Вот как должны были бы говорить рыночники!
Что же до меня, то я скажу: понаблюдай теперь за торговцем вразнос, который странствует по странам и морям, по пустыням и горам, подвергая себя и тех, кого он обратил в свою веру, обидам, оскорблениям и поношениям, лишь ради того, чтобы сказать людям, что он знает о них больше, чем они сами. Его спрашивают, как вылечить бельмо на глазу, язву на ноге, грыжу, пораненный палец. Его спрашивают, что делать многодетному бедняку, притесняемому властью, страдающему от голода, не знающему отдохновения, которого люди сторонятся и не хотят нанимать ни на какие работы, потому что убеждены, что бедняк не может хорошо работать. Дети его плачут и корчатся от голода, а жена его, которая, выращивая детей, превратилась из молодой в старуху, жалуется и взывает к милосердию, но никто ее не жалеет. Торговца вразнос спрашивают: можешь ли ты дать приют бездомному страннику? На подобные вопросы торговец отвечает: я пришел к вам не для этого. Я пришел проверить станки, на которых вы изготовляете свои товары, и ваши краски, не такие яркие, как находящиеся в моей суме. Меня не заботит ваш отдых, его могут дать вам только ваши труды. И если бы все ваши станки остановились, потому что они не могут производить товары того же цвета и качества, как те, что я вам показал, и это вызвало бы недовольство и торговцев, и земледельцев, и властей, то при чем тут я?
И этот торговец, пристально глядя в глаза своему собеседнику, сковывает его по рукам и ногам и говорит ему: Сегодня ты не должен есть мяса, потому что шейх рынка страдает несварением желудка, у него болят живот, кишки и зубы, он страдает. И мы должны поддержать его. А сегодня ты не должен смотреть, потому что этот самый шейх вчера допоздна пировал со своими собутыльниками и девицами, а утром ослеп на один глаз. В такой-то день ты не должен ни работать руками, ни двигать ногами, ни слушать ушами, ни дышать носом, поскольку в этот день рынок не работал и товары не продавались.
Если этому торговцу скажут: помири такого-то с его женой, ибо после вчерашнего посещения женой твоей прекрасной лавки супруги поссорились, вцепились друг другу в волосы, и жена пригрозила мужу превратить его жизнь в ад или пожаловаться на него одному из великих ловкачей, либо — другой пример — скажут ему, что такого-то торговца два дня назад посадили в тюрьму, потому что он дал в долг одному эмиру и пытался стребовать с него долг через суд, а судья разорил его и приказал посадить на осла задом наперед и провезти по рынкам, либо — еще один пример — скажут ему, что такой-то заболел и слег из-за того, что поспорил со слугой эмира, а эмир приказал бить его палками по ногам и деревянными сандалиями по затылку, и теперь он не может пошевелиться, ноги его распухли и затылок изранен. На все это торговец только и скажет, что пока рынок и его шейх благополучны, то и весь мир в порядке: дела идут, ноги двигаются, животы наполнены, зубы пережевывают, желудки переваривают, руки хватают все, что могут, все радуются, добро копится, власти уважаемы, Провидение хранит, жертвовательницы приходят толпами, дары сыплются со всех сторон, надежды сбываются, благополучие обеспечено. На рынок! На рынок! Он залог успеха и гарант прав. Все в сундук! Все в сундук! Это приятней бокала вина поутру и нескольких — вечером.
Со временем этот сундук наполняется золотом и драгоценными камнями, а затем опорожняется вследствие расходов на взаимные распри, глупые выдумки и пустопорожние исследования. Как нам стало известно, один из рыночных ловкачей за шесть лет потратил на исследования и обсуждения формы головного убора, надеваемого при таких-то и таких обстоятельствах, десять тысяч дирхемов.
А поводом для этих исследований послужило то, что однажды он взглянул на себя в зеркало и увидел — а он когда-то изучал азы геометрии и астрономии, — что голова у него круглая, как арбуз. Ему захотелось иметь такой же круглый головной убор, поскольку принято было считать, что круглое идет к круглому. Как-то он встретил своего коллегу с другого рынка, более солидного и более ученого, чем он. Тот посмеялся над ним и спросил: «Кто это тебя надоумил надеть круглую шапку на твою длинную голову?» Первый ответил: «Ты ошибаешься, моя голова круглее твоей, это подтвердил мне шейх рынка». Коллега возразил: «Да нет же, она длинная, как бы ты ни старался ее изменить. А я вижу лучше и сужу вернее, чем твой шейх». Первый сказал: «Самомнение тебя ослепило, и не тебе судить о других». Второй воскликнул: «Это ты свихнулся и ослеп, по слабости ума не принимаешь разумных советов, а сам не можешь отличить круглое от длинного и глотающего от проглоченного». Они долго спорили и препирались. А потом стали хватать один другого за грудки, за волосы, рвать одежду и всячески поносить бывшего друга, превратившегося во врага. Они кричали, призывали на помощь и в конце концов пожаловались правителю. Правитель, поняв, что имеет дело с двумя одержимыми, решил вместо заточения наказать их большим штрафом. С тем они и разошлись. После чего первый стал носить странный головной убор — наполовину круглый, наполовину длинный, так что форму его мог бы определить лишь очень искушенный знаток. Он вернулся в свою лавку с видом победителя, взявшего в плен командующего вражеским войском, или как петух, одержавший верх в бою с соперником. И первое, что он сделал, приказал всем, носящим шляпы, встречать его приветствиями, а не насмешками. Все вышли с шумом и говорили друг другу: «Сегодня праздник шляпы, праздник трескотни. О, приспособленец! О, приспособленец!». Слуги правителя смотрели на эту толпу и думали, что это бунтовщики, вышедшие из повиновения, нарушители порядка. Они набросились на людей и пустили в ход оружие [...]
чтобы преподать хороший урок всем остальным. Торговец со своей шляпой бежал и обрек своих сторонников на стыд и позор, поскольку мужчины кое-чего лишились, а женщинам кое-что добавилось. Однако все случившееся нисколько не взволновало высокоуважаемого шейха рынка, и он продолжал, борясь ночью с бессонницей, курить опиум, а чтобы не слышать крики взывающих о помощи, затыкал уши клочками бумаги, вырванными из реестра цен. Впрочем, он спит и сегодня, в тот день, когда я описываю это происшествие. А если проснется, то читатель сможет отметить этот факт — я специально оставляю для этого место в конце раздела.
Каменная глыба докатилась до самого дна пропасти, слава Пребывающему вечно.
2
ПРИВЕТСТВИЯ И РАЗГОВОРЫ
С добрым утром, ал-Фарйак! Как поживаешь? Как тебе Александрия? Отличил ли ты местных женщин от мужчин? Ведь в твоей стране женщины не носят чадры. Понравились ли тебе местная еда, напитки, костюмы, воздух, вода, дома и отношение здешних жителей к иностранцам? Прошло ли головокружение? По-прежнему ли ты проклинаешь путешествия?
Ответил ал-Фарйак: Замечательно, что город находится на берегу моря. Еще лучше, что в нем много иностранцев, и ты видишь на головах прохожих и островерхие колпаки, и тарбуши, и береты, и тюрбаны, и капюшоны, и чалмы, и покрывала, и европейские шляпы, и [...]
Некоторые носят широкие и длинные шаровары, подметающие землю, другие ходят без шаровар, и зад их виден, когда они утираются подолом рубахи. Есть носящие короткие штаны или передник. Некоторые ездят на ослах и мулах, другие на лошадях и верблюдах. Верблюдов множество, и они теснят людей. Пешеходам ничего не остается, как молиться и твердить: «Господи, помоги», «Господи, спаси», «Господи, будь милостив», «На Аллаха уповаю», «Защити, Аллах». Что же до женской чадры, то хотя она и скрывает красоту красавиц, зато оберегает глаза от созерцания безобразия остальных, и в этом, пожалуй, ее главная заслуга. Потому что красавица, выпархивающая из клетки, летает по рынкам, не слишком заботясь о том, чтобы скрывать от посторонних взглядов свою красоту, и слышит вокруг себя: «Что за прекрасное творение Создателя!», «Благодарение Аллаху!», «Аллах, Аллах!». Так что она возвращается домой уверенной в том, что весь город в нее влюблен, и ожидает получения подарков, стихов и песен. А заслышав голос уличного певца, прислушивается к его песне, и ей кажется, что она слышит в ней свое имя. Когда на следующее утро она вновь отправляется на рынок и видит, что люди спокойно занимаются своими делами, это ее очень удивляет и заставляет еще больше приоткрывать свои красоты и прелести и привлекать к себе внимание жестами, знаками, взглядами, подмигиваниями, [...]
прыжками, скачками и другими заученными телодвижениями. И она еще больше жаждет подарков.
