Несмотря на успехи короля в развитии отношений с соседями, Ближневосточный регион по-прежнему оставался форменным гадюшником. Более чем за десятилетие до «арабской весны» здесь начали быстро, хотя пока и не очень заметно, формироваться новые социально-экономические силы. В телеграмме, отправленной в Вашингтон в апреле 2000 г., я утверждал, что «глобализация, технический прогресс и растущая доступность независимых СМИ только усилят давление на устаревшие авторитарные режимы, превалирующие в арабском мире, – даже на такие относительно толерантные и цивилизованные, как хашимитская монархия»
[53]. В краткосрочной перспективе Иорданию ожидали столкновения с ближайшими соседями со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями. Прежде всего это относилось к Ираку, где правил Саддам Хусейн, серьезно пострадавший во время войны в Персидском заливе, но все еще остававшийся угрозой для Иордании и хрупких отношений между израильтянами и палестинцами на другом берегу реки Иордан.
* * *
С момента окончания войны в Персидском заливе весной 1991 г. Соединенные Штаты постоянно предпринимали не слишком успешные усилия, нацеленные на сдерживание Саддама Хусейна, защиту курдов и предотвращение угроз со стороны Ирака для его ближайших соседей. Недешево обходилось и поддержание бесполетных зон над севером и югом Ирака, установленных Советом Безопасности ООН. В соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН была также создана Специальная комиссия ООН (ЮНСКОМ)
[54], в функции которой входил контроль над соблюдением Саддамом Хусейном установленных мандатом Совета Безопасности ООН обязательств по уничтожению всей оставшейся инфраструктуры и запасов оружия массового поражения, а также баллистических ракет дальностью более 90 миль. Аналогичные функции в области ядерного оружия были возложены на Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ). Кроме того, продолжали действовать строгие экономические санкции, нацеленные на принуждение Саддама к исполнению требований ООН.
Естественно, управлять этим громоздким механизмом становилось все труднее. На начальном этапе пребывания Клинтона у власти Саддам организовал в Кувейте неудачную попытку покушения на бывшего президента Джорджа Буша – старшего. Клинтон ответил ракетными ударами по Ираку. В последующее годы Саддам эпизодически угрожал американскому самолету, контролирующему бесполетные зоны, а США принимали ответные меры. Американцев возмущала тактика «обмана и отступления», которую иракцы практиковали в отношении инспекторов ЮНСКОМ: вначале они долго отказывали им в доступе на военные объекты, затем под давлением шли на незначительные уступки, а потом вся безумная процедура повторялась сначала. Восемь крупных объектов, включающих более тысячи зданий, Саддам объявил президентскими дворцами, не подлежащими контролю. Чтобы наказать Саддама за несговорчивость, в декабре 1998 г. США начали операцию «Лис в пустыне» – серию бомбардировок и ракетных ударов по иракским объектам.
Иордания оказалась в трудном положении, подвергаясь давлению сразу с нескольких сторон. Абдалла был вынужден учитывать целый ряд разнонаправленных требований. Прежде всего страна серьезно зависела от льготных поставок иракской нефти, на которые США и Совет Безопасности ООН закрывали глаза, и эта зависимость усиливалась, поскольку цены на нефть в конце 1990-х гг. росли. Кроме того, Ирак оставался важным, практически незаменимым рынком для дешевых иорданских товаров, особенно фармацевтических препаратов. Наконец симпатии простых иорданцев в основном были на стороне Ирака, они росли в силу гуманитарных последствий санкций и усиливающегося неприятия американской политики в регионе в целом.
Король Абдалла не питал иллюзий относительно Саддама. Он продолжал практику негласного обмена информацией об Ираке с США и поддерживал наши силы, контролирующие закрытые для полетов зоны. Но он не мог позволить себе прямого противостояния Саддаму, поскольку оно привело бы к разрушительным экономическим и внутриполитическим последствиям. Другие страны Персидского залива, возможно, могли бы поддержать Абдаллу, предложив ему льготные поставки своей нефти и тем самым освободив его от нефтяной зависимости от Ирака, но из-за старых обид на Иорданию, связанных с занятой ею позицией в отношении войны в Персидском заливе, и других давних счетов никогда не пошли бы на это. Абдалла был в безвыходном положении.
Личные встречи Абдаллы с иракскими лидерами все эти годы были для него тягостными, а иногда даже обескураживающими. Некоторые особенности их поведения повергали его в шок. Он как-то рассказал мне об одном особенно диком случае. За несколько лет до этого, в конце 1980-х гг., король Хусейн послал Абдаллу и его младшего брата принца Фейсала в Багдад, чтобы те познакомились с сыновьями Саддама – Удеем и Кусеем. Удею тогда было 20 с чем-то лет, и он еще не успел прославиться «подвигами», которые начал совершать в более зрелом возрасте, когда регулярно выставлял напоказ ручных львов в своем багдадском дворце, избивал игроков иракской сборной по футболу, если те проигрывали матчи, и похищал и насиловал приглянувшихся ему студенток университета. Кусей вроде бы не проявлял таких наклонностей, но тоже постепенно завоевывал репутацию достойного сына своего отца в том, что касалось коварства и жестокости.
На второй день пребывания Абдаллы и Фейсала в Ираке хозяева пригласили их покататься на лодке по большому водохранилищу под Багдадом. Гости, рассчитывающие провести день тихо и спокойно, были потрясены, когда Удей, большой любитель острых ощущений, вдруг вытащил гранатомет и с расстояния несколько десятков метров выпустил несколько очередей в сторону своих охранников. Никто не пострадал, но Удей, казалось, вовсе не думал о последствиях – он просто развлекался. Абдалла и Фейсал пришли в ужас. Как выразился Абдалла, «у меня сложились хорошие отношения со многими лидерами моего поколения в регионе, но Удей не относится к их числу»
[55].
Став королем, Абдалла все больше беспокоился о том, какую политику будут проводить США в отношении Ирака. Он сильно сомневался, что Закон об освобождении Ирака – заявление Конгресса, утвержденное в качестве закона президентом Клинтоном в конце осени 1998 г., – был чем-то большим, чем просто попыткой выдать желаемое за действительное. В соответствии с этим законом целью США должна была стать смена режима в Багдаде, но Абдалла не видел за риторикой стратегии воздействия на Саддама, зато усматривал множество сопутствующих рисков для Иордании. Многих видных деятелей иракской оппозиции, высланных из страны, он считал если не мошенниками, то в лучшем случае наивными дурачками. Особенно едко он отзывался об Ахмаде Чалаби, который за 10 лет до этого сбежал из Иордании, где возглавлял один известный местный банк, потому что его обвинили в растрате.
В 1999 и 2000 гг. Абдалла с растущим беспокойством пытался убедить меня в том, что западная политика санкций вредит лишь самому Западу. В частности, программу ООН «Нефть в обмен на продовольствие», нацеленную на облегчение тяжелого положения простых иракцев, Саддам успешно использовал в целях укрепления своей власти. В конце 2000 г. Абдалла сказал мне, что «вероятность гибели Саддама вследствие падения метеорита куда выше вероятности падения его режима в результате санкций»
[56].
