– Святый боже, – осуждающе говорит Март, глядя через плечо, – экие темные у тебя мысли все же. Никто не собирался никого убивать.
– А Брендана?
– Его тоже никто убивать не собирался. Сядь ты уже, Миляга Джим, у меня с тебя все зудит.
Кел усаживается за кухонный стол. В доме студено и пахнет сыростью. Медленно и ритмично работает стиральная машинка. Дождь безостановочно струится по стеклам.
Чайник закипел. Март наливает воду в далека, помешивает пакетики ложкой. Ставит кружки и заварник, достает молоко и сахар, затем опускается на стул, сустав за суставом, и наливает чай.
– Брендан Редди пер в том направлении сам, – говорит Март, – шустрее, чем бегом. Если б не мы, так кто другой бы.
– Пи-Джей заметил, что у него ангидрид сливают, – говорит Кел. – Так? – От прогулки к Марту у него в колене разыгрался зверский пульс. Он чувствует тяжесть тусклого гнева: угораздило же заниматься этим именно сегодня, когда ловкости управиться с этим никакой.
Март качает головой. С натугой приподнимается с одного бока, вытаскивает из кармана штанов табак.
– Ай, господи, нет. Пи-Джей ни при чем тут, уж конечно. Не то чтоб он был на голову невезучий или как-то, но подозрительности в нем ноль. Никакой такой дури не заподозрил бы ни в жисть. Я б решил, что для начала Брендан потому его ферму и выбрал. – Март расправляет на столе бумажку и начинает прилежно выкладывать на нее табак. – Нет. Пи-Джею доложили.
– Дони.
Судя по всему, Кела здесь за дурачка держали все подряд, даже этот дурачок Дони. Надо было увидеть это с ходу, еще в угаре телесной вони и дыма у Дони в спальне. Понимает он и как дублинские ребятки узнали, что Брендана подставили. Дони хорошо соображает в законах передряг, чтобы устраивать их другим, когда необходимо.
– Он и есть. Дони с Бренданом не ладили никогда, даже мальчишками; я б решил, он прямо-таки схватился за возможность насолить Брендану. Да только ибучий идиёт пошел да сказал Пи-Джею, а не мне, как надо было б, случись у него мозгов побольше, чем у ишака. А Пи-Джей-то попросту вызвонил Гарду.
– А что тут такого? – спрашивает Кел, давая Марту повод поспорить. – Я б тоже так.
– Я против Гарды ничего не имею, – говорит Март, – когда они по делу, но какая от них польза в этих раскладах, я не видел. Нам и так бардака хватает, еще и они чтоб тут шастали по округе, задавали вопросы да арестовывали кого ни попадя. – Он скручивает тощую папироску, прищуривается, чтоб получилась ровная. – Удачно, что приезжать они не спешили. Времени хватило, чтоб Пи-Джей пришел и сообщил мне новости, а я ему смог втолковать, что к чему. Мы с Пи-Джеем отправили Гарду восвояси, а я позвал других ребят – из тех, кто живет поодиночке, кому не надо ни у кого отпрашиваться, – покамест вернуть Пи-Джеев ангидрид. – Вскидывает бровь, глядя на Кела поверх самокрутки, лижет краешек бумаги. – Ты знаешь, где это, ну.
– Ага, – отвечает Кел. Интересно, кто следил за ними с Трей на той горной тропе.
– Нашли они там еще и прорву судафеда, и прорву батареек. Не диво. Заодно и это все с собой забрали. Если простынешь этой зимой, Миляга Джим, или будильник тебя подведет, дай знать – я все тебе улажу в лучшем виде.
Кел уже давно усвоил, как распознавать, когда говорить ничего не надо. Греет руки чашкой, попивает чай, слушает.
– Ты учти, – говорит Март, уставив на него самокрутку, – я Дони на слово не поверил ни разу. Он, может, сам тот ангидрид сливал, но что-то там пошло через жопу, и он решил не упускать возможности, чтоб поднасрать Брендану. Но я знаю одного парнягу, у него окна на дорогу к тому старому дому; он присматривал. И само собой, аккурат перед тем, как объявилась Гарда, Брендан-то Редди подхватился да побежал по той дороге в жуткой спешке. Тут-то мы и узнали наверняка.
Щелкает зажигалкой и праздно, приятственно затягивается папиросой, отвертывает голову, чтоб выдуть дым подальше от Кела.
– Брендан потом несколько дней не отсвечивал, – продолжает Март. – Прикидывал небось варианты. А мы за ним посматривали. Понятно, взаперти он вечно торчать не мог: дружки евойные из Дублина уж всяко пожелали бы с ним словом перемолвиться. Нам-то с ребятками что, но мы хотели свое слово ему сперва сказать, чтоб юный Брендан соображал, на чем стоит. Мы ему услугу оказать хотели – чтоб никаких глупых обязательств перед дублинскими пацанчиками на себя не брал. Когда он в тот домик опять собрался, мы его там встретили.
Кел вспоминает рассказ Трей, как Брендан выскочил за дверь веселым кузнечиком и отправился отдать Остину наличку, чтоб возместить то, что прибрали к рукам Мартовы ребята, восстановить все планы.
– Он этого не ждал.
– Уж это точно, – говорит Март, на миг отвлекаясь от своей истории, чтобы это обдумать. – Во физия у него была – будто вошел в комнату, а там толпа бегемотов. Такой парень смышленый, вроде мог бы знать наперед, а? Но тогда он и на шаг впереди такого пня, как Дони, вроде должен быть. Будь чуть менее смышленым во всем, что химии евойной касалось, и чуть более смышленым во всем, что касается людей, остался бы жить.
Кел обнаруживает, что нет в нем ни чувств, ни мыслей. Он переместился в пространство, хорошо знакомое ему по службе, в этом круге недвижим даже воздух, не существует ничего, кроме истории, которую слушает, и человека, рассказывающего ее, сам же Кел растворяется в сплошное зрение, слух и готовность. Даже боли его кажутся чем-то далеким.
– Мы собирались растолковать ему положение, вот и все, – говорит Март. Кивает на разбитое лицо Кела. – Сам знаешь, каким способом, ну. Чуток пояснений. Да только парнишка не захотел ничего прояснять. Не люблю я плохое говорить о покойных, но уж ты-то понимаешь – наглый он был муденыш. Сказал, что мы не соображаем, куда лезем, и если мозгов нам хватит, мы свалим обратно на свои фермы и носов не будем совать в то, в чем не смыслим. Знаю, что парня этого не растили, а тащили из земли, но моя маманя ложку деревянную об меня сносила б, разговаривай я так с людьми, которые мне в деды годятся. – Тянется за старой банкой из-под варенья, превращенной в пепельницу, отвинчивает крышку, стряхивает пепел. – Мы взялись вложить ему вежливости, но он сделался такой весь вздорный и давай драку-то затевать, ну и все зашло чуток далековато. Кровища во все стороны типа. Парнишка кого-то стукнул, кто-то вышел из себя и влепил ему в челюсть, он спиной упал да ударился головой о свой же баллон с пропаном.
Март крепко затягивается самокруткой, запрокидывает голову, выдувает дым в потолок.
– Я поначалу решил, что его просто вырубило, – говорит. – Да тока глянул поближе и понял, что дело табак. Не знаю, с чего именно, от удара или от падения, но как бы то ни вышло, голова у него оказалась свернута, и глаза он закатил. Вроде как всхрапнул, ногами подрыгал раз-другой – и все. Вот так быстро.
В окне за его головой поля зелены так мягко и так глубоко, что в них можно утонуть. Ветер дует по траве шепотом дождя. Устало трудится стиральная машинка.
