Первым поднялся сам Бескостный.
Лег на слегка обветшалую и покатую стену. И замер, прислушиваясь.
Тишина.
Закрепив на стене еще одну «кошку», он сбросил ее конец внутрь укрепления и осторожно по ней спустился. Как и раньше, стараясь не создавать лишнего шума. А следом на стену уже лез его товарищ, очень скоро присоединившийся к своему конунгу. Потом еще один. И еще.
Тихо. Аккуратно. Ни одного лишнего камешка не упало.
Осмотревшись, эти «северные волки» вновь достали свои боевые топоры и устремились к воротам. Там, как и ожидалось, дремали стражники. Чего им бояться-то? Ворота закрыты. Там, на острове, еще один пост, который в случае чего поднимет шум. А торговый город спит, отдыхая после тяжелого трудового дня. Кто-то торговал, кто-то таскал грузы, а рабы и рабыни тихо плакали, стараясь не вызвать гнев своих владельцев…
Язид ибн Абдалла аль-Хулвани проснулся под утро от пронзительных звуков буцины. Он вскочил на постели так, словно его обдали кипятком. Подбежал к окну. И на несколько секунд потерял дар речи.
– LEGIO AETERNA VITRIX!
[65] – взревели удивительно единообразные бойцы, входящие в северные ворота, те, что выходили к острову Фарос и порту. Сверкающие шлемы, украшенные поперечными и продольными гребнями. Кольчуги с характерными наплечниками. И большие овальные щиты с веретеном удачи и молниями на красном поле.
– U-U-U! – проревели эти бойцы.
Вновь зазвучали пронзительные и весьма громкие буцины, которые, наверное, перебудили уже весь город. Забили барабаны.
Язид не знал латыни. Но, став наместником Египта, он объехал вверенные ему халифом владения. И ему довелось увидеть много всякого рода фресок и изображений, оставшихся со времен старой Империи. Еще древней. Еще языческой.
И он узнавал эту «птичку на палке», которую нес воин с накинутой на него шкурой какого-то хищника. Он узнавал эти щиты. Он узнавал эти силуэты воинов. Да, не такие, как на фресках. Но он был достаточно умен, чтобы понять – фрески не все изображают в должной степени точно. Похожие – и ладно.
Он был правоверным мусульманином, и его немало раздражало изображение людей. Но, если бы не те изображения, он бы сейчас даже и не понял, что за войско вторглось в его город.
А в порт Александрии заходил корабль за кораблем. Их было много. Очень много. И совершенно ясно, что эти «восставшие мертвецы» лишь предваряют вторжение. И все те увещевания халифа быть осторожными и бдительными встали на свое место… но было уже поздно… слишком поздно…
И все же Язид попытался.
Он собрал гарнизон и встретил Ярослава перед дворцом. То есть на площади, называвшейся в античные времена Агорой. Просто набил туда своих бойцов и поставил в стену щитов. Ну хоть как-то.
Легионеры шли от северных ворот довольно медленно, стараясь поднять как можно больше шума. Но пришли ко дворцу очень быстро, ибо было недалеко. Поэтому Язид едва успел построить своих ребят, как на площадь стали втягиваться эти странные противники с красивыми красными щитами.
Заметив врага, легионеры тут же заткнулись. И начали быстро втягиваться и строиться в удивительно ровные шеренги. Повинуясь лишь командам своих командиров, отдаваемых на латыни. Ведь в легионе, дабы не путать с досужей болтовней, все команды отдавались строго на латыни.
Построились.
И пошли, повинуясь звуковому сигналу и командам своих офицеров. Единообразное вооружение и снаряжение. Они, на взгляд эмира Египта, выглядели так, словно сотворены какими-то высшими силами. Ибо ни одно войско так не выглядит. Всегда все вразнобой. А тут нет… тут все один к одному. И такие слаженные.
Подойдя, удерживая слитный строй шагов на десять, легионеры дали залп пилумами, ставший совершенной неожиданностью для бойцов гарнизона. В первую линию Язид поставил тех, у кого был доспех получше. Вот их-то и сразил этот залп, посеяв панику и разброд в остальных.
– LEGIO AETERNA VITRIX! – рявкнул центурион с красным поперечным гребнем на шлеме.
– AETERNA VITRIX! – слитно вторили ему все остальные бойцы. – U-U-U! – заревели они и пошли в клинч. Когда же до врагов оставалась пара шагов, замолчали и начали, сохраняя максимальную тишину, давить войска халифа на римский манер.
Поначалу те как-то сопротивлялись, пытаясь удерживать эти наседающие «щиты» легкими копьями. Но получалось плохо. Приходилось отходить.
Легионеры мерно, ритмично наступали, продавливали.
Их стойка, вполоборота, с большим овальным щитом, что лежал всегда на трех точках опоры, позволяла очень уверенно давить. И хорошо выдерживать удары ногами, толчки и даже прыжки.
Голова была наклонена к кромке щита, а сам боец выглядывал в щель, что образовывалась между этой самой кромкой и козырьком его шлема. Копья, которыми тыкали в него сверху, либо парировались щитом, либо надежно отражались шлемом.
Сами же легионеры, в свою очередь, не только давили, вынуждая противника отходить, но и разили своим оружием – короткими колющими мечами. Укол из-за щита сверху в шею был быстрым. Очень быстрым. И, учитывая тот факт, что меч удерживался легионером за щитом, противник не мог его контролировать и ловить момент начала удара. Еще более мерзким был простой тычок мечом вперед с протяжкой назад. Так, чтобы остро отточенное лезвие скользнуло по шее противника, вспарывая сонную артерию. Этот удар был опаснее укола сверху, так как проводился быстрее и сложнее парировался.
Изредка легионеры применяли уколы в ногу или подрезы снизу. В тесной давке бить по нижнему уровню было намного сложнее, чем сверху. Но за годы тренировок в отряде Ярослава появились свои искусники, умело применяющие этот сложный, но весьма эффективный прием. Так или иначе, но войска эмира Египта, поднятые им по тревоге, сыпались с удивительной скоростью.
Те бойцы, что имели кольчуги, были в первом ряду и пали почти полностью от броска пилумов. Их нанизали на эти «железяки», как жуков на булавки. Не спас ни легкий щит, ни кольчуга. Раз, и все. И кусок мяса на шомполе.
Не прошло и пары минут с начала боя, как формально численно превосходящие бойцы гарнизона Александрии не только понесли очень серьезные потери, но оказались оттеснены на ступени дворца.
И тут в дело вступили матиарии.
Они сделали короткий разгон в три шага и метнули пилумы. Прямо через головы легионеров, что были построены в хорошо сплоченные четыре шеренги.
Раз залп.
Два залп.
Три.
И все пилумы кончились. Но больше и не потребовалось. И без того деморализованные внезапным нападением и большими потерями бойцы гарнизона дрогнули и побежали. Кто куда. А легионеры продолжили наступать, удерживая строй.
