Он едва не плакал. Высокий, сильный человек, перенёсший, наверное, немало. Было страшно жаль его и хотелось помочь.
– А давно вы у нас?
– Скоро год.
Как долго…
– Вы обращались куда-нибудь за помощью в поисках?
– Да, я разместил её портрет в интернете. – Он достал мобильный. Это был карандашный портрет действительно очень красивой девушки с длинными вьющимися волосами. И большими глазами цвета морской волны.
– Теперь я знаю, – горько усмехнулся он, – что в вашем мире тоже не бывает таких глаз, и, скорее всего, она носила линзы. Я уже многое знаю о ваших обычаях. Меня тогда удивили тёмные корни её светлых волос, а она сказала, что специально их подкрашивает. Но дамская мода порой абсурдна и у нас, только роль косметологов и пластических хирургов исполняют маги. Им, правда, не позволено менять внешность незамужним девушкам.
Жестоко. Но справедливо.
– Боюсь, я потерял любимую безвозвратно.
Наверное, её имя было таким же фальшивым, как и морская волна во взгляде.
Я вспомнила о собственной лжи. Моё чудовище считает меня Симоной. Я впервые задумалась о смене паспорта.
– Пожалуйста, перешлите портрет мне. Вдруг я её встречу. Слышали выражение: «Москва – город маленький»?
– Да. И совершенно не понимаю его. Москва – огромный город, как целое государство. В нём нереально найти человека. Особенно если он не хочет быть найденным.
Он искренне страдал, и я постаралась увести его от тяжёлой темы.
– Скажите, как вы попали сюда, если это не секрет.
– У могущественного волшебника я обменял фамильное оружие на артефакт, позволяющий путешествовать по мирам.
– И вы можете свободно перемещаться, когда пожелаете?!
– Нет. Лишь ещё один раз – чтобы вернуться.
– А как вы здесь устроились?
– Было непросто. Я мало знал о вашем мире, но поскольку мы с вами похожи, то и пути, которыми мы ходим, очень близки. Везде есть разбойники и мошенники. Я купил документы на имя Сергея Фролова, случайно погибшего начинающего авантюриста, человека без семьи, без связей. Работал грузчиком, а потом… Вы видите мою карьеру.
– Как вас зовут на самом деле?
Он встал и изящно поклонился. Было ясно, что это для него так же естественно, как для нас включить ноутбук.
– Роланд Гаэрс, к вашим услугам.
– Вас называть Сергеем или Роландом?
– Сергеем. С трудом, но я привык к новому имени.
– Вы собираетесь и дальше носить тарелки?
– По правде, они мне до смерти надоели, но у Сергея не было никакого образования, кроме школьного, а без него приличную работу не получить. В вашем мире почти ничего нет для благородного человека. О, извините!
– Пустяки. Наверняка вы хорошо держитесь в седле и умеете фехтовать.
– Я пытался устроиться тренером в фитнес-клуб, но его хозяйка проявила ко мне назойливый и непристойный интерес. Однажды ходил по подиуму. Закончилось так же, а вместо хозяйки был мужчина. В кафе, по крайней мере, никто… Неважно. Неделю я продавал одежду в дорогом магазине.
– И что?
– Лучше подавать еду простолюдинам, чем прислуживать господам, вышедшим из простолюдинов.
Как я его понимала!
– Вы отлично рисуете.
– Иногда подрабатываю на вернисаже.
– Позволите задать вопрос об обычаях вашего мира?
– Да, конечно.
– Длинные волосы у мужчин – это традиция?
– Разумеется. Короткие волосы – позор для дворянина. Он может лишиться их только вместе с головой.
Ну прямо самураи!
– Бывало, победители отрезали косы у пленных, чтобы унизить. По закону мужчина с отрезанными волосами имеет право убить обидчика.
Вероятно, Вольфрам носит косу. Как и я. Занятно. И у кого из нас она длиннее? Происхождение моего чудовища не вызывало сомнений.
– А пожилые люди? Тоже носят косы?
– Или хвосты.
Я представила себе старичка с обширной лысиной и остатками растительности по её периметру, собранными в хвостик. Или в косичку.
– У пожилых не маловато волос для хвоста?
– Нет. С возрастом мы лишь седеем, а у вас мужчины почему-то ещё и лысеют.
Да уж. И не одни мужчины. Воображение нарисовало Роланда пожилым, с благородными морщинами, мудрыми уставшими глазами и седым хвостом. Величественно. Какой чудесный мир! Интересно, сколько лет Вольфраму? Вдруг он немолод? Возраст, названный мной Шидлику, – типичная оговорка по Фрейду. Его забота, ворчание, обороты речи не ассоциировались с юностью. Допустим, действительно лет сорок пять.
– Какая в вашем мире продолжительность жизни? В земных годах.
– Я долго размышлял и пришёл к выводу, что сто тридцать – сто сорок лет.
Ладно, можно и семьдесят.
– А вы не встречали упоминания о проклятии, превратившем человека в волка? Ещё он принимает образ чудовища на двух ногах, но с головой, похожей на волчью.
– Так он проклят?! Сочувствую, и ему, и вам. Это страшная сторона моего мира. Бесконечные проклятия. Все устали от них! Люди не говорят друг другу имён, обходясь профессиями или прозвищами. Боясь проклятий, мы прячем имена ото всех, кроме самых близких: родителей, братьев и сестёр, детей, супругов. Если кто-то назовёт вам своё имя, значит, он считает вас членом семьи. Знать даёт детям мнимые имена. Только короли, защищённые родовой магией, да сильные чародеи не скрывают их. Но даже они порой страдают от проклятий. Постоянно принимаются законы, ограничивающие магию проклятий, но по-настоящему ничего не меняется. Стоит перейти дорогу разгневанному магу – и ты проклят! Кому перешёл дорогу ваш… волк?
– Вольфрам, – подсказала я.
– Откуда у него имя? Прóклятые лишаются их.
– Я назвала его в честь Вольфрама фон Эшенбаха – рыцаря и знаменитого поэта Средневековья.
– Ему повезло. Дар любимой – благородное имя! Прóклятые о таком и не мечтают, ведь они – изгои.
– Вы неправильно поняли. Мы не…
– Не нужно стыдиться своих чувств к аристократу.
Я покраснела. В мире, где свадьба расстраивается из-за пары неосторожных поцелуев невесты, обнять волка, наверное, значит быть с ним помолвленной. Кажется, у меня появился жених.
– Вы уверены, что он аристократ? – спросила я.
– А вы – разве нет? Его манеры видны и в обличье зверя.
Роланд был прав, конечно. Но как он сумел определить это за пару минут! Свояк свояка…
– Я слышал историю о близнецах: одного колдун обратил в чудовище, кажется в волка.
