. Как это только винтомоторная группа не развалилась от такой тряски?
– Bo-o-oy-yx, – издал я счастливый вздох и поднялся в кабине. Надо бы предварительно осмотреть «шестёрочку», а то начнут буксировать в капониры – а она и развалится. Про «кратер» в переднем стекле я уже писал. Еле сел из-за него – ни черта не видно. Пощупал его снаружи – вмятина приличная, палец в перчатке почти на всю фалангу вошёл.
– Игорёк, ты моторист у нас или как? – нашёл я повод поворчать на верного стрелка. В этот момент Игорёк наконец-то сумел развернуться и подняться из огневой точки. А такое упражнение не для каждого. Кираса и шлем своим весом должны были ему здорово мешать. А ещё парашют… Ничего, покрутился немного, и ободранная макушка шлема поднялась над фюзеляжем.
– Не, ну ты вот посмотри, – показываю ему перчатку, которой щупал отверстие, оставленное MG «мессера». На пальце поблёскивал тоненький слой масла. – Ну и куда это годится? – осуждающе смотрю на него.
– Тарищ лейтенант, так прокладок уже две недели как нет. Мы вообще в этот раз на мху и на обрезке моего ремня летали.
– Я не особый отдел, ты мне «отмазки» не лепи. Вот специально в следующий вылет Мишку с собой возьму и заставлю всю дорогу «дворником» работать.
– Как это дворником? Небо от туч, что ли, подметать?
– Как на автомобиле – «дворник» это фиговина, которая воду и грязь с лобового стекла смахивает.
Пока мы препирались, к нам подлетели «Захар Иванович» с аварийной партией, пожарка и полуторка, исполняющая у нас роль «Скорой».
Увидев наших героев багра, топора и огнетушителя, я сразу замахал руками и показал крест. В смысле скрестил свои «хваталки» и поднял над головой.
– Всё в порядке. Таки уже никто и нигде не горит. И душ мы примем самостоятельно, без посторонней помощи.
Помню, как из-за этих бойцов пришлось пару часов в мокрых бриджах рассекать.
