В коротеньком «Заключении» аш-Шидйак уведомляет читателей, что вторая часть книги об ал-Фарйаке последует после того, как автор будет, «по милости и великодушию Аллаха», побит камнями или распят. Похоже, он не надеется на благосклонное отношение к нему мусульманских духовных лиц. И все же бросает им вызов.
В биографии Ахмада Фариса аш-Шидйака остается еще немало непроясненных моментов. Еще больше загадок — иносказаний, намеков, метафор, требующих истолкования или уточнения, остается в «Шаг за шагом». Сейчас уже все исследователи арабской литературы в арабских странах и на Западе согласны в том, что аш-Шидйак является одной из крупнейших фигур арабской литературы ХIX в. Не вызывает прежнего возмущения и его «ренегатство», которое оправдывают в первую очередь жестоким поведением маронитского духовенства. В то же время нельзя полностью согласиться с мнением А. Г. Карама, который, признавая аш-Шидйака «одним из самых выдающихся представителей арабской литературы XIX века», пишет: «Ни одна вера его не удовлетворила, он оставался скептиком, циником, реалистом и материалистом, стремящимся к славе и удовольствиям»
[76]. Так ли это? Не слишком ли «спрямлена» и упрощена эта характеристика? Не правильнее ли было бы сказать, что аш-Шидйак стремился занять место, достойное его знаний и дарований, и добивался этого неустанными трудами? Он стремился к свободе и самостоятельности, но всегда был вынужден искать себе покровителей. Он писал льстивые панегирики сильным мира сего, но в его время не было арабского поэта, который бы таковых не писал — и египтяне, и сирийцы, и ливанцы сочиняли панегирические касыды не только турецкому султану, но и французскому императору Наполеону III, и английской королеве Виктории. Это входило в традиционный кодекс «вежества». И вряд ли аш-Шидйак был атеистом, скорее его отличало равнодушие к внешним, формальным религиозным различиям при сохранении веры как общечеловеческого высшего нравственного закона, о чем он неоднократно говорит в «Шаг за шагом».
«Шаг за шагом» единственное художественное произведение Ахмада Фариса аш-Шидйака. После его написания он переключился на издательскую деятельность и на журналистику. Что касается написанных им для «Ал-Джава’иб» многочисленных макам, то их художественная ценность до сих пор не становилась предметом исследования. Его предшественника — первого арабского просветителя Рифа‘а ат-Тахтави тоже прославила, главным образом, одна книга — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа», но она задумывалась не как художественное, а как научно-просветительское сочинение. После него автор сосредоточился на переводах, преподавании и издательской деятельности. Журналистом и издателем был и Мухаммад ал-Мувайлихи, автор тоже лишь одного художественного произведения — «Рассказа Исы ибн Хишама», представляющего собой попытку обновления арабской литературы на базе синтеза журнальной статьи и традиционного жанра макамы.
Вторая половина XIX в. была для арабских стран временем появления и быстрого роста периодической печати, что наряду с развитием школьного и специального образования намного расширило круг читающей публики. В своем обновлении арабская литература, видимо, должна была пройти этап овладения журнальными и публицистическими жанрами не только для выработки современного повествовательного стиля, но и — что важнее — для усвоения западной идеологической, общественной и научной проблематики, оказавшей в последующем серьезное воздействие на мировосприятие арабских литераторов.
Р. ат-Тахтави первым задался вопросом о том, каким путем должно идти дальнейшее развитие арабской культуры: «Вернемся ли к прошлому и займемся поисками утерянного рая, порвав все связи с настоящим, или совершим рывок к горизонтам будущего, оборвав связи со славным прошлым и предав забвению наше духовное и культурное наследие?»
[77]. Сама формулировка вопроса предполагала необходимость поисков третьего пути, сочетающего освоение европейского культурного опыта и сохранение ценностей собственной культуры и религии.
Фарис аш-Шидйак не только не хотел рвать связи с арабским культурным наследием, но стремился возродить его в наиболее полном объеме, включая и архаичную лексику, что значительно сужало круг читателей, способных не только оценить, но даже понять все стилистические «тонкости» его романа. Возрождение художественного наследия средневековой арабской литературы и овладение «франкским стилем» — разнонаправленные и трудно совместимые цели. В этом коренится феномен «раздвоенности» аш-Шидйака, оказавшегося на литературном распутье, о чем свидетельствует и амплитуда его предпочтений в европейской художественной литературе: английские просветители ХVII—XVIII вв. и французские романтики XIX в. Признание его — уже в стамбульский период жизни, — что писать статьи ему нравится больше, чем сочинять стихи, говорит о тяготении к более простому и ясному стилю повествования. Именно таким стилем отличалось «Описание Парижа» Р. ат-Тахтави.
У аш-Шидйака не было прямых последователей: в арабской литературе первой половины XX в. возобладала ориентированность на европейский художественный опыт. Так, египетский романист, лауреат Нобелевской премии 1988 г. Нагиб Махфуз (1911—2006) вспоминал в конце жизни: «Когда мы начинали писать романы, мы думали, что есть формы правильная и неправильная. Европейская форма романа была для нас священной»
[78]. В собственном творчестве Махфуз последовательно осваивал поэтику европейской и русской романистики XIX—XX вв.: Бальзака, Золя, Л. Толстого, Голсуорси, Т. Манна, Достоевского. Но в 1970-е годы он же первым выдвинул идею «арабизации» (та‘риб) арабского романа.
«Шаг за шагом» долго (как, впрочем, и книги ат-Тахтави и ал-Мувайлихи) дожидалась перевода на западные языки. Лишь в 1991 г., т. е. 136 лет спустя после первой публикации, в Париже, в издательстве «Phébus» вышел в свет французский перевод Рене Р. Хавама под названием «La jambe sur la jambe». В предисловии переводчик рекомендует роман широкому читателю как «бессмертное произведение», а кратко излагая его литературную родословную, называет имена Рабле, Свифта, Стерна и Вольтера. Смысл названия романа Р. Хавам трактует, ссылаясь на жившего в Алжире историка арабской литературы А. Переса, сказавшего: «Сидеть заложив ногу на ногу, обычная поза рассказчика, который, удобно устроившись в кресле, собирается рассказать долгую историю удивительных приключений»
[79]. Слова, отнюдь не передающие ни позу, ни, тем более, настроение рассказчика шидйаковского романа.
В 2013—2014 гг. в Нью-Йорке вышел в свет английский перевод романа «Шаг за шагом»
[80]. В издании — двуязычном — сохранены синонимические ряды, оно снабжено обстоятельным предисловием Ребекки Джонсон и имеет солидный научный аппарат — список источников и литературы, примечания, индексы.
