– Я купил пару надувных матрасов, – говорит он. – В машине. Покараульте, если нетрудно, пока я за ними хожу.
Лена выгибает бровь.
– Чтоб я вас прикрыла, в смысле? Этой хренотенью? – Кивает на ружье.
– Умеете обращаться?
– Иисусе, дядя, – веселясь, говорит Лена. – Не собираюсь я сидеть под окном и играть в снайперов, пока вы идете двадцать метров до машины. Да и не идете вы никуда – с такой-то рукой ничего не донесете. Я схожу. Где ключи?
Келу эта затея не нравится нисколько, но никак не увернуться от того, что Лена права. Здоровой рукой он извлекает ключи из кармана штанов.
– Заприте потом, – говорит, хотя не уверен, чего этим добьется.
– И прикрывать меня не надо, – подчеркивает Лена, ловя ключи. – Эту хрень надо двумя здоровыми руками держать.
– Я прикрою, – говорит Трей с пола, где она сидя скармливает Нелли ломтики ветчины.
– Нет, – говорит Кел. Лена вроде как начинает его раздражать. Он только-только обрел власть над ситуацией, а тут является она, и всё теперь: получается, ситуация выскальзывает из рук и делается чем-то средним между опасной и несуразной. – Брось отвлекать собаку, вот что, пусть идет с мисс Леной. Убери ветчину.
– А вот это гениальный ход, – одобрительно говорит Лена. – Кто лучше бигля отразит нападение банды отчаянных головорезов? Нелли не ужинала, так что съест как минимум троих, смотря сколько на них будет мяса. Они крупные были?
– Если собираетесь забрать те матрасы, – говорит Кел, – сейчас самое время. И там продукты кое-какие заодно.
– Конечно, кто хочешь будет сварливым мудаком после такого дня, как у вас, – говорит Лена ему в утешение и отправляется к машине.
Кел провожает ее до двери и присматривает, независимо от того, что она об этом думает и сможет ли он хоть чем-то помочь, если понадобится. Трей, коротко оценив положение, продолжает кормить Нелли.
Когда они – в основном Лена и Трей – выгружают покупки, кормят пса, надувают матрасы, пристраивают их у очага и стелют постели, Трей зевает, а Кел подавляет зевок. Все его добрые намерения – стейк с зеленой фасолью – псу под хвост. Трей придется пережить ночь на сэндвиче с сыром.
– Отбой, – объявляет он. Бросает ей вещи, купленные в городе. – Вот. Пижама и одежда на завтра.
Трей осматривает одежду так, будто она завшивлена, подбородок подает вперед и начинает было говорить – Кел с ходу знает, что о благотворительности.
– Не надо мне этой херни, – говорит он. – У тебя от одежды воняет кровью. К завтра мухи начнут слетаться. Брось ее вот тут, когда переоденешься, я постираю.
Через миг Трей закатывает глаза к небу, устремляется в спальню и захлопывает дверь.
– Вы подростком разжились, – веселясь, замечает Лена.
– У нее были длинные два дня, – говорит Кел. – Она не в лучшей форме.
– Да и вы. По вашему виду, и вам спать пора.
– Я б поспал, – соглашается Кел. – Если для вас это не слишком рано.
– Почитаю немножко.
Лена находит среди всякой всячины на столе свою книгу и фонарик, сбрасывает туфли и удобно устраивается на матрасе; она благоразумно оделась в мягкую с виду серую толстовку и рейтузы, не собираясь переоблачаться. Нелли разведывает новую территорию, вынюхивает по углам и под креслом. Лена щелкает пальцами, Нелли вприпрыжку бежит к ней и укладывается у ног. Лена пристраивает подушку повыше и погружается в чтение. Кел тоже не в настроении трепаться на сон грядущий, но его задевает, что она его в этом опередила.
Трей открывает дверь спальни, сама уже в пижаме, пуляет свою грязную толстовку и джинсы по полу. Кел осознает, что пижама мальчуковая, с какой-то гоночной машиной на груди. Ему все еще трудно считать Трей девчонкой.
– Хочешь, я с тобой посижу? – спрашивает.
На миг кажется, что Трей сейчас согласится, но она пожимает плечами.
– Не. Все шик. Спокночи. – Уходя обратно в спальню, посылает ему через плечо перекошенную ухмылку. – Зовите, если надо будет вам задницу прикрыть.
– Язва, – бросает Кел в закрывающуюся дверь. – Брысь отсюда.
– Похоже, нынче ей бы вам на ночь сказку рассказывать, – говорит Лена, поглядывая поверх книги.
– Не шутки это, – говорит Кел. Уютненькая Ленина одежка раздражает его будь здоров. Не собирается он просить ее помочь ему переодеться, а это значит, что спать придется в залитых кровью шмотках.
– По-моему, как раз вы и не относитесь ко всему этому достаточно серьезно, – замечает Лена. – Теперь-то с дурацкими поступками покончено?
– Я б мечтал, – говорит Кел. Пытается сообразить, как бы нагнуться за одеждой Трей безболезненнее всего. Бросает это занятие и отправляется на матрас. – Я просто не вижу, как без них обойтись.
Лена вздергивает бровь и продолжает читать. Кел чуть ли не пьян от усталости. Поворачивается к Лене спиной и не смыкает глаз, тыкая себя в больное колено, пока фонарик не гаснет и дом не погружается во тьму – и пока дыхание у Лены не замедляется. Затем предельно тихо выпрастывается из постели, встает и придвигает кресло к окну. Нелли открывает глаза, но Кел шепчет ей: “Нелли хорошая”, и она еще разок стукает хвостом и засыпает. Кел укладывает “хенри” на подоконник и усаживается перед ним, глядя в ночь.
Луна в небе на три четверти, луна конокрада, высоко над кронами. В ее свете поля размытые, неземные, слово туман, в каком можно потеряться, бескрайний простор их иссечен резкой черной путаницей изгородей и каменных стенок. Движется лишь всякое малое, мерцает в траве и среди звезд, занято своим делом.
Кел думает о тех пацанах, что оставили свои жизни этой земле: о тех троих пьяных, чья машина слетела с дороги и взвилась к звездам где-то за Гортином, о мальчишке за рекой с петлей в руках; может – или даже вероятно, – о Брендане Редди. Он раздумывает, не то чтоб веря в призраков, не бродят ли тут призраки этих ребят. Сдается ему, что если и бродят, то даже накинь он куртку и отправься проселками и горными склонами, он их не встретит. Их жизни и смерти возникли из той земли, из какой не сделан Кел, не сеял он на ней и не жал, а они в нее впитались. Он сквозь них пройдет и не ощутит никакого тревожного покалывания. Интересно, встречала ли их Трей, шагая долгой дорогой домой под гаснущими небесами.
– Поспите, – доносится из угла тихий Ленин голос. – Я посторожу.
– Мне нормально, – говорит Кел. – Не устроюсь никак на той штуке. Но спасибо.
– Вам надо поспать – после такого-то дня. – Он слышит шорох движения и ворчание Нелли, с матраса поднимается Ленина фигура, идет к нему. – Ну? – Ее рука ложится ему на здоровое плечо. – Давайте-ка.
Кел не шевелится. Они смотрят в окно, бок о бок.
– Красивое место, – говорит он.
– Маленькое, – говорит Лена. – Жуть какое маленькое.
