Иоанн оставлял свое королевство без правительства, без короля, без королевы, потому что Елизавета все еще находилась в Баварии, скрываясь от враждебности мужа и ненависти баронов в своем убежище в Каме, откуда (все еще храня верность памяти отца) тщетно призывала Иоанна «собрать разрозненные клочки королевства» и вести чистую, праведную и благочестивую жизнь. В Чехии даже не было епископа Пражского — тот с 1318 г. находился в Авиньоне, почти в плену, что давало Иоанну еще один повод для претензий к курии.
На следующий день после отъезда из Праги Иоанн проехал через Регенсбург. Значит, прежде чем вернуться в Люксембург, он хотел встретиться с Людовиком Баварским и поговорить с ним начистоту — от императора добиться этого было трудней всего. Мы не знаем, о чем оба суверена говорили между собой, но, вероятно, предметом обсуждения стала все более твердая и активная позиция Иоанна XXII по отношению к императору.
У Иоанна XXII с каждым днем было все больше поводов для недовольства тем, кто занимал императорский трон. Помимо своего вмешательства в ломбардские дела, Людовик Баварский принял сторону противников папы и его решений в дискуссии о монашестве, волновавшей тогда христианский мир.
Иоанн XXII, несмотря на возраст, был выдающимся человеком и образцовым администратором. Он решил: чтобы Церковь и ее главу уважали, она должна сознательно идти в мир, обогащаться и создавать себе множество клиентов среди светских сеньоров. Считалось, что она уже накопила немалые сокровища, но надо признать, что она умела столь же щедро их тратить, когда считала нужным. Церковь стала учреждением — чрезвычайно упорядоченным и могущественным, но учреждением. Такая эволюция нравилась не всем христианам, особенно из числа монахов ордена, основанного Франциском Ассизским. У францисканцев, прежде всего у провансальских, вызывала негодование позиция папского престола, который они называли «Вавилоном» и «Великой блудницей». Они хотели вернуть христианство к чистоте и бедности его истоков. Они полагали, что близится царство Святого Духа и священников надо заменить монахами.
Когда Иоанн XXII осудил тех, кого называли спиритуалами, в противоположность конвентуалам, запретил носить некоторые слишком тесные или слишком поношенные одежды и порекомендовал собирать припасы в закромах и хранилищах монастырей, волнения среди францисканцев усилились. Спиритуалы не захотели подчиниться этому требованию: они напомнили о бедности Христа. Иоанн XXII решил собрать прелатов и именитых богословов, чтобы обсудить этот вопрос. Но генерал миноритов Михаил Мезенский, не дожидаясь решения Авиньона, в июне 1322 г. собрал в Перудже генеральный капитул своего ордена. Здесь было заявлено, что Иисус и апостолы жили в полнейшей бедности и те, кто им подражает, не заслуживают осуждения.
Людовик Баварский выказал одобрение этому тезису спиритуалов; некоторым из них он дал приют при своем дворе. Мало того, что он благосклонно принял у себя тех францисканцев, которых только что, 12 ноября 1322 г., осудили как еретиков, — он произносил угрозы по адресу гвельфов и папских солдат в Ломбардии. Иоанн XXII, Папа практичный, пусть и не всегда твердый в богословских вопросах, хотел непременно восстановить порядок в среде монахов. Он решил поразить противника прямо в голову, то есть нанести удар по императору. Восьмого октября 1323 г. он направил Людовику Баварскому приказ в течение трех месяцев явиться на суд Папы и курии, а до вынесения приговора снять с себя императорские полномочия под угрозой отлучения.
Перед столь внезапной и яростной атакой Людовик дрогнул. Он попросил у Папы отсрочки. Иоанн XXII дал ему еще два месяца, но поскольку император не явился в Авиньон и к этому сроку, Папа 23 марта 1324 г. отлучил Людовика Баварского.
Вероятно, как раз увещательное послание от 8 октября и его последствия и обсуждали между собой Людовик Баварский и Иоанн Люксембург. Но в пользу Баварца Иоанну сказать в Авиньоне было нечего, и к тому же он имел там слишком мало влияния, чтобы брать на себя далеко идущие обязательства. Видимо, эта беседа не повлекла за собой никаких последствий, кроме, может быть, обещания ходатайствовать перед Карлом IV Красивым о выпрямлении границ в пользу графа Вильгельма де Эно, совсем недавно ставшего тестем римского короля. Речь шла об Остреване, части графства Эно, расположенной за Шельдой и Валансьеном и находившейся в ленной зависимости от Французского королевства; в царствование Филиппа Красивого некоторые населенные пункты, как бург Солем в Остреване, стали предметами спора между Францией и Эно.
В начале зимы Иоанн Чешский вернулся в свое графство Люксембург. Оно становилось средоточием очень широкой дипломатической деятельности. Иоанн отправлял эмиссаров во всех направлениях и вел переговоры со всеми. Продолжая утверждать свои притязания на часть герцогства Брабант, он тогда же попросил Людовика Баварского начать подготовку к процессу, который он намеревался возбудить против герцога, чтобы не уступать тому часть наследства, на которую, по его мнению, имел права. С другой стороны, его беспокоило, что папская булла от 8 октября, которой Иоанн XXII временно смещал Людовика Баварского, может повлиять на его процесс. В январе 1324 г. Папа уверил Иоанна, что кассация полномочий императора не скажется на этом процессе.
Иоанн также упорно хотел прельстить и вовлечь в союз своего свояка Генриха Каринтийского. Он завязал с ним новые переговоры через посредство Индржиха из Липы-младшего; прервавшись на какое-то время из-за поездки Иоанна во Францию в начале 1324 г., они завершились 2 апреля соглашением, по которому Генрих Каринтийский отказался от всех притязаний на Чехию. (Однако до самой смерти он будет в своих грамотах именовать себя королем этой страны.) В качестве компенсации Иоанн обещал ему двадцать тысяч марок. Этот трактат подкреплялся браком: Иоанн-Генрих, второй сын чешского короля, должен был жениться на единственной дочери и наследнице Генриха Каринтийского Маргарите Маульташ и получить в приданое маркграфство Моравию, княжество Опавское, графство Клодзко и Бауцен; тем самым Иоанн подготавливал будущее расчленение своих восточных ленов.
Надо было найти жену и для Генриха Каринтийского. Незамужних сестер у Иоанна больше не осталось, а последние две дочери, двойняшки Анна и Елизавета, все-таки были слишком малы, чтобы можно было надеяться на их созревание прежде, чем умрет жених. Тогда Иоанн вспомнил об одной из племянниц, дочери его сестры Фелицитас и владетеля Гасбеке
[89]; но та отклонила это предложение. Видимо, Генрих Каринтийский действительно был не слишком привлекателен, коль скоро невесты, которых находили ему, уклонялись от брака, несмотря на его титулы и обширность его доменов в Альпах. Иоанн, которого при его изобретательности сложно было обескуражить, нашел ему еще одну жену в лице другой Беатрисы — из Савойского дома, кузины Люксембургов, поскольку ее матерью тоже была дочь Иоанна I Брабантского.
