Своим переговорам в отношении Каринтии и Брабанта граф Люксембург придавал мало значения по сравнению с проектом, который вызревал в его уме, — искушением, которому он охотно поддавался, не рискуя, правда, заговорить о нем вслух, — избранием в императоры.
К рассуждению, которое Иоанн выстроил в 1313 г., после смерти Генриха VII, лет через десять он вернулся еще раз. Его отец был избран императором; почему того же не может произойти и с ним? Если в 1314 г. он согласился снять свою кандидатуру, то исключительно в надежде, что царствование Людовика Баварского станет лишь эпизодом, который позволит одному Люксембургу наследовать другому, интермедией, во время которой молодой орел испытает свои когти и клюв. Кроме того, он, как и многие его современники, мог считать, что результат голосования курфюрстов подлежит папскому утверждению. Иоанн XXII его не утвердил. Теперь Иоанн Люксембург мог вновь считать себя свободным от вассальных клятв.
Но для Иоанна с его изощренным умом просто выступить в качестве соперника Людовика Баварского, в качестве соискателя трона было слишком банальным. И к тому же опасным. Битва вроде Мюльдорфа могла стать роковой для претендента на престол. Граф Люксембург придумал другой ход. Почему бы Людовику не оказать Иоанну Чешскому ответную услугу за то, что тот в 1314 г. встал на его сторону? Точно так же, как в то время Иоанн не смог провести своей кандидатуры из-за молодости, теперь избрание Людовика, и так спорное, обращалось в ничто из-за его неприятия Церковью. Ситуация была аналогичной. Она могла счастливо разрешиться отречением Людовика Баварского.
Вообще-то предлагать монарху, даже непрочно сидящему на троне, отречься — значит требовать от него слишком многого. Но Иоанн знал, что для суверена с характером Людовика подобное решение возможно. Вот как описывает императора Поль Фурнье: «С непостоянным характером, подверженный самым разным влияниям, достаточно восприимчивый, чтобы внезапно переходить от одной крайности к другой, ненадежный в отношениях с людьми — не столько по коварству… сколько потому, что порой бывал щепетилен и всегда переменчив… его внутренние склонности позволяли предположить, что чисто эгоистические мотивы, надуманные прожекты не остановят Людовика, когда речь пойдет о его преемнике…» Эта переменчивость, эти колебания, эта щепетильность, которых не отрицают почти все историки, могли позволить Иоанну Чешскому рассчитывать на скорое отречение императора в свою пользу. Может быть, к этому он и побуждал Людовика Баварского, встретившись с ним после отъезда из Праги. Тому, кто последним говорил с императором, всегда казалось, что тот склонен следовать его совету, что его легко убедить; этот человек как будто был всегда согласен с собеседником. Возможно, из их беседы Иоанн вынес ощущение, что Людовик при некоторых условиях готов снять с себя полномочия. Взамен чешский король мог ему пообещать, что не было бы чревато для него особыми последствиями, ходатайствовать в пользу его тестя графа Эно.
Окрыленный такими надеждами, в конце 1323 г. Иоанн решил нанести визит своей сестре Марии и Карлу IV. Ему была нужна поддержка короля Франции, чтобы привлечь на свою сторону папу. А король Франции собирался ехать в Тулузу, куда Иоанн будет его сопровождать. Чтобы покрыть часть расходов своего шурина на поездку, Карл IV велел своим казначеям 29 декабря 1323 г. и 1 марта 1324 г. выплатить королю Чехии сумму в 3600 ливров. Карл Красивый отправлялся на юг, чтобы положить конец интригам, которые на границах Гиени вел король Англии. Он попросил Иоанна Люксембурга следовать за ним. Впрочем, кроме королевы Марии в свите короля было много важных персон — Карл Валуа, король Майорки Санчо, а также многочисленные имперские рыцари, в том числе брат графа Эно — Жан де Эно, граф Бомон, один из покровителей Фруассара
[90] и соперник Иоанна на поприще рыцарских подвигов. Эти лица пробыли в Тулузе только с 22 января по 8 февраля. Они проехали по Тулузской области и по Альбижуа и ободрили королевских вассалов. Добившись этого результата, двор и армия повернули обратно в Париж. Но королеву Марию путешествие утомило. Она была беременна. По пути в Иссуден в ее экипаже провалился пол, и королева упала на дорогу. Ее довезли до города, где она преждевременно разродилась сыном, прожившим всего три дня, но которого успели окрестить. Сама королева скончалась 26 марта. Через два дня Марию похоронили в аббатстве Монтаржи в присутствии ее брата. Поговаривали об отравлении, произносились некоторые имена, но открыто никого не обвинили. Вероятно, смерть была естественной. В те времена подозрения в отравлении и порче возникали очень легко; смерть Людовика X, смерть Маго д'Артуа уже порождали подобные слухи, которым особого значения придавать не следует.
В течение тех трех месяцев, которые Иоанн провел рядом с зятем, он мог открыться тому в планах, которые вынашивал. Эту гипотезу подтверждает письмо венецианского посла при французском дворе Марино Санудо, которое тот направил кардиналу церкви Св. Марцелла в 1327 г. и в котором он вспоминал о периоде, когда находился во Франции, то есть о 1324 г.: «В то время, когда я находился при дворе французского короля, а он был женат на сестре короля Чехии, Иоанн Люксембург вел переговоры о своем восхождении на императорский трон с согласия Людовика Баварского». Надо полагать, венецианец говорит о том самом плане, который Иоанн вынашивал со второй половины 1323 г.
Какой была реакция короля Франции и его советников? Неблагосклонной. «Мне не кажется, — добавляет Марино Санудо, — чтобы те, кто окружал короля Франции, испытали сильное удовлетворение; такая возможность их не радовала; spernebant rem
[91]». Иоанн тешил себя иллюзиями о благожелательности Парижа. Но дружба между шуринами была не столь сильна, чтобы побудить Карла IV отдать империю Иоанну. Французский король хотел, чтобы император был слабым, а то и вообще не было бы никакого императора. Людовик Баварский, пребывающий в стесненных обстоятельствах, был ему в этом качестве гораздо выгодней, чем Иоанн Люксембург, который получил бы поддержку Авиньона и сумел, опираясь на свои восточные и западные лены, навести в империи порядок, что не дало бы Франции никаких выгод. Новый император неминуемо пресек бы французскую экспансию на восточных и северных границах. Французских политиков посетили неприятные воспоминания о событиях 1312–1313 гг.
[92] Дружба двух суверенов не пережила бы восхождения одного из них на императорский трон. Какие гарантии Иоанн мог дать Франции, кроме своего положения королевского шурина? Этого никто не знал. Французские дипломаты могли только воспротивиться этому проекту. К тому же ни Роберт Неаполитанский, ни Папа не проявили склонности его поддержать.
Иоанн, конечно, ожидал вежливого отказа. Он сделал это предложение, лишь чтобы прощупать намерения Карла IV, выяснить, до какой степени французский король готов идти ему навстречу. Он сразу придумал другой план, способный больше заинтересовать короля Франции, где отправной точкой опять-таки было отречение Людовика Баварского. По этому плану Карл Валуа, дядя и друг французского короля, тесть сына самого Иоанна, вечный соискатель королевских или императорских тронов, должен был получить Вьеннско-Арльское королевство, то есть всю совокупность ленов, расположенных между Юрой, Роной и Альпами. Французы издавна стремились проникнуть в этот регион и утвердить там свое владычество. Они получили бы такую возможность. Взамен Карл IV должен был ходатайствовать перед Иоанном XXII, чтобы тот похлопотал в империи в пользу избрания Иоанна Чешского.
