Кошко покачал головой:
– Если они решили назначить себе верховного «ивана ивановича», они это сделают. И мы получим факт. Но попытаться надо, согласен.
– Мне лично самым простым кажется перехватить рапорт из Бутырки. Есть там ваши осведомители?
Аркадий Францевич опять помотал головой:
– Бутырский тюремный замок не подчиняется градоначальнику, он губернский. А я служу в градоначальстве.
– Ну и что? Литовский тюремный замок подчиняется непосредственно Главному тюремному управлению. Но это не мешает мне иметь там осведомителей.
– Алексей Николаевич, вы не знаете здешних особенностей. Между губернатором Джунковским и градоначальником Адриановым есть контры. Это создает ряд неудобств. Джунковский демонстративно ни во что не ставит полицию с жандармерией, заигрывает с публикой. Он вообще позер, любит угождать общественному мнению. И мне при таком стечении обстоятельств трудно залезть в его вотчину.
– Хорошо, я залезу сам.
– Да? И как вы намерены это сделать?
– Поговорю с тюремной администрацией. Они ведь имеют доносителей среди арестантов?
– Не могут не иметь, – согласился Кошко. – Но почему смотритель согласится выполнить вашу просьбу? Он никак от вас не зависит.
– Зато он зависит от Хрулева. Я перед приездом сюда навестил начальника Главного тюремного управления. На всякий случай, поскольку допускал, что могут возникнуть трудности. Так вот…
Лыков похлопал себя по карману:
– Здесь письмо Степана Степановича на имя начальника каторжного отделения, с приказом очень постараться. Так что посмотрим, что получится. Кроме того, я привез деньги из сыскного кредита Департамента полиции и могу немедленно оплатить услуги полезного человека.
Аркадий Францевич одобрил:
– Деньги любого разговорят. Умно и предусмотрительно.
– Поэтому, Аркадий Францевич, предлагаю распределить обязанности. Вы ищите выходы на тех «иванов», которые находятся на свободе. Вдруг получится узнать их планы? Поездка в Петербург – важное событие. Отправят туда двух, от силы трех человек, не больше. Назначить делегатов будет нелегко, «иваны» должны собраться на сходку, чтобы определить выборщиков.
– Да, пожалуй… – пробормотал москвич.
– Тут вам и карты в руки. А я займусь Бутырками, теми ребятами, которые лишь заочно могут отдать свои голоса.
– А чем займется ваш даровитый помощник?
– Это он-то даровитый? – усмехнулся Лыков.
– Аркадию Францевичу виднее, – перехватил разговор Азвестопуло. – Если говорит, значит, так и есть. А займусь я поиском следов Сорокоума в Москве.
Главный сыщик подтянулся:
– Он имеет здесь интересы? Тут давайте поподробнее.
– Ну, это пока лишь догадка, – пояснил Сергей. – Мне поручено выявить связи потенциального «ивана ивановича» в торгово-промышленной среде. Информации об этом человеке очень мало. Но утверждают, что он эдакий бандит-предприниматель. Имеет интересы в торговле мануфактурой, а может, и производит ее. Будто бы отсюда его капиталы, которые дают ему преимущество в борьбе с Мезгирем.
– Это вам надо к купцам нашим обратиться, – посоветовал Кошко. – Если только они захотят ответить на ваши вопросы.
– Подскажите, кто захочет, – попросил коллежский асессор.
Москвич задумался:
– Солидный делец может и отказать. Знает, что ему за это ничего не будет. А несолидный вам зачем?
Питерцы молчали. Аркадий Францевич перебрал в уме фамилии и убежденно заявил:
– Надо к Гучкову идти, к Николаю Ивановичу. К городскому голове. Ему не нужно объяснять, в чем польза полиции, он разумный человек.
– Но что городской голова знает о темных дельцах? – усомнился Лыков.
– Николай Иванович – член разных банков и обществ, всех и не счесть. Кроме того, у него есть знаменитый брат Александр Иванович, думский предводитель октябристов. Уж этот точно знает всех темных, поскольку сам таков.
Питерцы хмыкнули. Александр Гучков действительно являл собой фигуру противоречивую. Политик и одновременно предприниматель. А еще бретер, авантюрист и большой друг военных. Он помогал им протаскивать через Думу кредиты на перевооружение армии. Лыков много слышал об этом от генерала Таубе. Виктор Рейнгольдович не раз говорил: «Покуда есть в Думе Гучков, еще можно жить. А как прокатят его, тут и закручинишься».
– Хорошо, – кивнул Алексей Николаевич, – попробуем вывести вашего голову на откровенность. Вот только как? Вы можете ему телефонировать и попросить о встрече?
Кошко смутился:
– Я, видите ли, сыщик. Мелкая для него фигура.
– Я тоже сыщик. В чине статского советника. А Гучков – действительный статский, его превосходительство. Как же нам его привлечь? А, придумал!
– Ну?
Алексей Николаевич обратился к своему помощнику:
– Помнишь фон Мекка? Когда мы дознавали хищения на Московском железнодорожном узле, то сильно сблизились
[31].
– Помню, – ответил Азвестопуло. – Он умница. И что с того?
– Николай Гучков – член наблюдательного совета и ревизионной комиссии Общества Московско-Казанской железной дороги. А Николай Карлович – председатель правления Общества. Вот он пускай и протелефонирует.
Такая идея всех устроила. Лыков прямо из кабинета начальника МСП связался с фон Мекком и договорился, что тот немедленно примет двух командированных. Питерцы поехали в правление.
Николай Карлович встретил их весьма приветливо:
– Рад, рад видеть вас снова и в добром здравии. Слышал про ваше несчастье, Алексей Николаевич, и сочувствовал вам. Слава богу, справедливость восторжествовала, приговор отменен, и вы снова на службе.
– Спасибо. Признаюсь, это было неприятно.
– Просто неприятно, и не более? – недоверчиво прищурился фон Мекк. – Вас, исправного служаку, посадили в тюрьму. В два счета. Такой незаслуженный бламаж!
[32] А государь и не подумал вмешаться.
– У Его Величества и без меня хватает забот. Однако, э-э… ореол его для меня, признаться, поблек. Но это между нами.
Магнат фыркнул:
– А я и раньше вам говорил: нужна настоящая конституционная монархия, а не такая декоративная, как сейчас. С ответственным правительством, с сильной Думой. А может быть, даже и республика.
– Можем мы перейти к делу? – осадил предпринимателя сыщик.
– Можем. Зачем я вам понадобился?
– Мы ищем в Москве следы одного петербургского дельца. Или он торговец, или заводчик, но ясно одно: это темный человек.
