Полицейские заказали еще по кружке и принялись обсуждать план дознания. Федор Степанович предложил навести страху на полицмейстера, а вот начальника сыскной привлечь в союзники. Честно рассказать ему суть дела и попросить вести его рьяно, на совесть. Потом это будет отмечено в рапорте министру внутренних дел…
Лыков послушал и согласился. Франчук – рядовой надзиратель, его помощи не хватит. Андреев же по должности – помощник полицмейстера, и к тому же человек опытный…
– Пошли знакомиться с вашим прирожденным!
Вскоре питерец уже пожимал руку главному сыщику города. Тот сразу вызвал у него симпатию: крепкий, спокойный, уверенный в себе.
– Вас Алексей Николаич зовут? Помню, Аулин весьма даже вас хвалил. Дали вы тогда тут всем касторки полную порцию…
– Михаил Павлович, я здесь проездом, но вот нашлось дело. Не могу отбыть, пока его не решу. Вышло вот что…
Лыков рассказал коллеге, почему собирается застрять в городе. Задача командировки выполнена, однако имеется частный интерес. Нужна помощь здешних сыскарей.
Андреев сначала морщился. Своих поручений невпроворот, а тут еще искать извозопромышленников с того берега Байкала. Однако Лыков настаивал. Он бросил на стол полсотни и пообещал «учесть в дальнейшем». Про дальнейшее титулярный слушать не стал – столица далеко, там питерец быстро забудет свои слова. А две «беленьких»
[17] – вещь осязаемая и приятная.
В итоге питерец с иркутянином поднялись на второй этаж и вломились в кабинет полицмейстера. Коллежский асессор Варушкин, увидев столичного ревизора, оцепенел. Лыков напустил на себя строгость и рассказал, что имеет два поручения от начальства. Одно касается учреждения в Верхнеудинске городского полицейского управления, и оно уже выполнено. А второе, негласное, – насчет здешних порядков. До МВД дошли слухи, что в Иркутске власти не справляются с напором преступности. Действительный статский советник Белецкий велел Лыкову, воспользовавшись командировкой, заодно обревизовать тамошнюю полицию. Так что давайте знакомиться…
Бедолага стал было ерепениться: а нет ли письменного указания? Но тут в кабинет без стука вошел Пирашков, бессменный помощник всех последних иркутских полицмейстеров. Он обнял Лыкова и трижды расцеловал со словами «наконец-то приехал, чёртушко». Алексей Николаевич привлек его к обсуждению. Пирашков цыкнул на шефа и десять минут рассказывал ему и Андрееву, какой орел питерский гость и как он расчихвостил здешнюю шпанку два года назад.
Дав надворному советнику закончить, статский обозначил свой интерес. Он проверит годность иркутской полиции на конкретном деле. Пропали два извозопромышленника, приехавшие сюда из Верхнеудинска. Случайно один из них оказался родственником тамошнего полицейского надзирателя Борениуса, за которого попросили уездный начальник и вице-губернатор. Лыков обещал помочь, взял надзирателя с собой частным образом и теперь готов посодействовать в дознании. Люди исчезли неделю назад – неужели до сих пор не нашли тел или хотя бы каких следов?
Руководство всполошилось. Два возможных покойника, а полиция ни сном ни духом. Отыскали телеграмму Кармазина, на которую вовремя никто не обратил внимания, и все забегали. Варушкин велел телефонировать в участки и сделать обход постоялых дворов, гостиниц и заодно притонов. Начальник сыскной отправился в адресный стол. А статский советник вернулся в «Купеческое подворье», где томился в неизвестности Георгий Васильевич.
Лыкову нечем было его утешить. Разве что тем, что поиски приняли активный характер, следы пропавших должны наконец отыскаться. К полуночи слова сыщика получили страшное подтверждение…
Сначала Андреев установил, что верхнеудинцы Красовский и Угрюмов отметились в номерах «Витим» на Александровской улице, аккурат во владениях Нико Ононашвили. И будто бы благополучно съехали оттуда шесть дней назад. Коридорному они сказали: лошади есть, купим их, и домой! С тех пор извозопромышленников никто не видел.
А затем на Третьей Иерусалимской улице возле дома № 122 полицейский обход наткнулся на мешки, стоявшие в лужах натекшей крови. Когда их развязали, внутри обнаружили два мужских трупа, разрубленных на части.
Преступление оказалось не только жутким, но и необъяснимо глупым. Убийцы расчленили тела своих жертв, видимо, чтобы легче было от них избавиться. Но потом, вместо того чтобы спрятать мешки, просто оставили их под навесом дома! Где те и простояли четыре последних дня. Жильцы ходили мимо, морщились от трупного запаха, но никто не сообщил в полицию. Преступники словно позабыли о совершенном злодеянии, о том, что надо замести следы… Сумасшедшие, что ли, работали?
Борениус помчался в полицейский морг и опознал тестя. Стало ясно, что пропавшие верхнеудинцы найдены. Оставалось теперь поймать их убийц.
Номера «Витим» находились вблизи железнодорожного вокзала, вокруг которого все принадлежало людям Ононашвили. А трупы отыскали на другом конце города, недалеко от Иерусалимского кладбища. Как они там оказались? Сыскное отделение взялось за работу. Уже к утру стало известно, что покупатели лошадей пили чай у Ивана Артюнова. Тот принадлежал все к той же организации сибирских кавказцев, отбыл ссылку, приписался к иркутскому мещанству и держал на Хлебном базаре чаевую с дурной репутацией. Купцов видели в подходящее время, накануне их пропажи. Осведомитель сообщил, что вокруг них увивались кавказские ребята. В одном он узнал Георгия Тетрадзе, очень опасного человека.
Так люди Андреева взяли след. Дальше было уже проще. К обеду Тетрадзе обнаружили в притоне на Вокзальной и арестовали. С ним взяли и русского, Афанасия Грозднова, беглого арестанта. Он сидел под следствием по обвинению в убийстве, но еще весной сбежал из тюремного замка. Оказалось, что негодяй все это время жил в городе и спокойно ходил по кабакам, не особенно прячась…
Полиция неистовствовала: глупое кровавое преступление портило отчетность. Потому сыщики действовали жестко и быстро. При обыске в квартире Грозднова нашли вещи Красовского: белье с метками, паспорт, часы с монограммой. Поняв, что отпираться бессмысленно, бандит дал признательные показания. Да, они с Жоркой облебастрили это дело. Наводчик познакомил их с приезжими на конном базаре. Ребята выдали себя за тертых барышников, привели покупателей в заведение Артюнова и начали переговоры. Верхнеудинцы купились. Место тихое, в центре города, опасаться вроде бы нечего… Им в чай подмешали «травки», опоили и увели в подвал. Там Грозднов с напарником зарезали уснувших, а потом Тетрадзе разрубил трупы топором. Части тел сложили в два мешка и ночью отвезли на Иерусалимскую гору, с тем чтобы под утро кинуть их в Ангару возле Знаменского предместья. Но у Афанасия поблизости жили приятели. Оставив мешки под навесом, убийцы решили сперва выпить по лампадке. И загуляли, позабыв про кровавые улики! Русский ушел в запой и к моменту ареста еще до конца из него не вышел. А грузин, видать, невеликого ума человек, просто не сообразил. Утром он вернулся к своим делам, решив, что о трупах позаботится его сообщник. В результате раскромсанные останки двух человек несколько дней лежали на виду у всей улицы, пока полиция их не обнаружила.
