Владетель Липы созвал всех баронов с их рыцарями в Моравию. К ним присоединились отряды из Австрии и Венгрии. Индржих неожиданно пошел к Брно, где находилась королевская чета. Вступив в город, он во всеуслышание возгласил, что ищет только мира и согласия. Иоанн, не имея возможности оказать какое-либо сопротивление, окруженный врагами, был вынужден заявить, что готов начать переговоры с повстанцами и обещает даровать им прощение.
Переговоры Иоанн вел с ножом у горла и, естественно, не был искренен. После этой первой стадии переговоры быстро зашли в тупик по двум причинам: с одной стороны, Иоанн, у которого не было денег, отказывался платить компенсацию в пятьдесят тысяч марок, которую бароны требовали для своих собратьев, чьи лены подверглись разорению; с другой стороны, участники коалиции хотели, чтобы договор о примирении распространялся и на герцога Австрийского, с которым они в октябре 1317 г. заключили соглашение, что для Иоанна было абсолютно невозможно, поскольку он только что вступил с Людовиком Баварским в союз, направленный против того же Фридриха Красивого. Впрочем, именно этот союз, который, казалось, исключал согласие, даст возможность разрешить конфликт.
Несмотря на все отвращение, которое король Чехии и герцог Верхней Баварии питали друг к другу, они были вынуждены координировать свои политические и военные действия. Испытывая различные чувства во всем остальном, они одинаково относились к Габсбургам, которых могли сдерживать лишь вместе. Видимо, Виттельсбах и Люксембург в равной мере ощущали угрозу со стороны австрийцев, раз они решили противопоставить тем единый фронт, и всякий раз, когда этот фронт разваливался, главной задачей архиепископов Трирского и Майнцского было воссоздать его. А как раз в этот период, когда Иоанн потерпел поражение от своих подданных, вошедших в сношения с Веной, Людовика Баварского тревожило, что Фридрих Красивый, восстановив силы после поражений при Моргартене и Эсслингене, возвращается к прежней политике вооруженного проникновения в Южную Германию.
Теперь Иоанн прекратил кампанию против чешских феодалов. В конце февраля он смог вернуться вместе с королевой в Прагу, где пробыл какой-нибудь месяц и отправился в Хеб, чтобы встретиться с Людовиком Баварским. Королева последовала за ним, но по дороге на нее напал Вилем из Вальдека, который захватил в плен ее охрану, правда, Елизавете удалось уйти. Иоанн оставлял королевство в состоянии полной анархии.
Вероятно, Людовик Баварский пригласил Иоанна встретиться в Хебе по совету Петра Аспельтского. Два государя вели переговоры в этом городе пять дней. Королева Елизавета, не без труда ускользнувшая из ловушки, расставленной Вилемом из Вальдека, приехала сюда же и подключилась к обсуждениям. Суверены не зафиксировали своих решений в письменном виде. Вероятно, они обязались оказывать друг другу взаимную помощь против врагов. Иоанн не мог делать громких заявлений, потому что уже не был хозяином у себя в королевстве.
Однако Людовик Баварский не имел намерения вступать в Чехию, чтобы воевать с тамошней знатью. Он лишь хотел, как в свое время архиепископы, в качестве арбитра способствовать примирению между королем и королевой, с одной стороны, и их подданными — с другой.
Сначала он договорился о трехнедельном примирении, на которое согласился Вилем из Вальдека, а потом и Петр из Рожмберка, осаждавший Будеёвице. Потом он пригласил на Пасху 1318 г. в Домажлице (по-немецки — Таус), городок на баварской границе, короля, королеву и представителей мятежных баронов. Там-то и состоялось то, что историки обычно называют Домажлицким примирением: знать прервала союз с Габсбургом — именно на этом больше всего настаивал император — и вновь присягнула на верность Иоанну и Елизавете. Со своей стороны король забывал все их провинности, обязывался уволить своих рейнских рыцарей и отныне выбирать себе основных советников из числа местных уроженцев. В знак доброй воли он даровал Индржиху из Липы должность камергера, дававшую тому реальную власть над всем королевством, а владетелю Вальдека — должность маршала Чехии. Тем не менее, хоть и передав должности высших сановников королевства чешским магнатам, Иоанн оставил при себе ряд иностранных советников, в частности, Ульриха фон Ханау
[58] и Хартмана фон Кроненбурга. Коль скоро о ресурсах короны в тексте не сказано ничего, видимо, Иоанн сохранил за собой те доходы, что причитались ему в соответствии с компромиссом 1316 г.
Удовлетворенный успехом своего посредничества, Людовик Баварский отбыл к себе в герцогство. Что до Иоанна, тот испытывал смешанные чувства. Репрессии, предпринятые им, обернулись для него конфузом; прежде он воспринимал Людовика Баварского скорее как своего должника, а теперь ситуация переменилась и уже император мог изображать из себя его покровителя. Во всем, что касалось внутренней политики, он попал под опеку баронов, и они могли использовать свою власть, чтобы избавляться от личных врагов. Так, владетели Липы и Вальдека велели бросить в тюрьму канцлера Генриха фон Шёнбурга, уроженца Тюрингии, одного из главных советников королевы, который стал каноником Вышеградской церкви. Он был освобожден лишь после выплаты крупного выкупа.
В этих обстоятельствах Иоанн выказал гибкость характера. Он полностью изменил свое поведение и политику. Поскольку царствовать наперекор знати было невозможно, теперь он решил сговориться с ней. Пусть она правит, а он будет царствовать. На двадцать втором году Иоанн сделал вывод, что не хочет провести всю жизнь в борьбе с собственными подданными. Прежде он некоторое время поддерживал политику своей жены Елизаветы, направленную против баронов. Теперь он намеревался в какой-то мере отречься от традиций Вацлавов и править почти как конституционный монарх. После того, как знать перестала мешать ему распоряжаться доходами короны, он согласился уступить ей такую мелочь, как управление королевством. Таковы были условия сделки. Согласиться занять эту разумную позицию ему очень помог тот факт, что в качестве графа Люксембургского он был абсолютным правителем Люксембурга. Он мог отказаться от своих прерогатив в части своих доменов, сохраняя эти прерогативы в другой части.
Чтобы продемонстрировать добрую волю, Иоанн решил провести три недели в замке Петра из Рожмберка. Он занял это время охотой и развлечениями в обществе знатной молодежи. По своему задору, смелости и ловкости он не имел равных среди рыцарей и сразу же приобрел большую популярность в среде баронских сыновей. При этом он умело многих одарил по случаю принятия новых присяг на верность. Произошла разительная перемена — те, кто прежде столь ожесточенно боролся с ним, быстро превратили его в своего кумира.
Изменение позиции Иоанна по отношению к знати чрезвычайно раздражало Елизавету. Она была оскорблена за короля, ставшего монархом без власти. Она считала, что на такую роль соглашаться смешно, и не стеснялась говорить ему об этом. Иоанн прекрасно шал, что, лишившись прерогатив, попал не в самое завидное положение, но замечания Елизаветы выводили его из себя. Он знал, что компромисс, предложенный Людовиком Баварским, был единственной картой, которой он мог сыграть, если хотел сохранить титул чешского короля. Будь он достаточно неосторожен, чтобы поддаться нетерпению или гневу, он бы рискнул своим троном, имея все шансы его потерять. Знать только и ждала нового проявления злой воли с его стороны, чтобы взять себе короля из Габсбургов, и тогда Иоанн мог утратить не только Чехию, но и все позиции своей семьи в Германии, которые победа Фридриха Красивого поставила бы под угрозу. Отчасти унизительная политика, которой он решил придерживаться, была единственно возможной. Тот факт, что он в своем возрасте и при его характере это понял, говорит в пользу Иоанна.
