Арестант схватил пятерку и упрятал в карман.
– Дальше вот что. Глаза надо разуть. Понял?
– Так точно.
– Если узнаешь важное, немедля сообщи Акиму Петровичу. Кто передал, кому, как дальше пойдет депеша – мне все интересно. Условия я уже сказал: четвертной билет. Если же удастся обнаружить адресата, тогда с меня еще пятьдесят рублей. Семьдесят пять выйдет на итог! Постарайся.
Чефранов кивнул, но всем видом показывал, что удача маловероятна.
– Еще вопрос к тебе. Зуёк ходит в переплетную мастерскую. Он может передать маляву, если, к примеру, спрячет ее в конфетной коробке?
Осведомитель опять зачесал в голове:
– Про такое разговору не было. Хотя почему нет? Там политические работают, а наши только в карты режутся. Но спрятать так, чтобы надзиратели не увидели – легко. Политические не скажут, у них с этим строго.
– Ясно. Ступай.
Как только каторжный ушел, статский советник сказал Комиссарову:
– Он очень хитрый. Слишком хитрый.
– И что с того?
– А то, Аким Петрович. Расскажет все «иванам», они накатают поддельную бумагу и почтальона придумают с липовым адресом. Заберут мои деньги, пустят по ложному следу, да еще и посмеются над дураком.
– Запросто, – вздохнул старший. – Вы не москвич, приехали и уехали. Мстить из Петербурга будет затруднительно. Это если вдруг узнаете, что Прошка вас обманул. А можете и не узнать. Если доносить всерьез, он сильно рискует. А если открыться атаманам, рисков никаких. Деньги огребет опять же, черт люстриновый. Запросто…
Что делать? Голосование было неделю назад. Сыщик решился. Он отправился в контору Машистова, предъявил полицейский билет и приказал выдать ему все конфетные коробки, что были получены из Бутырской тюрьмы. Расписался в их получении и повез добычу в Малый Гнездниковский переулок. Выпросил у Кошко трех надзирателей и заставил их осмотреть товар. Гора разноцветных картонок заполнила целую комнату. Сыскные с Лыковым во главе изучили их и не обнаружили условного знака. Все коробки оказались одинаковые, с яркими цветами на крышках. И вощеная бумага была так плотно приклеена к донцу, что не оторвать.
– Ломай их! – приказал статский советник и первый подал пример.
Закипела работа. Надзиратели откладывали крышки, а сами коробки рвали пополам. Вскоре куча обрывков накрыла пол. Вчетвером дело спорилось, да еще Лыков велел принести чаю с баранками для перекуров. На такую уловку подтянулись все свободные надзиратели. Питерец обещал тому, кто найдет рапорт, червонец. К вечеру явился Азвестопуло и присоединился к москвичам.
Поиски письма продолжались почти сутки. И не дали ничего, кроме кучи разодранной бумаги. Усталый и разочарованный, Алексей Николаевич пошел к Кошко. Тот посмеялся:
– Я слышал, вы объявили войну картонажной продукции?
– Не всей, а лишь той, где нарисованы цветочки.
– И как результат?
Статский советник развел руками:
– Погублено готовых изделий на тысячу восемьсот рублей. Надо восполнить потери Машистову. Платить из своих неохота, я же старался по служебной надобности. Но объяснить ситуацию Макарову вряд ли получится. Вот напасть!
Кошко покачал головой:
– Я могу списать рублей двести на агентурные расходы. Но не больше.
– Ну, я тоже сотню-другую спишу. А остальные? Все Дружинин со своей догадкой! А я, старый дурак, купился.
Лыков испил чашу унижения до конца. Он лично отвез уцелевшие крышки в контору общества и сдал кладовщику. Тот пришел в ужас:
– Мы готовим конфеты для Нижегородской ярмарки, она вот-вот кончится, времени в обрез. А вы вон что! Как выполнить заказ? Нам грозит неустойка! Пойдемте к хозяину, пусть он решает.
Но беседа с Машистовым получилась короткой. Сыщик выгнал крикливого конторщика из кабинета, показал хозяину свой билет и приказ министра внутренних дел. После чего сказал строго:
– Проводилась операция по поиску секретной корреспонденции. Вот деньги в качестве компенсации, давайте расписку. И чтобы никому ни слова!
Уже ночью в номере гостиницы «Метрополь» Лыков заслушал доклад помощника.
– Варенцов оказался человек серьезный, – начал Азвестопуло. – Вопрос он понял сразу. Больше того, мне показалось, что он сразу знал и ответ.
– Вот как? Значит, есть такой разбойник среди мануфактуристов? Вряд ли их несколько, должен быть один. Тот, кто нам нужен.
– Варенцов рассказал занятную историю. Год назад, сообщил он, в контору Кинешемской мануфактуры пришел доверенный. По фамилии Махотин.
– От кого доверенный? – ухватился статский советник.
– От торгового дома «Продаткань», из Петербурга.
– Что это за лавочка? Никогда про нее не слышал.
Сергей хихикнул:
– Лесом они не торгуют, а вы только про такие предприятия и знаете… Так вот. Махотин пришел не с пустыми руками, а с рекомендательным письмом от банковской конторы «Ахенбах и Колли-младший». Есть такая у нас в Петербурге, а еще эти капиталисты владеют торговым домом. Занимаются ситцами, миткалем, кумачом и прочей лабудой. Поставляют товар в Среднюю Азию, в том числе в Афганистан и Персию.
Алексей Николаевич занес названия в блокнот. Коллежский асессор продолжил:
– Махотин с виду сильно отличался от обычных доверенных. Хлопец саженного роста, шрам на скуле, вид… пугающий. Кулаки как арбузы. А лоб такой, что на нем только гвозди гнуть. Словом, типичный разбойник с большой дороги.
– Но с рекомендательными письмами…
– Именно!
– Чем он запомнился Николаю Александровичу, кроме пугающего вида?
Сергей с готовностью сообщил:
– Предложением своим запомнился. Махотин сказал, что может обеспечить безопасность поставок кинешемского товара в Персию. Там-де неспокойно, лихие люди громят караваны, страна дикая и власти никакой. Нужна серьезная охрана. И компания «Продаткань» готова такую предоставить. Настолько надежную, что ни один абрек не покусится.
– Ого! Петербургский доверенный гарантирует безопасность поставок в Персию. Нешуточное дело. Вроде бы наши купцы торгуют с теми ребятами и обходятся без «Продаткани». И что ответил на это Варенцов?
– А примерно это и ответил. Мы поставляем туда товар, все более-менее отлажено, нам никто не нужен. Добавил еще, что они оказывают материальную помощь нашим санитарным отрядам на афганской границе. И те взамен отвечают за безопасность поставки. Слыхали про отряды?
Лыков, конечно, слышал. МВД много лет получало из Минфина сверхсметные кредиты на содержание специальных отрядов, стоящих на границе Персии с Афганистаном. Якобы эти силы служили санитарно-эпидемиологическим кордоном, не допускавшим проникновения чумы в дружественную нам Персию. На самом деле отряды состояли из военных: кавалеристы, пограничная стража и разведчики. Врачей там как раз почти и не было… «Санитары» занимались борьбой с шайками пуштунов, пресекали контрабанду и – охраняли русские торговые интересы.
