– Зарядка от телефона на месте. И бритва, и пена для бритья, и дезодорант. И сумка школьная – у него только она и есть.
– Одежда?
– Ничего не пропало, как я вижу. Только то, в чем он был. У него немного.
– У него есть что-нибудь, что он бы не оставил? Что-нибудь ценное?
– Часы, от дедушки. Мамка подарила ему на восемнадцать лет. Их нету. Носит их все время, по-любому.
– Хм. Ты молодец, – говорит Кел, обмакивая валик.
Трей говорит в ответ, погромче, с отзвуком торжества и страха:
– Видите!
– Это не особо много значит, малой, – осторожно говорит Кел. – Небось сообразил, что заметят, если он вещички заберет. Наличные у него были, все недостающее мог добыть.
Трей закусывает щеку изнутри и вновь склоняет голову над бюро, но собирается что-то сказать, и Келу это видно. Он принимается класть второй слой краски на стену и ждет.
Так продолжается некоторое время. Между тем Кел обнаруживает, что его рабочий ритм ему нравится больше, когда малой рядом. Пока возился один последние несколько дней, работа шла неровно – то быстрее, то медленнее; разницы по результатам никакой, а вот на нервы действует. Малому же надо показывать, как все делается правильно, и Кел работает ладно да гладко. Лютый темп Трея постепенно замедляется до более размеренного.
Наконец он произносит:
– Вы заходили к нам домой.
– Ага, – отзывается Кел. – А ты, вероятно, в кои-то веки был в школе.
– Что мамка сказала?
– То, что ты и думал.
– Это не значит, что она права. Мамка наша, она не замечает. Иногда.
– Ну, мы все так, – говорит Кел. – Что она тебе рассказала?
– Она про вас не заикалась. Это Аланна. Сказала, заходил бородатый дядька в мокром ботинке, дал им “Кит Каты”.
– Угу. Вышел прогуляться, на беду, влез в болото аккурат возле твоего дома. Прикинь?
Трей не улыбается. Через секунду говорит:
– Мамка не малахольная.
– Я и не говорил такого никогда.
– Люди говорят.
– Люди, молясь, говорят много лишнего
[28].
Трей явно понятия не имеет, к чему это.
– Вы считаете, она малахольная?
Кел обдумывает вопрос, попутно отмечая, что ему бы очень не хотелось врать Трею, если есть такая возможность.
– Нет, – наконец говорит он, – я б не сказал, что малахольная. Она мне кажется такой дамой, кому очень не повредило бы везение.
По тому, как дернулись у Трея брови, Кел догадывается, что в таком свете малой на это еще не смотрел. Через минуту он говорит:
– Так найдите Брендана.
Кел отзывается:
– Приятели Брендана, о которых ты упоминал. Кто из них самый надежный?
Очевидно, Трей об этом не думал.
– Нинаю. Падди жуткое трепло, вывалит что угодно. А Алан, тот ротозей, жопу с пальцем перепутает. Может, Фергал.
– Где Фергал живет?
– На другой стороне деревни, полмили вниз по дороге. Овечья ферма, белый дом. Допро́сите его?
– Который из них самый смышленый?
Трей кривится.
– Юджин Мойнихан считает, что он такой. На курсы ходит в Слайго Тех
[29], по бизнесу или типа того. Считает, что один он весь гениальный.
– Вот и молодец, – говорит Кел. – В Слайго переехал или все еще тут?
– Ему неохота по съемным хатам толкаться. Точняк катается туда каждый день. У него мотоцикл.
– Где Юджин живет?
– В деревне. Здоровенный желтый дом с оранжереей сбоку.
– Какие они, эти ребята?
Трей насмешливо фыркает уголком рта.
– Юджин задрот. Фергал тупарь.
Кел хмыкает. Понятно, что это примерно все подробности, на какие остается надеяться.
– Похоже, Брендан приятелей себе выбирает не шибко талантливо.
За это получает злой взгляд.
– Не очень-то есть из чего выбрать, тут-то. Что делать, ну?
– Я не критикую, малой, – говорит Кел, вскидывая руки. – Пусть тусуется с кем хочет.
– Допро́сите их?
– Побеседую. Я тебе объяснял уже. Со знакомыми пропавших людей мы беседуем.
Трей кивает, его это устраивает.
– А я что делаю?
– Ты не делаешь ничего, – отвечает Кел. – Держишься подальше от Юджина, держишься подальше от Фергала, не отсвечиваешь. – У Трея делается бунтарская мина. – Малой.
Трей закатывает глаза и возвращается к работе. Кел решает не дожимать: малой смекает, что к чему, он не бестолочь. Пока, во всяком случае, скорее всего, станет поступать, как велено.
Когда небо в окне загорается за деревьями оранжевым, Кел говорит:
– Который сейчас час, по твоим соображениям?
Трей смотрит на него с подозрением.
– У вас в телефоне есть.
– Я знаю. Мне нужна твоя прикидка.
Недоверие во взгляде остается, но Трей пожимает плечами.
– Может, семь.
Кел проверяет. Восемь минут восьмого.
– Близко, – говорит. Если Трей прикидывает, что Брендан вышел в пять, вероятно, ошибается не слишком. – И довольно поздно, давай-ка домой. В ближайшие дни надо, чтоб тебя тут не было, когда темнеет.
– Почему?
– Из-за моего соседа Марта – кто-то убил у него овцу. Он сейчас не самый счастливый мужик.
Трей осмысляет.
– У Бобби Фини овцу убили, – говорит.
– Угу. Знаешь, кто в округе вот так овец может убивать?
– Собака, наверно. Такое уже бывало. Сенан Магуайр ее пристрелил.
– Наверно, – говорит Кел, вспоминая четкий вырезанный кусок у овцы на ребрах. – Ты тут в ночи не видал собаку, какая бегает сама по себе? Или любого другого зверя, чтоб такое мог сотворить?
– Темно, – замечает Трей. – Не всегда знаешь, что́ видишь.
– То есть ты что-то видел.
Малой дергает плечом, взгляд следует за четкими взад-вперед зубной щетки.
– Люди заходили в дома, где им не место, – пару раз.
– И?
– И ничего. Топаешь дальше.
– Правильно, – говорит Кел. – А теперь брысь. Завтра можешь прийти. После обеда.
