Таким образом, Иоанн Чешский испытывал определенный нажим со стороны папы и французского короля. Однако он уступил не сразу: он не хотел выпускать из рук столь ценного заложника, не добившись крупных выгод. Ему было недостаточно согласия одного-единственного из австрийских герцогов на условия освобождения Генриха: он желал вести переговоры на месте, то есть в Чехии, со всеми братьями Габсбургами.
Иоанн покинул Францию и в июне вернулся в свое графство Люксембург. Он ненадолго заглянул в аббатство Мариенталь, где настоятельницей была одна из его теток. Это фамильное аббатство было не только местом молитвенного уединения, но и приютом для отдыха, которым не раз пользовался отец Иоанна. Здесь чешский король получил несколько дней вполне заработанного отдыха после тягот паломничества в Рокамадур и придворных празднеств во Франции. В том же июне Иоанн заложил — явно взамен замка Мюро, взятого под охрану королем Франции, — в девяти километрах от Тионвиля на южной границе графства городок Кёнигсмахер, чье название напоминает о том, что основал его король.
В Чехию Иоанн Люксембург вернулся в середине июля. Двадцать пятого июля он был в Праге. Похоже, с новыми трудностями во внутренней политике он не столкнулся, так как раздел власти с чешской знатью по-прежнему обеспечивал мир. Скорее, поведение Людовика Баварского после победы при Мюльдорфе вызывало у Иоанна горечь и одновременно опасения.
Людовика пугали обширность и количество ленов Иоанна. Считая теперь себя достаточно сильным, чтобы больше не нуждаться в помощи чешского короля, император решил подорвать мощь бывшего союзника, который вот-вот мог стать соперником.
Людовик Баварский уже отказал Иоанну в просьбе передать ему столь важную территорию, как Бранденбургская марка. Император даже пошел дальше, решив закрепить ее за своим родом. Он счел маркграфство Бранденбург вакантным леном и заявил, что герцоги Саксонии и князья Силезии не имеют никаких прав на него. После этого, с согласия собранного в Нюрнберге рейхстага, он передал Бранденбург старшему сыну Людовику, значительно усилив тем самым свою семью.
Это тревожило и оскорбляло Иоанна, которого теперь окружали владения Баварского дома. Но еще сильнее задел его другой, откровенно враждебный акт Людовика. До сих пор с маркграфом Майсенским у Иоанна были хорошие отношения. Этот союз был ему полезен, и он дорожил им; он даже обручил с сыном Фридриха Укушенного свою дочь. Чтобы рассорить маркграфа с Чехией, Людовик Баварский решил воздействовать на Майсен. Подробности событий нам неизвестны. Похоже, в мае 1323 г. Фридрих решил более не поддерживать тесных отношений с чешским королем, и Иоанн заговорил о браке своей дочери Боны, обещанной сыну маркграфа и жившей в Вартбурге, со старшим сыном графа Эдуарда Барского. Вероятно, Людовик сделал маркграфу заманчивые предложения, коль скоро тот полностью изменил свои планы. Он заменил дочь графа Люксембурга на дочь императора. Бедная маленькая Бона была с позором изгнана из замка и земель своего бывшего жениха и нашла прибежище только в Чехии. Еще одной причиной для негодования Иоанна стал тот факт, что Людовик Баварский дал в приданое своей дочери имперские города Цвиккау и Хемниц, отданные в залог Иоанну после Мюльдорфа. Таким образом, ущерб потерпели и семья, и могущество чешского короля. Может быть, позиция Людовика объясняется страхом, который ему внушала коалиция Франция — Авиньон — Люксембург? Но такие опасения были по меньшей мере преждевременны. Политика императора в отношении того, кто при Мюльдорфе добыл ему победу, выглядела довольно некрасиво. Впрочем, Людовику Баварскому удалось лишь ускорить изменение германской политики Иоанна.
Карл IV Французский был не единственным, кто добивался от Иоанна освобождения его пленника. Подобные же просьбы поступали со стороны неаполитанских и венгерских Анжуйцев. Короля Роберта Неаполитанского беспокоило, что Людовик Баварский намерен направиться в Италию той же дорогой, что и императоры — его предшественники. Вторжение баварца могло за одну экспедицию свести на нет все усилия, предпринятые неаполитанским королем ради торжества партии гвельфов к северу от Рима. Король Роберт, вассал Святого престола, в этом регионе был союзником Папы.
Что касается короля Карла Венгерского, то он предложил свое посредничество между Иоанном и Австрией, пользуясь тем, что был одновременно Капетингом, кузеном Роберта Неаполитанского, и союзником Габсбургов. Именно его вмешательство оказалось самым эффективным. Он передал Австрийцам условия, на которых Иоанн мог согласиться освободить их брата. В сентябре 1323 г. противники наконец пришли к соглашению. В Моравии, в городе Годонине (по-немецки Гёдинг), недалеко от венгерской границы, в присутствии Карла Роберта был подписан договор об освобождении Генриха Австрийского, по условиям которого в обмен на свободу герцога и в качестве наказания за поддержку, которую Габсбурги оказали Генриху Каринтийскому, они объявляли об отказе от всех притязаний на Чехию, на наследство Альбрехта и Рудольфа Австрийских. Они также отказывались от городов Цнайм (Зноймо), Костель (Подивин) и Лунденбург (Бржецлав), которые австрийцы в свое время отобрали у Моравии. Кроме того, за сумму в девять тысяч марок Габсбурги передавали Иоанну в залог города Лаа и Вейтра в Задунайской Австрии.
Последние приобретения были особенно выгодными для Иоанна: они обеспечивали безопасность южных границ Чехии и Моравии. Теперь он по второму кругу пожинал плоды успеха при Мюльдорфе. Однако, ведя переговоры с Габсбургами и возвращая свободу герцогу Генриху, он не собирался порывать и с Людовиком Баварским. Вступая в союз с Францией, чешский король не планировал подпадать под власть авиньонского Папы; пока что его не очень радовало то, что делали Иоанн XXII или его предшественник по отношению к нему самому. Истории с Польшей или Майнцским архиепископством, а из недавних — с Силезией оставили у него слишком неприятный осадок, чтобы вызвать желание подчиняться директивам нового Рима. Тому доказательство — приложение к Годонинскому договору. В нем Иоанн выговаривал себе возможность в случае нового конфликта между Габсбургами и Виттельсбахом отправить Людовику Баварскому двести рыцарей, то есть такую военную силу, которую могло бы отправить графство Люксембург при нейтралитете Чехии и Моравии. Это было почти равнозначно заявлению, что, в то время как Люксембург остается имперской землей, Чехия находится вне пределов империи. Чешский король считал выгодной для себя политику лавирования между Авиньоном и Францией, с одной стороны, и империей — с другой: Иоанн хотел стоять одной ногой в первом лагере, другой — во втором. При весьма тонком дипломатическом чутье ему претил полный разрыв с любой из этих двух сил. Возможно, инстинкт подсказывал ему, что из неизбежных в этой ситуации сделок он сможет извлечь выгоду. А метил он очень высоко и очень далеко: почему бы ему с согласия Людовика Баварского не сменить того на императорском троне? Возможно, удастся убедить его отречься в пользу Иоанна. Вот какие планы вынашивал чешский король, но пока держал их в тайне.
Возвращаясь Моравией из Годонина в Прагу, Иоанн проехал через Брно. В своей столице он задержался лишь на время, необходимое, чтобы собрать с чешских подданных солидные суммы, которые он по своему усмотрению мог бы тратить на Западе. Шестнадцатого октября он покинул Прагу.
