– Сейчас? – Малой едва сидит на стуле.
– Нет, не сейчас. Завтра пойдем. Вот досюда, – Кел тычет пальцем в карту у поворота горной дороги, – мне понятно, что ты имеешь в виду. Там и встретимся. В три тридцать.
– Раньше. Утром.
– Не-а, – говорит Кел, – у тебя школа. А значит, сейчас тебе надо домой, делать уроки. – Встает, прячет блокнот и не обращает внимания на гримасу малого, означающую, что ничем подобным заниматься тот не будет. – Возьми кекс с собой, на десерт.
По дороге к двери Трей неожиданно оборачивается и через плечо одаряет Кела улыбкой от уха до уха, полкекса уже во рту. Кел улыбается в ответ. Порывается сказать малому, чтоб был осторожен, но понимает, что прока в этом нет.
14
Ночью что-то происходит. До Кела оно добирается сквозь сон – сбой в мерных ночных ритмах, возмущение. Кел просыпается и слышит откуда-то с полей надсадный дикий вой боли, ярости или и того и другого.
Подходит к окну, приоткрывает, выглядывает. Тучи вроде рассеялись, но месяц тощ, и видно очень мало что, не считая темноты, разнообразной по плотности и на ощупь. Ночь холодна и безветренна. Вой стихает, но остается движение, далекое и резкое, от него по самой кромке слышимости идет рябь.
Кел выжидает. Минута, еще минута, звук нарастает, заостряется, и вот глаза уже различают в траве на поле некую фигуру. Она скачет к дороге довольно прытко, но по-странному неуклюже, словно существо ранено. То ли крупное животное, то ли сгорбленный человек.
Когда это непонятное исчезает из виду, Кел натягивает джинсы, заряжает ружье и выходит в заднюю дверь. Попутно включает свет. У Марта дробовик, есть такой и у Пи-Джея, видимо, а у этого пришельца может быть что угодно. Застать кого бы то ни было врасплох Кел не стремится.
Обводит поле фонариком, но света хватает лишь на мелкую вмятину во тьме. Сгорбленной фигуры нигде не видно.
– Я при оружии! – кричит Кел. Голос разлетается далеко. – Выходи, руки держи на виду.
Мгновение длится пронзительная тишина. А затем откуда-то из владений Пи-Джея задорный голос кричит в ответ:
– Не стреляй! Сдаюсь!
Узкий луч мерцает и прыгает через поле, приближается. Кел не двигается с места, ружье наставлено, пока фигура не вваливается в бледный разлив света из окон и не взмахивает рукой. Это Март.
Кел идет ему навстречу по полю, обмахнув окрестности фонариком еще несколько раз.
– Божечки, Миляга Джим, убери это, – говорит Март, кивая на Келово ружье. Лицо взбудораженно сияет, глаза блестят, словно он пьян, но Кел видит, что Март трезв как стеклышко. В одной руке у него фонарик, в другой клюшка для хёрлинга. – Знаешь, как оно у тебя выходит? Как из программы “Легавые”
[52]. Гарда из тебя получился бы что надо, ей-бо. Лечь на землю небось прикажешь сейчас?
– Что происходит? – спрашивает Кел. Ставит ружье на предохранитель, но палец не убирает. Кем бы та тварь ни была, она куда-то делась.
– Прав я был насчет того, что эта хрень за овцой к Пи-Джею явится, вот что происходит. А ты еще во мне сомневался. В другой раз умнее будешь, а?
– Что это было?
– Ой, с этим загвоздка, – горестно вздыхает Март. – Не успел я глянуть хорошенько. Занят был другим, как говорится.
– Ты его пришиб? – спрашивает Кел, вспоминая хромоту того существа.
– Пару раз вдарил как следует, это да, – отвечает Март со злорадством, постукивая клюшкой себе по ноге. – Сижу такой в твоем лесочке, затаился тихо-славно и размышляю о том, что мне опять не свезло. Честно скажу, я там чуть не закемарил. Но тут слышу – шебуршит кто-то среди Пи-Джеевых овец. Не видать впотьмах-то нихера, но овца точно полегла, и что-то там над ней нависло. И так оно там занято было, что не услышало, как я подобрался. Врезал мощно, а оно как взвоет – чисто банши. Слыхал?
– Это меня и разбудило, – говорит Кел.
– Я собирался его прибить, но, видать, промахнулся. Зато настиг внезапно, уж точно. Еще одну плюху успел влепить, пока оно соображало, что к чему. – Март взвешивает клюшку на руке, наслаждается ее тяжестью. – Боюсь, растерял уменье обращаться с клюшкой, за столько-то лет, но это ж как с велосипедом – ни в жисть не забудешь. Кабы разглядел ту тварь, башку снес бы ей начисто. Летела б она полдороги до твоей двери.
– Тебе оно ничего не сделало?
– Даже не пыталось, – с презрением отвечает Март. – Овец калечить – на большее оно не годно, а как только возник противник, хвост поджало – и дёру. Я рванул за ним, но против правды не попрешь: я не Ти-Джей Хукер
[53]. Спину только потянул.
– Надо было клюшкой в него кинуть, – говорит Кел.
– Оно в твою сторону бежало, пока я его видел. – Март глядит на Кела, на лице наивный прищур. – Ты, часом, не разглядел его, а?
– Так близко не подбегало, – отвечает Кел. Что-то в том, как Март выглядит, не дает Келу покоя. – Крупное, это я разобрал. Может, собака.
– Знаешь, на кого оно, по-моему, было похоже? – говорит Март, наставляя клюшку на Кела. – Я б решил, что на кота. Не на домашнего котика, не. На пуму прям.
По тому, как оно двигалось, Келу оно кота не напомнило.
– Главное, что я заметил, – оно вроде как хромало. Ты, видать, приложил его крепко.
– Приложу еще лучше, если вернется, – мрачно заверяет Март. – Да только не вернется. Свою пайку получило.
– Чего ты решил вот это взять? – спрашивает Кел, кивая на клюшку. – Я-то сам бы ружье с собой взял.
Март хихикает.
– Барти насчет вас, янков, прав. Вы б ружье и на мессу с собой таскали, как пить дать. На что мне вообще ружье-то? Я спасти овец Пи-Джеевых пытаюсь, а не расстрелять их, бедных, – я ж не вижу дальше ярда в этих потемках. А вот эта хрень что надо для такого дела. – Удовлетворенно оглядывает клюшку. У конца ее темный мазок – то ли грязь, то ли кровь. Март плюет на него, вытирает клюшку о штаны.
– Видать, да, – соглашается Кел. – Что овца?
– Убита. Горло вырезано. – Март на пробу выгибает спину. – Пока меня совсем не заклинило, пойду-ка доложу новости Пи-Джею. А ты ступай спать давай. На сегодня с приключениями всё.
– Я рад, что ты не зря караулил, – говорит Кел. – Передай Пи-Джею мои соболезнования насчет овцы.
Март козыряет и уходит, Кел возвращается к дому. У калитки в сад выключает фонарик и заходит в густую темень под грачиным дубом.
Ночь такая тихая, что пятна звезд и туч в небе неподвижны, а у холода есть кромка, что насквозь режет толстовку, в которой Кел привык спать. Через несколько минут в доме Пи-Джея загорается свет. Еще через минуту лучи двух фонариков, прыгая и пересекаясь, движутся через поле, останавливаются и сходятся на чем-то на земле. Кел слышит – или ему кажется, что слышит, – беспокойную возню растревоженных овец. Затем два луча возвращаются к дому Пи-Джея, неспешнее. Март и Пи-Джей волокут мертвую овцу за ноги.
