Застенчиво улыбается ей. У Кела богатый опыт держаться безобидно. При его-то габаритах это требует усилий, особенно с одинокой женщиной. Впрочем, Шила вроде бы и не боится – уже не боится, поняв, кто он такой. Она не из робких. Опасалась она не его как мужчины, а того, какой властью он, вероятно, мог быть наделен.
– В те времена, – говорит он, – я б запросто пошел домой мокрым. А вот нынче кровоснабжение-то не лучшее, пока всю эту дорогу с горы протопаю, пальцы на ногах отнимутся. Можно у вас попросить бумажных полотенец, хоть промокнуть немножко, или ветошь какую-нибудь? Или, может, даже пару сухих носков, если найдутся лишние?
Шила вновь оглядывает его ногу и кивает.
– Что-нибудь найду, – говорит она, разворачивается и направляется к дому. Дети болтаются на игровом сооружении и наблюдают за Келом. Он улыбается им, дети в лицах не меняются.
Шила возвращается с рулоном бумажных полотенец и парой серых мужских носков.
– Вот, – говорит она, передавая все это за ворота.
– Миз Редди, – говорит Кел, – вы меня спасли. Я перед вами в большом долгу.
Она не улыбается. Наблюдает, сложив руки у пояса, как он устраивается на валуне возле ворот и снимает ботинок.
– Простите, что нога вот такая, – говорит он, смущенно улыбаясь. – Утром чистая была, не то что сейчас.
Дети подобрались поближе и хихикают.
Кел комкает полотенце, засовывает его в ботинок и дает воде впитаться, не спешит.
– Красивые здесь края, – говорит он, кивая на склон, вздымающийся за домом.
Шила бросает краткий взгляд за плечо и отводит глаза.
– Может, – говорит она.
– Хорошо тут растить детей. Чистый воздух, навалом места, есть где носиться, а много ль ребенку надо.
Шила пожимает плечами.
– Сам я рос деревенским мальчишкой, – поясняет Кел, – но долго прожил в городе. Мне здесь как в раю.
Шила говорит:
– Я б счастлива была никогда этого больше не видеть.
– Вот как? – произносит Кел, но она не отзывается.
Пробует ботинок – более-менее сухо, лучше вряд ли станет.
– Люблю я гулять по холмам, – говорит он. – Город сделал меня жирным и ленивым. Оказавшись здесь, возвращаюсь к полезным привычкам. Но еще б вернуться к привычке смотреть под ноги.
Ответа вновь нет. Шила – работенка потруднее, чем он подписывался. Норин, Март и прочие ребята в пабе укрепили в Келе ожидания, что праздная болтовня в этих местах – это просто, но теперь он, во всяком случае, понимает, у кого Трей набрался навыков общения. Но вроде бы Шила не возражает против его трепа. За тем, как он обертывает мокрый носок в свежее бумажное полотенце и сует его в карман, наблюдает без интереса, но при этом не производит впечатления человека, у которого есть срочные дела.
– Ах-х, – выдыхает Кел, натягивая сухой носок, надеванный, но целый. – Так-то лучше. Я их постираю хорошенько и верну вам.
– Незачем.
– Наверное, я б тоже не захотел возврата носков, побывавших на грязных ножищах у кого-то постороннего, – говорит он, шнуруя ботинок и улыбаясь. – Принесу вам новую пару, как только выберусь в город. А пока… – Достает из кармана куртки два батончика “Кит Кат”. – Брал с собой поесть по дороге, но раз вернусь теперь раньше, вряд ли они мне понадобятся. Можно предложу вашим карапузам?
Шила отзывается тенью улыбки.
– Они-то обрадуются уж точно, – говорит. – Сладкое любят.
– Дети же, – говорит Кел. – Моя дочурка, пока такая вот была, как они, уплетала б конфеты с утра до ночи, только дай. Где б жена моя конфеты ни держала по дому, я враз про то знал, потому что дочурка, она как охотничья собака, всегда на них выведет. – Изображает.
Шила улыбается все шире, смягчается. То, что перепадает за так, даже по мелочи, воздействует на бедняков – расслабляет их. Это теплая милая волна изумления: раз в кои-то веки мир с тобой щедр.
– Эй, – зовет он, вставая и протягивая шоколадки через забор. – Любите “Кит Кат”, ребята?
Дети поглядывают на мать, чтоб разрешила. Та кивает, они приближаются, отталкивая друг дружку, и выхватывают батончики.
– “Спасибо” скажите, – произносит Шила машинально. Дети не благодарят, хотя девочка оделяет Кела широкой счастливой улыбкой. Оба поспешно удаляются к игровой конструкции, пока кто-нибудь не забрал у них шоколадки.
– У вас только эти двое? – спрашивает Кел, удобно опираясь о калитку.
– Шестеро. Эти – младшенькие.
– Ух ты, – говорит Кел. – Уйма тяжкой работы это. Старшие дети в школе?
Шила оглядывается по сторонам, словно кто-то из детей вдруг материализуется откуда ни возьмись, и эту возможность Кел целиком допускает.
– Двое, – отвечает Шила. – Остальные выросли.
– Погодите, – говорит Кел, с восторгом сообразив, что к чему. – Так Брендан Редди – ваш сынок? Который с электричеством помог тому парню, как его… тощий такой, в кепке?
Шила тут же отстраняется, мгновенно и полностью. Взгляд соскальзывает с лица Кела, Шила вперяется в дорогу, словно наблюдает за неким действом.
– Не знаю, – произносит она. – Может, и он.
– Вот это удача, – говорит Кел. – Птушта, понимаете, у меня в доме, у О’Шэев? Я там все ремонтирую сам. Справляюсь почти со всем – и со слесаркой, и с маляркой. А вот с проводами возиться не хочу, пока не глянет кто-нибудь, кто соображает, что делает. Брендан же понимает в электричестве, так?
– Ага, – говорит Шила. Она крепко обнимает себя обеими руками. – Понимает, ага. Но его тут нет.
– А когда вернется?
Шила дергает плечами.
– Не знаю. Уехал. Этой весной.
– Ой. Переехал? – понимающе спрашивает Кел.
Она кивает, по-прежнему не глядя на него.
– Где-то поблизости? Можно ему позвонить?
Она качает головой, резко.
– Не сказал.
– Ну, суровая штука, – миролюбиво говорит Кел. – Моя дочка, она тоже такое разок устроила. Когда ей восемнадцать было. Шлея ей под хвост попала насчет того, что мы с ее мамой недостаточно свободы ей даем, и удрала. – Алисса отродясь такого не вытворяла. Всегда была послушным ребенком, следовала правилам, стремилась никого не расстраивать. Зато взгляд Шилы вернулся к Келу. – Наша мама собралась ее искать, но я сказал – не надо, пусть победа останется за ней. Если отправимся ее искать, она только больше сбесится и в следующий раз сдернет еще дальше. Пусть побудет и вернется, когда сама захочет. Вы своего сынка искали?
Шила отвечает:
– Знать бы где.
– Ну, – говорит Кел, – паспорт у него есть? Без этого далеко не уедешь.
