Через некоторое время обстрел утих. Больше всего удивился обстоятельству, что на этот раз ноги у меня уцелели. А вот в парашюте пять входных отверстий. У Борисыча ещё больше. К тому же, пока он бежал к нашим окопам, ему ещё пару раз отрихтовали амуницию, если судить по свежим вмятинам и царапинам.
Когда ребята нас выводили с передней линии, я успел посмотреть на «шестёрочку». На месте нашей верной машины пылал мощный костёр. Чёрт… Из-за обстрела даже не видел, что было. Что-то в носу защипало не вовремя… И глаза ещё слезятся… Это всё от пыли и от дыма. Блин, мать их в… в колодец через кобылу с присвистом… Вот чтоб им во все… и так их в лоб…
Я стащил с головы шлем, на котором чудом уцелели очки. Бур тоже стоял, чуть присев, в ходе сообщения и смотрел на горящий штурмовик. Свой шлем он, как средневековый рыцарь, держал в левой руке. Затем вытер мокрое (конечно же, от пота, буры не плачут) лицо рукавом и погрозил кулаком в сторону немецких окопов.
В гостях у пехоты
Комбат радушно встретил нас в своём блиндаже. Для приёма высоких гостей (с самого неба свалившихся) был организован товарищеский ужин, который прошёл в деловой и дружественной обстановке. Конечно, дружественной – отдельных табуреток ни у кого не было предусмотрено (лавка и нары). Рослый худой сутуловатый хозяин блиндажа с тремя кубарями договорился со своей медициной на предмет дезинфекции ссадин и царапин у «сталинских соколов», волей небес попавших (упавших) в его расположение. Начальником медслужбы Всея Батальона и его окрестностей был худощавый мужик в круглых очках с вредным и желчным выражением хронического язвенника. Макаренко чем-то напоминал. Только без усов. Какие увещевания использовал комбат в разговоре с ним один на один – не в курсе. Но когда медик выложил зелёную фляжку на стол, то на своё командование он поглядывал с явным неодобрением. Повреждения наших организмов следовало промыть спиртом как изнутри, так и снаружи. Поскольку сертификат-разрешение и лицензия, а по-старому просто документы, на медицинский ректификат были утеряны в процессе доставки в подразделение и при движении самого подразделения при передислокациях, качество продукции, которую полагалось использовать при санитарной обработке военнослужащих ВВС РККА, следовало проверить комиссионно, чтобы не допустить вредительских действий. В состав комиссии под председательством комбата от «наземки» вошли: его заместитель по боевой подготовке, также комиссар батальона в чине трёхкубового политрука и, конечно же, сам медик. От авиации – младший лейтенант Журавлёв и красноармеец Смирнов.
В котелке принесли воды – запивать. Ещё чёрного хлеба (стандартный «армейский кирпич») нарезали, ординарец сало кубиками нашинковал. Нож у парня неуставной – финка с наборной ручкой. Но самым главным украшением застолья была Её Величество Картошка. Молодая, только что выкопанная, с какого-то брошенного (или не брошенного) огорода. Беловато-жёлтенькая, рассыпчатая, сверху укропчиком посыпанная… И парок такой поднимается. Крупную соль бережно насыпали на листочке, оторванном от газеты. Всё, сейчас захлебнусь или подавлюсь…
Пехота организовала стол со всей широтой солдатской души. Полумрак блиндажа освещал луч света, пробивавшийся через одну из бойниц. Неровные доски стола застелили плащ-палаткой. Всё невеликое богатство командирского доппайка в виде баночки рыбных консервов (сардины, кажется) и конфет. Самое прикольное, что они назывались «Чапаев». На этикетке на фоне красного знамени был изображён легендарный комдив и пулемётчик (Петька?), ведущий огонь. Надо обязательно попробовать.
Шанцевый инструмент был представлен алюминиевыми ложками и штыком от «Светки». Вновь прибывшим выделили две деревянные – самодельные. Видимо, в батальоне был умелец, который умел не только бить баклуши, но и сами ложки резать. Ничего, в случае экстренной необходимости я могу и палочками есть – невелика наука, – а пару сравнительно чистых щепочек всегда найти можно. Мда, разнообразие столовых приборов – в стиле минимализма. С другой стороны, одно дело – званый суаре в Версале, а вот мушкетёры в Ла-Рошели обходились ножами и руками. И ведь никто особенно не возражал по поводу манер.
Медик вздохнул и решил вылить фляжку в котелок с водой. Это действие тут же вызвало у меня внутренний протест.
– Стой! Вы что творите?
– Как чего? Сейчас спирт разведу…
Политрук и медик посмотрели на меня неодобрительно, а комбат со своим замом – с интересом.
– Товарищи командиры, на правах бывшего химика требую немедленно прекратить это безо-бразие.
Теперь и Устин Борисович заинтересовался. А то он чего-то у нас стал какой-то квёлый.
– Вот вы знаете, чему была посвящена диссертация самого уважаемого русского химика Дмитрия свет Ивановича Менделеева? Что? Правда, не знаете? Смешиванию спирта и воды! То есть процессу получения русского национального продукта с польским наименованием «водка». Кроме шуток. Именно в этой научной работе сначала расчётным путём, а затем при помощи смелых экспериментов было обосновано стехиометрическое соотношение в сорок объёмных процентов, которые потом некоторые неграмотные личности стали трактовать как градусы.
– Пока будешь загибать, авиация, всё выдохнется! Если знаешь как, то сам смешивай!
– Процесс приготовления водки связан с рядом технологических операций, осуществление которых в данных условиях невозможно, а их отсутствие – вредно.
– Сам-то понял, что сейчас сказал?
– Я говорю, что требуется мерная посуда. Ну такая, с чёрточками на стекле. Это чтобы пропорцию не нарушать. А ещё нужно охлаждение и последующая очистка. Если просто смешать спирт с водой, смесь же нагреется?
В ответ кивнули заинтересовавшийся медик и почему-то комбат. Может, это и были «главные по разведению» в данном воинском подразделении?
– Водку обязательно в холоде надо готовить, иначе в ходе экзотермической реакции образуются всевозможные гетероциклические соединения. Самое противное, что поскольку их основа – водородная связь – штука нестойкая, то распадаются эти соединения достаточно быстро. Вот если бы они только при этом образовывали снова спирт и воду! Так нет же, норовят превратиться в альдегиды и кетоны.
– А теперь переведи всё на человеческий язык.
– Короче, разводить спиртягу в вашей духовке (а в блиндаже реально было жарковато) равносильно тому, что вы в котелок выльете по столовой ложке ацетона и ацетальдегида.
– Кузьмич! Так вот в чём дело! А ты всё – «спирт технический», «спирт технический», типа пить нельзя.
Не хотел подставить медика… Невиноватый я!
– Лейтенант, ну почему ты не мог грохнуться на своём летающем танке у соседей, а? Знаток на мою голову. Теперь эти вояки точно весь запас вылакают! – В голосе медика сквозило явное неодобрение. Видимо байка о «техническом спирте» была последним сдерживающим фактором.
– И чего же теперь делать? С комиссией и дезинфекцией?
– Конечно же, проводить! Я вот уже прямо чувствую, как получаю заражение… И мой стрелок, кстати, тоже.
