Силезский князь Свидницы взял в плен одного вассала Иоанна. Более того, он заморил пленника голодом, заключив его в башне. Чтобы отомстить за это оскорбление, Иоанн и два его сына, Карл и Иоанн-Генрих, двинулись на князя Свидницы. Они захватили одну из его крепостей и подожгли предместья его столицы. Князю пришлось просить перемирия. Иоанн, удовлетворившись этим, возвращался в Прагу, полагая, что с опасностью покончено, когда до него дошла более тревожная весть. Король Казимир Польский, состоявший в родстве с князем Свидницы, пришел на помощь родичу и напал на княжество Опавское, принадлежащее верному вассалу Чехии.
В то же время коалиция, сколоченная Людовиком Баварским против Люксембургов, полностью обнаружила свои масштабы и свою серьезность. Все соседи Чехии без исключения объявили себя врагами Иоанна. Они сочли, что самое время ослабить могущество того, кто столь часто их унижал. Говорят, за семь дней Иоанну объявило войну семь государств.
Реакция слепого короля была молниеносной. Первым из врагов следовало поразить Казимира Польского, самого рьяного. Зденек из Липы уже освободил Опаву от осады. Вскоре на помощь ему поспешили Иоанн и оба его сына с сильной армией: две тысячи рыцарей, лучники и ополчение. Казимир уже бежал. Иоанн решил преследовать его, чтобы измотать. «Я потерял глаза, — сказал он своим рыцарям, — но руки у меня остались, и я умру удовлетворенным, если коснусь ими стен Кракова».
Иоанн коснулся своими руками стен польской столицы — теперь он мог умереть. Опустошая все на своем пути, он вынудил своего противника запереться в городе. Тогда Казимир совершил поступок, исполненный зловещей иронии: он предложил чешскому королю завершить войну поединком. «Я соглашусь, — ответил Иоанн, — если Казимир сначала соизволит, чтобы бой был равным, выколоть себе глаза».
Однако силы Иоанна были не столь значительны, чтобы имело смысл осаждать такой крупный город, как Краков. Кроме того, он хотел покончить с этим делом как можно быстрее, потому что король Венгрии и другие конфедераты могли создать угрозу для Чехии и Моравии. Казимир попросил приостановить военные действия, Иоанн согласился на трехнедельное перемирие, и эти три недели были использованы для переговоров, завершившихся заключением мира между Люксембургами, с одной стороны, и всеми конфедератами, за исключением Людовика Баварского, — с другой. Так махинации, которые, по мысли Людовика, должны были привести к крушению дома Люксембургов, привели лишь к тому, что изолированным на континенте оказался он сам. Поднимался занавес последнего акта этой долгой трагедии.
XVI.
Креси
Людовику Баварскому его последняя авантюра против Люксембургов принесла лишь позор. Теперь он оказался в очень затруднительном положении. Хоть большинство князей империи уже считало его свергнутым или отрекшимся сувереном, он не желал смириться с унижением, которое ему навязывали. Трудно отречься от высшей власти, которой тебя облекли; Карл V, Диоклетиан— это исключения. Волю монарха, желающего сбросить бремя власти, сковывает тысяча привходящих обстоятельств — например, угрызения совести за то, что покидаешь друзей. А ведь за спиной Людовика Баварского пристроилось немало немцев. Что чувствовал сам баварец, угадать почти невозможно; видимо, он разрывался между желанием покориться церковной власти и чувством императорского достоинства, которое, по мнению магнатов, не должно было позволять ему терпеть ни подобного уничижения, ни подобного оскорбления. Людовик Баварский стал узником сана, которого так добивался в свое время. Его обвиняли в том, что он погубил империю, но не давали возможности исправить дело.
Однако кое-кто в Европе отнюдь бы не возражал, чтобы отлученный баварец-схизматик посидел на императорском троне еще несколько лет. Первым из таких людей следует назвать короля Франции. Чтобы Филипп Валуа согласился на замену герцога Баварского императором активным, умным, молодым, как Карл Моравский, — этого еще следовало добиться. Ведь тот не пожелал подписывать такие же обязательства по отношению к Франции, чтобы обеспечить себе императорский сан, какие в свое время принял Генрих Нижне-Баварский. Карл Моравский был не только Люксембургом — он был наследственным королем Чехии, одним из феодальных магнатов империи. Чехия была для него важнее графства Люксембург. Можно было предвидеть: как только его власть бесспорно утвердится, он вернется к той же недружественной политике по отношению к Франции, какую проводил его дед Генрих VII.
Филипп Валуа опасался этого. Поэтому в 1345 и 1346 гг. он несколько раз призывал Климента VI умерить свои усилия по проталкиванию кандидатуры маркграфа Моравского. И, несомненно, если бы Людовик Баварский согласился отказаться от Арльского королевства в пользу Франции, ее король предложил бы ему свою поддержку против Карла. Но Филиппа стеснял его старый союз с Люксембургами: ведь отец Карла всегда вел и продолжал вести себя как настоящий и преданный друг Франции. С другой стороны, разделить свои силы, чтобы в случае необходимости отправить войска на восток, французскому королю не позволял перманентный конфликт с Англией.
Поэтому он вел прежде всего дипломатическую кампанию, и эффективность ее была невелика. Филипп VI относился к кандидатуре Люксембурга так же, как в свое время Филипп IV. А Климент VI был в этом отношении вторым Климентом V. Совпадение имен достаточно красноречиво. Как бы святейший отец ни был предан интересам Франции, он питал явно выраженную симпатию к юному Карлу, с которым познакомился в Париже. Он мечтал сделать его императором и был склонен верить, что тот сохранит покорность его наставлениям.
Что касается Иоанна, слепого короля, ему пришлось выбирать между сыном и французским королем. Естественно, он не колебался: родственные чувства были в нем достаточно сильны. Тем не менее он старался не ссориться с Валуа. Вот почему, когда в ноябре 1345 г. к нему еще раз обратился Людовик Баварский, опять рассчитывая примириться с Римом, Иоанн, не приняв протянутой руки, тем не менее предупредил Климента VI, что не исключает возможности соглашения с императором. В этом видят попытку оказать нажим на Папу, чтобы тот передал императорскую корону Карлу. Но возможно и обратное — это была попытка сохранить ее для баварца в обмен на определенные гарантии. В таком случае у короля Франции не осталось бы никаких формальных оснований препятствовать избранию Карла Люксембурга.
Из-за происков французского короля и последних колебаний курфюрстов выборы нового императора задержались на несколько месяцев. Балдуин Трирский, сохранивший контакты с герцогом Баварским, в январе или феврале 1346 г. добился от Иоанна согласия на примирение с Людовиком. Иоанн еще раз, похоже, решительно отказывать не стал. Это его сын Карл отсоветовал ему мириться.
Больше на примирение Виттельсбахов с Люксембургами никаких шансов не осталось. Карл вел свою избирательную кампанию с большой осторожностью и умением. Он получил поддержку Папы, но опасался неблагосклонности Филиппа Валуа и влияния, которое король Франции мог оказать на Авиньон. Поэтому он готовился к поездке к папскому двору.
Но сначала надо было привлечь на его сторону двоюродного деда, который совсем недавно действовал в пользу баварца. В марте 1346 г. Иоанн и Карл покинули Чехию. Они направились в Трир. Иоанн, Балдуин и Карл переговорили о предстоящих выборах. Архиепископ, довольно алчный, позволил себя уговорить благодаря ряду обещаний, сделанных Карлом на случай, если его изберут императором.
