— Да, я представитель всех арабов и выразитель их чувств: каждый говорящий по-арабски любит женщин.
Англичанин немного помолчал и сказал: «Наверное, это лучше, чем склоняться в сторону мужчин. Я слышал, что в ваших странах есть такие, кто отклоняется от прямого пути и выбирает пути позорные. Ничего не может быть хуже, разве лишь то, что некоторые литераторы из арабов пишут об этом книги и изощряются в поисках доказательств, оправдывающих мужеложство.
Одну из подобных книг я нашел в кембриджской библиотеке. Ее название написано по-английски: «Книга о правах состоящих в браке». Видимо, тот, кто ее приобрел, не разобрался в ее содержании. Это лучше всего доказывает следующее высказывание автора:
Ни педерастов, ни прелюбодеев я не защищаю, но
как человек свободный утверждаю:
Чем больше грязи, тем больше наслаждение,
так выбирай же грязнейшее.
Подобные книги сочиняются слабоумными или импотентами, от которых отворачиваются женщины. Либо скупердяями, не желающими тратиться на женщин, либо теми, кто их боится или страдает каким-то другим пороком. Нормальный мужчина такими вещами не интересуется».
За то время, которое ал-Фарйак прожил в доме своего знакомого, он побывал на обедах у некоторых знатных людей из местных. Женщины здесь сидят обычно за столом в открытых платьях, позволяющих видеть руки, грудь и ложбинку между грудями. А если вытянуть шею, то можно заглянуть и поглубже.
Подобные обычаи, с одной стороны, хороши, а с другой, достойны порицания, ибо открытые платья носят и девицы и старухи. Старухи у франков, а особенно у англичан, молодятся, обнажаются и прихорашиваются больше, чем девицы.
Со временем приглашения стали реже, и ал-Фарйак обеспокоился, поняв, что, однажды познакомившиеся с ним, второй раз видеть его не хотят. Он решил, что пора возвращаться в Кембридж. Приехав туда, заметил, что попки у тамошних дам увеличились чуть ли не вдвое — то ли из-за того, что он долго их не видел, то ли по причине усиления холодов.
Здесь будет нелишне упомянуть одно обстоятельство. Кембридж и Оксфорд известны, как мы уже говорили, своими учебными заведениями, большинство учащихся которых — а в каждом городе около двух тысяч студентов — из богатых семей. Красивые девушки из соседних деревень привозят на продажу в эти города свой товар — молодость и красоту. Здесь попадаются такие великолепные красавицы, каких не сыщешь в других городах. Но на каждый лакомый кусочек находится свой охотник. И господа студенты глядят на любого конкурента глазами кошки, у которой отнимают ее котят. Поэтому ал-Фарйак сбежал от этих охотников, вспомнив старую пословицу: если ты попал на землю, усыпанную острой щебенкой, убегай побыстрей. Он уехал в Лондон, где и прожил около месяца.
Описание Лондона (или Лондры) ал-Фарйаком
Город надменный и жеманный, как женщина, опасная для самых сильных мужчин, бросающая на них взгляды искоса и волочащая по земле свой шлейф. Как я сказал в одной из касыд:
Когда она проходит мимо, небрежно шлейф свой волоча,
Невольно замирает сердце у закаленного бойца.
Среди мужчин она не видит равного себе и разговаривает со всеми насмешливо и пренебрежительно, будь то самый сильный и могущественный, знатный и богатый, успешный или проигравший, добытчик или разоренный, находящийся у власти или свергнутый, известный или забытый, хвалимый или бранимый, нежный или храпящий во сне, решительный или колеблющийся. Вспомни, красавица, что среди этих мужчин много арабов, безумно страстных, жаждущих любви, увлекающихся, домогающихся, робеющих, ласковых, улещивающих. А ты такая гордая! Мы осыпаем тебя обещаниями, но ты принимаешь наши слова за бредни. Разве ты не знаешь, как мы любим тебя и как обожаем таких, как ты? И скольких недоступных мы уговорили и отвергающих ублаготворили, и скольких привередливых удовлетворили, и строптивых укротили, и жалующихся успокоили, и недовольных развеселили. Сколько страдавших нас благодарили и снова к нам приходили. Не соблазняйся завышающими цену. Не отдавай предпочтения местным перед дальними. Не слушай того, кто громче кричит. Не думай, что золотоволосые сильнее. Не считай щель между зубами недостатком, а румянец щек достоинством. Округлость грудей сводит с ума, а нежная кожа пробуждает алчность и ненасытность. При виде полных рук губы невольно вытягиваются и издают свист. А при виде скрещенных ног забывает о своей науке даже старый лингвист.
У нас хватит пива, чтобы утолить жажду любого пьющего и любой жеманницы, хватит жареного мяса, чтобы насытить любого голодного, хватит динаров, чтобы развязать любой узел и расстегнуть любые застежки. Заклинаю Наделившим тебя этой обольстительной красотой, взгляни благосклонно на влюбленных в тебя, не унижай их презрением и не обрекай на мучения. Все они тебя страстно желают и от заносчивости твоей страдают.
Таковы впечатления от первой встречи. Если ты ею доволен, преврати ее в обычай. Тебе решать. А в целом, как много улиц в этом городе и как они длинны! Как много в нем приезжих! Как просторны его магазины и площади, его сады и парки, его улицы и проезды! Как весело в местах игр и развлечений! Как быстры экипажи и повозки! Как красивы и приветливы церкви! Как много всюду людей! Как благоустроены жилища! Сколько кораблей на реке! Ты можешь ходить по городу куда захочешь, из края в край. Каждый здесь стремится найти свое счастье.
6
БЕСЕДА
Закончив свои дела в этом городе, битком набитом красивыми женщинами, ал-Фарйак уехал в Париж и пробыл в нем три дня, которых, разумеется, недостаточно, чтобы его осмотреть и описать. Поэтому мы не будем на этом останавливаться, хотя Париж, конечно, достоин описания. Оттуда ал-Фарйак проследовал в Марсель и вернулся на остров. Ему посчастливилось найти свою жену в том же доме, в котором он ее и оставил. А он уже воображал себе, что она улетела с каким-нибудь фениксом или кентавром. Он снова обрел жену — в шестой раз. Второй раз это случилось после его возвращения из Сирии, третий — после возвращения из Туниса, четвертый — после пребывания в карантине с высокочтимым Сами-пашой, в пятый — после ее возвращения из Египта. По этому случаю он сочинил следующий стих:
Кто привязан к своей жене, празднует множество свадеб.
После каждой разлуки она кажется ему новой невестой.
Она на это сказала: «Но жена не видит в вернувшемся муже нового жениха». Он ответил:
— Этим женщины отличаются от мужчин.
— Да, но если бы не это различие, не было бы и согласия.
— Как из различия может рождаться согласие?
— Раз женщина создана непохожей на мужчину физически, она отличается от него и характером. Но различия возбуждают в мужчине любовь к женщине и заботу о ней. Ты же знаешь, что если женщина во всем покорна мужчине, она становится орудием в его руках: он не заботится о ней и не уделяет ей внимания, уверенный, что достаточно жеста или взгляда, и она сделает все, что от нее требуют. И наоборот, если он знает, что она не подчинится ему и думает по-своему, он к ней привязывается и угождает ей.
