Петру Аспельтскому удалось убедить в своей правоте Балдуина Трирского, который и взял на себя деликатную миссию дать понять племяннику, что тому, возможно, придется отказаться от имперских амбиций. Можно себе представить, как разочарован был Иоанн. Он не смирился сразу. Он заявил, что продолжит свою избирательную кампанию. После смерти отца он все время воображал, что сменит его на троне, и в семнадцать лет отказ в одночасье от столь блистательного будущего был слишком жестоким крахом надежд.
Однако без поддержки обоих архиепископов, составлявших ядро его партии, Иоанн Люксембург ничего не мог. Эта истина до него дошла, и, когда перспектива снять свою кандидатуру в пользу Людовика Баварского уже не вызывала у него такого отторжения, он решил продать этот поступок как можно дороже. Эта эволюция в его сознании произошла, вероятно, в июле 1314 г. — после встречи австрийских герцогов, короля Венгрии Карла и Генриха Каринтийского, которая создала непосредственную угрозу окружения Чехии в случае конфликта, и заведомо до 4 августа 1314 г., даты, когда кандидатуру Людовика Баварского открыто поддержал верный соратник чешского короля Бертольд фон Хеннеберг.
Иоанн заставлял герцога Баварского очень дорого заплатить за снятие своей кандидатуры и за свой голос. Прежде всего Людовик Баварский обещал в случае своего избрания римским королем упростить ему пользование всеми правами, унаследованными от Вацлава II в результате брака с Елизаветой, то есть не противиться притязаниям Иоанна на владения в Майсене и в землях польской короны, прежде всего на Краковскую область, вновь передать ему в залог города Хеб, Флосс и Паркштейн и не допустить, чтобы некоторые населенные пункты Моравии, как Зноймо и Погоржелице
[45], когда-либо вернулись в руки Габсбургов, чего те требовали. Кроме того, он обязался поддержать Иоанна, если тот будет претендовать на некоторые наследственные права в Лотарингии, Брабанте и Лимбурге, то есть, несомненно, на наследство матери Маргариты Брабантской, бабки Беатрисы де Эно и на лены дяди Валерана де Линьи. Конечно же, Иоанн намеревался вновь поднять вопрос о наследовании Лимбурга, временно закрытый вследствие гибели его деда под Воррингеном и примирения отца с герцогом Брабантским.
Иоанн требовал также подтверждения своей привилегии de non appellando et de non evocando
[46], запрещавшей его подданным обращаться в имперские суды, гарантии, что Людовик Баварский никогда не составит грамот наподобие акта 1306 г., которым Альбрехт Австрийский передавал корону Чехии Габсбургам, и подтверждения заверений, данных пфальцграфу Рудольфу Баварскому, который ранее пообещал голосовать за Иоанна. Кроме того, будущий император должен был выплатить крупные суммы: две тысячи марок королю Чехии и его дяде Балдуину, еще двадцать тысяч марок лично Иоанну, восемнадцать тысяч ливров герцогу Брабантскому в уплату долга, сделанного Иоанном, а также гуммы, обещанные сеньорам Юлиха, Берга и Кука, когда последние обязались поддержать права Иоанна. Наконец, предусматривалось заключение брака между Маргаритой, дочерью Иоанна и Елизаветы, родившейся 8 июля 1313 г., которой был только год, и Генрихом Нижне-Баварским, кузеном Людовика.
Все эти выгоды были не пустяковыми. Будь они реализованы в полном соответствии с договоренностью, Иоанн получил бы в рамках империи особо привилегированное и независимое положение. Его титулы графа Люксембурга и короля Чехии, викария империи до выборов, поддержка, которую он получал благодаря связям с архиепископами Трирским и Майнцским, преимущества вследствие хороших отношений с императором, которому он очень помог на выборах, возможность действовать на востоке и на севере, не опасаясь за тылы, вполне стоили — и за эту политическую прозорливость юного суверена следует скорее хвалить, чем принимать ее как должное, — положения претендента на престол, который не уверен в своем избрании курфюрстами и которому потом непременно пришлось бы долгие годы сражаться с упорными противниками, чтобы его монаршая власть стала реальной. Перед его глазами был пример политической судьбы отца, завершившейся столь плачевно, хоть начиналась она при столь счастливых предзнаменованиях, и этот пример указывал, что он, возможно, сделал не худший выбор.
Курфюрсты с положенными свитами рыцарей съехались под Франкфурт в октябре. Они разделились на два лагеря: курфюрсты, стоявшие на стороне Людовика Баварского, в том числе Иоанн Люксембург, обосновались на правом берегу Майна, в то время как «болельщики» Фридриха Красивого собрались на левом берегу. Баварский клан, возможно, еще надеялся путем переговоров достичь в последний момент компромисса с противной партией, когда узнал, что курфюрсты — сторонники Габсбургов, сжигая мосты и желая поставить противников перед свершившимся фактом, 19 октября избрали Фридриха Красивого. Это избрание осуществили архиепископ Кельнский, Генрих Каринтийский, называвший себя королем Чехии, герцог Саксен-Виттенбергский и пфальцграф Рудольф Баварский, которого в этот лагерь привела ненависть к брату. На следующий день, чтобы не допустить утверждения такого выбора, приверженцы Людовика Баварского в свою очередь избрали императором последнего. Это были оба архиепископа — Майнцский и Трирский, Иоанн Люксембург, маркграф Бранденбургский и герцог Саксен-Лауэнбургский. Таким образом, вследствие этого двойного голосования каждый из избранников мог утверждать, что за него высказалось большинство в коллегии курфюрстов.
Сразу после этого Людовик Баварский вступил в город Франкфурт, где был провозглашен императором. Но тем временем Фридрих Габсбург направился в Ахен. До этого города, традиционного места коронаций королей Германии, он добрался раньше Людовика Баварского, однако жители заперли перед ним ворота. Зато Людовику они их открыли, и 25 ноября он был здесь коронован архиепископом Майнцским, что не соответствовало правилам, потому что по традиции руководить церемонией коронации должен был архиепископ Кельнский как великий канцлер Германии. Фридрих удовлетворился коронацией в Бонне, что было также не по правилам. Итак, произошло два избрания двух императоров, из которых ни один не хотел уступать. Оставался лишь один выход— суд Божий, то есть гражданская война, потому что как раз к этому моменту Климент V умер и на Святом престоле не было никакого понтифика
[47], наместника Бога на земле, который мог бы рассудить обоих римских королей, утвердив того или другого.
IV.
Трудности в Чехии
Иоанн Люксембург покидал выборы с чувством крайней досады на Петра Аспельтского. Он был уязвлен тем, как пренебрежительно с ним обошлись. Если бы в результате снятия его кандидатуры Габсбурги пали окончательно и Германия оказалась под бесспорной властью дружественного ему императора, Иоанн, может быть, и удовлетворился бы такой компенсацией за жертву, которую принес. Но ведь ничего подобного не случилось. Если бы Петр Аспельтский вместо того, чтобы искать другого кандидата и уговаривать архиепископа Трирского, продолжил начатую кампанию в пользу короля Чехии, если бы его не занимали сверх всякой меры чувства и мнение какого-то Людовика Баварского, то, возможно, Иоанн и получил бы голоса большинства князей, чье право избирать императора не вызывало сомнений: архиепископов Трирского и Майнцского, короля Чехии, пфальцграфа и маркграфа Бранденбургского, то есть пять голосов из семи. Меньшинству было бы намного труднее отстоять другого кандидата, и, возможно, им бы тоже пришлось принять кандидатуру Иоанна. Во всяком случае, двери для переговоров были бы открыты. К Люксембургам Габсбурги не испытывали такой враждебности, как к Людовику Баварскому. Наконец, конечно, Иоанну не пришлось бы поддерживать — что он делал, разумеется, крайне неохотно — Баварца в его борьбе с Фридрихом Красивым, подвергая свое королевство Чехию риску нападения австрийцев.
