— На абордаж!
Испанцев было больше, но после нашего обстрела среди них были и убитые, и раненные, и деморализованные. Так что захватить корабль труда не составило. Он продолжил погружаться на дно, заваливаясь на правый бок, но здесь уже началась отмель. Ребята еле удержались на ногах от толчка, но теперь в их распоряжении было, как минимум, 12 пушек. Так что когда к нам приблизился второй корабль, понадобился всего лишь один залп.
Ядра до цели не долетели, но испанцы все поняли правильно и спустили флаг. Так что барк мы захватили вообще без проблем. Осталось только перегрузить сундуки с жемчугом на фрегат. Правда, находившаяся в трюмах сторожевика часть сокровищ ушла под воду, но под рукой были негры-ныряльщики, а глубина оказалась не слишком большой. Сторожевик мы обобрали до нитки, перегрузив всё, включая пушки, а на барк поднялась призовая команда. Мы собирались захватить корабль с собой.
Ну а теперь нужно было поднимать паруса и спешить к Тортуге, пока к испанцам не нагрянула помощь. Даже по самым скромным прикидкам, добычу мы взяли очень богатую, так что лучше не нарываться. Рейс, начавшийся не слишком удачно, закончился просто превосходно. И похоже, у нас не будет отбоя от желающих, если мы снова соберемся грабить испанцев.
— Ваша светлость, рад вас снова видеть, — расплылся в улыбке губернатор Тортуги.
— Мы же договорились, — укоризненно нахмурился я. — Здесь нет никакой светлости. Есть только удачливый флибустьер де Боленс.
— Ну, в узком кругу, среди своих… почему бы и не вспомнить о вашем титуле? Тортуга не избалована визитами высокопоставленных особ.
— Меня сейчас тоже вряд ли можно отнести к высокопоставленным. Фортуна была ко мне неблагосклонна. Я потерял целую эскадру во время шторма, и спасся только чудом. И теперь мне придется приложить немало усилий, чтобы вернуть утраченное. Я должен вернуться домой так же, как и покинул родные берега — во главе эскадры, нагруженной ценностями, — с вдохновением врал я.
— Амбициозные планы… Ну, вы уже захватили фрегат и барк.
— Барк я хочу продать и купить еще один фрегат.
— В собственность? Я мог бы предоставить вам корабль в счет ваших будущих трофеев. Зная вашу удачливость, я почти ничем не рискую, — предложил губернатор.
Зато я рискую. Разориться. Больно уж у губернатора проценты грабительские. Да и не желаю я ни от кого зависеть. Так что мы договорились насчет цены, и на следующий день я явился, чтобы подписать документы. На сей раз губернатор был не один — рядом с ним стоял какой-то флибустьер с весьма неприятной внешностью. Среднего роста, темноволосый, своими мелкими чертами лица он напоминал крысу. Тонкие усики, бородка клинышком, презрительная складка губ, колючий, настороженный взгляд…
— Это Франсуа Олоне, — представил мне гостя губернатор.
Ничего себе! Так вот ты какой, северный олень.
— Серж де Боленс, — представился я в ответ.
— Я предоставлю Франсуа комиссию
[4] на добычу испанских кораблей, и судно, в качестве которого выступит добытый вами барк.
Надо же… воистину историческое событие. Я присутствую на начальном этапе пиратской деятельности Олоне… Человека, который даже не в самом гуманном 17 веке умудрился отличиться особой жестокостью. Ну… было очень неприятно познакомиться.
Большая Российская энциклопедия
Москва, 2015 г., изд-во «Наука»
Серж Николя Сильвен Андрэ де Боленс, (испанская версия имени — дон Серджио Николас Сильвен Андрес де Боленос) (1640(?)-1701 г.г.) — известный флибустьер, о происхождении которого до сих пор ведутся научные споры. Общеизвестно, что на своем фрегате «Фортуна» он всегда поднимал флаг с черной совой на желтом фоне, и представился губернатору Тортуги как подданный Тартарии.
Ученые склоняются к версии, что на самом деле де Боленс родился и какое-то время жил в России и его настоящее имя — Сергей Николаевич Оболенский. При поступлении на службу к губернатору Тортуги, его фамилия была переиначена на европейский лад. Скорее всего, точно так же Московия превратилась в Тартарию.
Биография
Официально де Боленс упомянут впервые в документах губернатора Тортуги, дю Россе. Удачливый пират быстро обзавелся собственным кораблем, легендарной «Фортуной», и совершал рейды против испанцев. Де Боленс вдохновлял многих писателей и поэтов, создавших классический образ благородного разбойника, пирата с понятиями о чести и достоинстве. В реальной жизни он действительно не отличался жестокостью и кровожадностью, держал слово, заботился о команде и (что было совершенно не характерно для того времени) выступал против рабства…
* * *
Сергей Оболин
Капитаном нового фрегата, который мы выкупили у губернатора и назвали «Викторией», стал Бульон (это даже не обсуждалось) и мы принялись наводить на кораблях порядок. Теперь у нас были средства, чтобы модернизировать фрегаты под наши надобности. Я постарался сделать все, чтобы довести уровень комфорта до максимально возможного. Моя команда должна существовать в нормальных условиях, тогда к ней можно будет предъявлять совершенно другие требования. А я буду постоянно проверять, всё ли идет как надо. И в матросский котелок лишний раз заглянуть не постесняюсь. Разумеется, панибратство на корабле недопустимо, флибустьеров нужно держать в ежовых рукавицах, но почему бы не показать команде, что о ней заботятся и беспокоятся? Лишним уж точно не будет.
Собственно, нанятый кок показал себя неплохо. И посуду в чистоте держал, и готовил нормально. Но тут лучше не расслабляться. Не принято на местных кораблях команду баловать. Но я и не собирался баловать — я хотел сделать ее наиболее эффективной. А еда в таком деле очень много значит. И уверенность в завтрашнем дне тоже. Поэтому для хранения корабельной казны я заказал нечто, похожее на огромный сейф. Самих сейфов еще никто не делал, да и с производством стали для них пока было глухо. Так что получился огромный железный шкаф, который еле втащили на корабль. Стоял он в маленьком, специально отведенном помещении за обитой железом дверью. Ну и на замки я не поскупился, да.
Еще одной проблемой было хранение пресной воды. Она быстро стухала и начинала цвести. Именно поэтому, кстати, пираты предпочитали ром, и спивались на фиг. Бочки с пресной водой, по 60 ведер каждая, устанавливались в трюме поверх балласта. Но уже через 10–15 дней вода начинала портиться и издавать дурной запах. Воду приходилось расходовать очень экономно: матросам для питья выдавали ее только в присутствии офицера. Для личной гигиены пользовались забортной водой. Хотя какая там гигиена? Пираты просто зверски воняли.
