Так ал-Фарйак вместо ожидаемой щедрой награды ушел с пустыми руками. Разочарование и гнев увели его с прямого пути, и он выбрал другой, который нескоро привел его домой. Он не переставал думать о своей злосчастной звезде и о своем злополучном каламе и додумался до того, что калам самое худшее из орудий, с помощью которых человек зарабатывает себе на жизнь. Даже шило сапожника приносит больше пользы. Наверняка, буква «нун», стоящая перед словами Всевышнего
«Клянусь каламом и тем, что пишут»
, означает несчастье. И все предсказанное астрологом в его гороскопе — правда: ведь первая женщина, на которой он женился во сне, появилась под знаком Скорпиона и превратилась в козла, то есть в Козерога, который бодал его. А Рак обернулся позором у эмира, когда ему пришлось пятиться задом, и он едва не споткнулся о циновку на крыльце — хорошо, что успел ухватиться за перила. А главный Телец — сам эмир, которому он сочинил восхваление. Но выражение «злосчастие» нельзя понимать как единичный случай, оно включает в себя все случаи и происшествия, как это станет ясно из дальнейшего.
От своего самого близкого и искреннего друга ал-Фарйак узнал
, что торговля россказнями прибыльное дело. Обстоятельства, в которых он находился, побудили его попытаться продать тот небольшой запас товара, который у него оставался. Однако он не предложил его сразу же одному покупателю из числа епископов, как это сделал его друг. Он начал его перебирать, причесывать, раскладывать по полочкам, оценивать и увидел, что его товар устарел, утратил цену и вряд ли кто захочет его купить.
Тут как раз объявился один торговец, скупщик устарелых товаров, который их подновляет, подкрашивает, а потом продает или обменивает. Он клялся, что сможет придать им такой вид, что сам владелец их не узнает и будет от них в восторге. Как утверждал этот торговец, услышав, что в городе, где жил ал-Фарйак, товары залеживаются, он быстренько приехал сюда с большой сумой красок и инструментов, с помощью которых можно заделать любой изъян и восстановить утраченный цвет. Ал-Фарйак отправился к нему и договорился об обмене своего старого товара на новый, который ему понравился. Известно, что новое всегда кажется привлекательным. Довольный сделкой, он вернулся домой. Как только о сделке стало известно его родственникам и соседям, они стали громко возмущаться, заявляя, что в этой стране не принято менять товар на товар, подновлять его и подкрашивать. Новость дошла до самого митрополита
, одного из самых больших ловкачей
. Он воспринял ее словно нож, воткнутый ему в горло, словно горчицу, залившую ему ноздри: разгневался, разбушевался, стал метать громы и молнии, кричать, визжать, рвать на себе волосы и крутить свою бороду, отчего она превратилась в подобие веревки, чем возбудил всю свою паству. Он призывал истинно верующих осудить еретика, заслуживающего адского пламени. Кричал: «Как осмелился этот несчастный придурок, этот слабоумный свернуть с пути, на который его наставил и по которому его вел епископ? Как он, потеряв стыд и совесть, связался с этим подлым торговцем и продал ему наследие своих отцов и дедов? Неужели не заслужил он самого страшного и унизительного наказания: распятия на кресте, колесования, бичевания? Схватите его немедленно, отхлещите его голого кнутом, бросьте в огонь, набейте ему брюхо рыбой, накормите его навозом, отрежьте ему язык, напоите его верблюжьей мочой. Ну, живо, живо!» Один из бывших при нем поспешил откликнуться: «Я мигом приведу к тебе этого ненормального». Тут же помчался к ал-Фарйаку и нашел его читающим реестр цен на товары. Ударил его плашмя саблей и порвал его шерстяной кафтан. Потом потащил к палачу-митрополиту. У того при виде несчастного вздулись вены на шее, раздулись ноздри, лицо исказилось, губы побелели, усы задергались и глаза налились кровью. Между ними произошел такой разговор:
Скрежеща зубами, ловкач спросил: Горе тебе, торговец несчастный! Что тебя побудило торговать твоим товаром по дешевке?
Ал-Фарйак: Если, как ты утверждаешь, это мой товар, то что мне мешает торговать им?
Ловкач: Ты ошибаешься. Этот товар твой потому, что ты унаследовал его от твоих отцов, но это не дает тебе права самовольно распоряжаться им.
Ал-Фарйак: Это противоречит обычаю. Человек имеет право распоряжаться унаследованным.
Ловкач: Ложь. Ты унаследовал его, чтобы хранить, а не проматывать и не обменивать.
Ал-Фарйак: Это мое наследство, и я могу делать с ним все, что захочу.
Ловкач: Ты лжешь, я его блюститель и хранитель.
Ал-Фарйак: Всем известно, что наследством может распоряжаться кто-то другой, только если наследник не достиг совершеннолетия.
Ловкач: А ты и есть несовершеннолетний. Я же твой опекун, поручитель, доверенное лицо и могу требовать у тебя отчета.
Ал-Фарйак: Где доказательство, что я несовершеннолетний, и кто уполномочил тебя быть моим опекуном и поручителем?
Ловкач: Лучшее подтверждение твоего неразумия и заблуждения то, что ты обменял свой товар на другой. А то, что я твой опекун, засвидетельствуют все подобные мне, так же, как я засвидетельствую, что они опекуны других таких, как ты.
Ал-Фарйак: Обмен одного на другое не доказывает, что человек заблуждается и поступает неверно, если он обменивает свой товар на товар того же сорта. Тем более, что мой старый товар совсем выцвел и пришел в негодность, а я обменял его на новый и яркий.
Ловкач: Ты лжешь. Ты просто ослеп и не мог различать цвета.
Ал-Фарйак: Неправда, я хорошо его рассмотрел и ощупал.
Ловкач: Ты ничего не видел, ты утратил все чувства, а главное — зрение.
Ал-Фарйак: Если я утратил чувства, как же ты их сохранил, ты ведь такой же человек, как и я?
Ловкач: Ты рассуждаешь примитивно. Хоть я и человек, как ты, но я имею полномочия от старосты рынка, а он поделился со мной удивительными тайнами, доверенными ему властителем, и ни один обман, ни одно плутовство не остаются мною незамеченными.
Ал-Фарйак: И где же он находится, этот староста рынка?
Ловкач: Будь ты проклят! Он далеко от нас, между ним и нами моря и горы. Но его священное дыхание доходит до нас.
Ал-Фарйак: А вдруг он заболеет или утратит рассудок, или с ним случится еще что-то, как же в таком случае он сможет отличить плохой товар от хорошего?
Ловкач: Да пропади ты пропадом! Он не подвержен никаким случайностям. Он стоит привратником у гигантских ворот, и в руках у него два огромных ключа, чтобы закрывать ворота с той и с другой стороны.
Ал-Фарйак: Это ничего не доказывает: любой человек в мире может стать привратником и иметь ключи от ворот.
Ловкач: Ты грешник и нечестивец. Он единственный из всех, кому властитель доверил эту должность.
Ал-Фарйак: Когда же это произошло?
Ловкач: Ах ты висельник! Около двух тысяч лет тому назад.
Ал-Фарйак: Так этот управляющий прожил две тысячи лет?
Ловкач: Еретик! Должность передается по наследству.
Ал-Фарйак: Он унаследовал ее от отца и деда?
