– Не бери в голову. Это меня после вылета так сморило из-за нервов. Сидя заснул. А сел так специально неудобно, чтобы не задремать. Нашёл чего в лесу?
– Что тут найдёшь! Как будто целое стадо потопталось. Здесь от дороги недалеко. Вот, наверное, кто-то на привал устраивался и разорил всё. Только один нетронутый черничник нашёл и немного земляники на опушке.
– Ладно, ремонтники приедут – может, у них харчами разживёмся.
– Да уже пора бы им приехать. Третий час ждём.
– Правда, что ль? – не поверил я своему стрелку. Оценил по «кировке» – точно. Два пятнадцать прошло со времени приземления.
Ждём. Валяемся под крылом. Теперь стрелок решил немного покемарить. А я встал на ноги и ещё разок прошёлся вокруг машины.
Интересно, а чего это такое только что было? На медитацию не похоже. Для сна всё было довольно явственным… Как будто настоящее. Будем считать, что меня на солнышке разморило и младший лейтенант Журавлёв преступно уснул на посту вместо охраны и обороны вверенного ему объекта – самолёта типа «Ил‑2» номер шесть. Б/у и слегка повреждённого.
Между нами девочками – наши машины супердолгожители. Это же надо! С апреля и почти по июль – три месяца, а они у нас ещё в строю. Правда, на «шестёрочке» двигатель уже пару раз меняли. Но это исключительно заботами Мишки. Я-то не зафиксировал особых нарушений. В подобных вопросах полностью полагаюсь на своего техника: если сказал, что надо, значит – надо.
Примерно час спустя нас нашла ремонтная бригада на двух «ЗИСах». Ещё час ушёл на то, чтобы совместными усилиями демонтировать отъёмную часть крыльев. Честно скажу, – от меня и от Устина Борисовича в этом случае толку не было никакого: только режим трёх «П» – «подай, подержи, помоги». Бескрылую «шестёрочку» затащили хвостом в кузов и закрепили растяжками.
Затем началось наше наземное путешествие. Машины еле тащились по дороге, которая в оригинале, наверно, называлась «шоссе». После того как этот тракт в нескольких местах разбомбили, а на отдельных участках провели на нём боевые действия, лучшим средством передвижения по этой поверхности стал танк. Мы двигались чуть быстрее, чем попутные телеги. Водой из фляжек «чёрные души» с нами поделились, а вот насчёт перекусить у них ничего не было. Так что я про себя решил, что подобные «приключения» в дальнейшем будут проходить без моего участия. Ну хотя бы стоит приложить к этому максимум усилий.
Привалившись к борту трёхтонки, устроившись на парашюте, я от нечего делать обозревал окружающий пейзаж. Устин Борисович сидел рядом. Ветер трепал его поседевший чупрун.
Половина пыльной и разбитой дороги, по которой следовала наша «автоколонна», была уже позади, когда Бур повернулся ко мне и негромко спросил:
– Командир, а на лётчика сейчас выучиться сложно?
Занятия по боевой и политической подготовке
Утро туманное, утро седое… Ну, не очень такое и седое, да и туман был слабым. Но в сочетании с низкой облачностью это стало освобождением от полётов. Во всяком случае, часов до десяти-одиннадцати – пока всё это не развеется. Должно развеяться, по крайней мере.
Наземка нуждается в нашей работе. Пока воюет только одна пехота. Танки – поштучно, артиллерия – тоже каждый ствол на счету. Кавалерия, которая с декабря по март водила фрицев к местам зимовки раков, выдохлась. Это люди могут не жрамши не спавши с трёхлинейкой и парой обойм переть через снежные поля или через заросли лесов «в лоб» на мины и на пулемётные гнёзда. Лошадь же скотина упрямая – если её не кормить и грузить сверх меры, сдохнет и дальше может служить не более, чем краткосрочным пополнением мясного рациона
[55].
Всё ясно, всё понятно. Только сегодня у нас в строю из всего полка уцелело всего лишь шесть потрёпанных «Илов». Через пару дней, может быть, станет девять – если вернут в строй машины, вывезенные с мест аварийных посадок. Пока привезли только «шестёрочку», которую Мишка обещал вернуть в строй сегодня, ближе к вечеру.
Мы бы и рады помочь нашим войскам, да только как? Надо успевать отработать по переднему краю, надо шерстить дороги в ближайшем тылу у немцев, надо нарушить железнодорожное сообщение у противника в глубине территории и нанести удар по его аэродромам. И всё это силами нашей ШАД, которая по численности исправных машин не дотягивает до предвоенного полка.
После общей постановки задачи мы остались в районе КП. Всё равно наши услуги в капонирах никому не нужны – только мешаться будем. Кроме того, нас обнадёжили, что после десяти часов будет улучшение погоды и посиделки можно будет «сворачивать». Основной темой обсуждения была находчивость Женьки Белоголовцева, который, обнаружив, что машина постоянно задирает нос, половину пути вёл штурмовик вверх ногами. Получив снаряд в корпус и плоскость, от отчаяния попробовал перевернуть машину, ни на что особенно не надеясь. Собственно, он был готов уже прыгать. Но к его счастью, машина в перевёрнутом положении была стабильной и летела с постоянным понижением. Вот таким манером он тянул до своих, а «мигари» его прикрывали и направляли, а то уже на третьем перевороте и полёте вниз головой Женька начал терять ориентацию в пространстве. Ни о какой посадке в таком состоянии даже речи не шло. Когда истребители совершенно точно установили, что они уже над своими, Белоголовцев покинул обречённую машину. Женьке повезло, и парашют его не подвёл, и всё закончилось вполне благополучно. Наш штабник слетал за ним на «У‑2». Так что на ужине «комэск раз» радовал персонал столовки своим присутствием (девушки очень огорчались, когда полк терял ребят) и хорошим аппетитом, благо что обед он пропустил.
А мы со стрелком и на ужин опоздали. Хорошо, что для нас догадались оставить немного картошки с мясом. А то с небогатым ягодным обедом и последующим рационом в виде одного свежего воздуха желание что-нибудь или кого-нибудь съесть стало пугать даже меня.
Юрку Жихаря и Олега Тихонова привезли вообще посреди ночи. В качестве компенсации питания ребятам выдали по стаканищу водки и краюшку хлеба. Столовские уже видели второй сон, а остатки ужина «добил» вечерний наряд. В принципе ребята были не в обиде, – им на месте приземления бойцы «царицы полей» презентовали пару банок «второго фронта». А у пехотного комбата нашлась в «загашнике» заветная фляжечка, которую они уговорили за содружество родов войск.
Лётсостав находится при начальстве в ожидании возможной работы. Мы уже на травинках разыграли, кто и в какую очередь полетит, если нас вызовут. Телефон на КП трезвонил почти не переставая. Наземные войска настойчиво требовали поддержки. Всё наше «богатство» составляло четыре штурмовика. И ещё пара из ремонта. Их ещё облетать надо было. Машины у нас латаные-перелатаные и вытянувшие уже все ресурсы. Чернов вздохнул, махнул рукой и отдал свою «ласточку» «во временное пользование». А то без командирского «Ила» с форсированным двигателем и двумя «ВЯ» вылет в составе трёх машин смотрелся бы совсем печально. При этом со стрелком была только «семёрка» Ковалёва.
