Иоанн пробыл в Брешии до начала февраля. Потом он переехал в Бергамо, а 17 февраля вступил в Кремону. Далее он покинул и этот город, чтобы отбыть в Парму, куда прибыл 2 марта 1331 г. Там он обосновался, решив создать себе в этом городе резиденцию и превратить его в некое подобие своей столицы в Италии. В Милане он поселиться не мог, поскольку не считал Висконти человеком достаточно надежным, чтобы довериться ему. Парма обладала большим стратегическим значением: она находилась в самом сердце Верхней Италии, почти на равном расстоянии от Вероны, Милана и Флоренции, и, кроме того, контролировала важные аппеннинские перевалы, через которые мог бы пройти неприятель с юга, чтобы напасть на новые владения Иоанна. Кроме того, здесь граф Люксембурга встретил особо восторженный прием со стороны жителей. Наконец, Парма имела лучшее положение, чем Милан, поскольку из нее можно было быстрее связаться с легатом Иоанна XXII — Бертраном дю Пуже.
На самом деле Папа с удивлением, смешанным с раздражением, узнал о мирных завоеваниях Иоанна Чешского в Северной Италии. Но гнев не может быть политической позицией. Иоанн XXII довольно быстро изменил свою точку зрения. Вот как этот резкий поворот объясняет аббат Молла: «Полагая невозможным подчинить Эмилию, где всегда главенствовала гибеллинская партия, он решил, что в политическом отношении более выгодно поддержать в Верхней Италии светское королевство — подвассальное Церкви. Разве создание в свое время его предшественниками Неаполитанского королевства для Анжуйского дома не способствовало полному подавлению гибеллинов на юге полуострова? Операцию такого же масштаба можно было бы провести и на севере».
Если бы этот папский план удался, Иоанн XXII обеспечил бы для анжуйской Южной Италии хороший противовес в виде люксембургской Северной, а между ними можно было бы воссоздать патримоний Святого Петра. Опираясь то на одну, то на другую сторону, папа вновь стал бы арбитром судеб Италии и обрел достаточно могущества, чтобы восстановить порядок в сохраненных за собой провинциях. Иоанн делал все, что мог, для поддержания добрых отношений с Папой. Он направил к тому послов с поручением объяснить, что стремился лишь восстановить мир в Северной Италии; епископов, изгнанных Людовиком Баварским, он вновь призвал занять кафедры. В апреле, воспользовавшись поездкой в Модену и Реджо, Иоанн вступил в контакт с представителем Иоанна XXII Бертраном дю Пуже. Они встретились 17 апреля 1331 г. в Кастельфранко и заключили соглашение, которое должно было храниться в тайне: по его условиям, Папа признавал легитимной власть Иоанна в трех городах — Парме, Модене и Реджо, на которые папство формально предъявляло права. Но год назад Иоанн XXII уже подписал аналогичный отказ от этих городов в пользу короля Франции — Филиппа Валуа. Легат честно предупредил Иоанна Чешского об этом затруднении. Тот обещал похлопотать о своем деле — он считал, что может быть уверен в дружбе Филиппа VI и добьется от него отказа от городов, которыми французский король фактически еще не владел. Расчет был правильным. Филипп не высказал никаких возражений против оккупации, произведенной Иоанном Чешским. Он решил дождаться, чем закончится предприятие графа Люксембурга, прежде чем выразить протест или дорого продать свое согласие.
Начиная управлять итальянцами, Иоанн окончательно выслушивал советы герцога Афинского. Выступив в роли арбитра в борьбе группировок, он снискал одобрение и уважение народа, установив порядок и мир в подчинившихся ему ломбардских городах. Итальянские и немецкие хронисты рассказывают, как его в начале 1331 г. боготворило местное население. Одной из первых мер Иоанна было возвращение изгнанников — всех, кого тираны или олигархи выслали из городов за дух несогласия. Среди этих изгнанников Иоанн был очень популярен. Из них он создал себе клиентелу. Он вербовал их под свое знамя и опирался именно на них, когда ему нужно было продемонстрировать итальянцам силу.
Но характер ломбардцев действительно был переменчив. Восторг населения сошел на нет почти так же быстро, как и возник. Иоанн дал им мир и безопасность, а они сожалели о былом беспорядке. Но этот поворот в настроениях итальянцев объясняется также и мерами, которые Иоанн был вынужден предпринять для управления своими новыми владениями: он размещал в замках и цитаделях гарнизоны под командованием преданных себе командиров; на службе он заменял итальянцев немцами или люксембуржцами, оставляя лишь тех, кому мог полностью доверять. Чешский король не умел считать деньги и быстро погряз в долгах — а ему надо было платить жалованье войскам. Поэтому он поднял налоги так, что народ роптал. Полагая, что окончательно стал хозяином Ломбардии, он шел на довольно неудачные меры — например, уступал городское имущество членам тех семей, которые без задней мысли подчинились его власти. Все это отталкивало от Иоанна итальянцев, даже тех, кто ранее возлагал на него самые большие надежды.
Эту враждебность разделяли, возглавляя недовольных, представители могущественных семейств. В свое время некоторые из них подчинились Иоанну, приняв его за полномочного представителя римского короля. Однако когда они узнали о соглашении в Кастельфранко, хоть Иоанн и хотел сохранить его в тайне, у них появились сомнения. За разъяснениями они обратились к Людовику Баварскому.
Тот, смотревший недобрым глазом на удачную кампанию своего соперника в Ломбардии, уже дал знать Луиджи Гонзага, что не советует ему примыкать к приверженцам чешского короля. Аццо Висконти и Мастино делла Скала отправили к римскому королю гонцов, чтобы узнать, действует ли чешский король в согласии с ним. Император передал им, что Иоанн не представляет его персону. После этого оба подеста, второй из которых, впрочем, никогда и не подчинялся королю Чехии, начали совместно интриговать против последнего, не смущаясь тем, что рядом с фигурой Иоанна выглядят не более чем второразрядными князьками.
Людовик Баварский очень болезненно воспринял сообщения об успехах Иоанна и о его соглашении с Папой. Император рассчитывал, что граф Люксембург, как и его отец, сломает себе на Аппенинском полуострове шею, и поэтому не предпринимал никаких шагов. Но теперь, видя, что тот стал хозяином почти всей плодородной ломбардской равнины, Людовик пришел в ярость и стал угрожать Иоанну. В июне 1331 г. он собрал в Нюрнберге рейхстаг, где велел официально провозгласить, что чешский король, узурпировав императорские прерогативы, повел себя как враг империи. Про шел слух, что Людовик Баварский намерен перейти Альпы, чтобы покарать мятежного вассала. Похоже, император рассматривал разные варианты дальнейших действий. Проще всего ему было отыграться на владениях Иоанна Чешского в империи. Людовик повторял всем вокруг, что намерен их отобрать.
Для осуществления своих планов расправы император стал искать в Германии союзников. Примирить Габсбургов с Виттельсбахом удалось именно Иоанну; против него и будут направлены первые действия этого альянса. Протокол, подписанный Людовиком Баварским, оговаривал: если он направится в Италию, должность императорского викария в Германии займет Оттон Австрийский. Людовик не довольствовался союзом с Габсбургами: он слишком боялся, как бы в конечном счете не остаться против Иоанна одному. Он обратился к Польше, и там его предложения приняли благосклонно. Император также подписал направленный против Иоанна договор с маркграфом Бранденбургским — своим сыном и маркграфом Майсенским — своим зятем. В довершение этой обширной комбинации, целью которой было окружить Чехию врагами, император сформировал с Оттоном Габсбургом и Генрихом Младшим, нижнебаварским герцогом, союз против Иоанна и его зятя, нижнебаварского герцога Генриха Старшего. Такова была грозная коалиция, сколоченная Людовиком Баварским, пока Иоанн находился в своих новых итальянских владениях.
