– Она довольна?
– Да эта идиотка всем довольна. Ей много не надо.
– А ты почему одна живешь? Могла бы найти себе кого-нибудь.
– Не-е, закрыта лавочка.
– Твой бывший кто был?
– Разбойник.
– Хоть бы и разбойника. Я одну банду знаю, там приличные есть.
– Не, не хочу, ну их к лешему. То рейд у них, то пьянка, то разборки, а ты сиди, жди у моря погоды. Придёт с разбитой мордой, весь в дерьме – лечи его, обстирывай. Лучше одной. И что ты меня сватаешь? Сваха выискалась!
– А колдуна, например? Я смотрю, их тут более чем.
– Хватает, – кивнула ведьма, закуривая трубку, – но с ними вообще каши не сваришь. – И на мой безмолвный вопрос ответила: – Опасные ребята, беспредельщики. Депрессивные. А пьющих!.. Косой коси.
– Да уж… Как будто никуда и не уезжала.
Она закончила со смесью в ступке и высыпала её в глиняную банку.
– Зелье будешь варить?
– Приправу готовлю к белому мясу. Кролика думала затушить.
Мы поднялись наверх и пошли на кухню.
– Фартук повяжи, растяпа. Пока некоторые дрыхли полдня, я тесто поставила. Будем пироги стряпать.
– С грешниками? – хихикнула я. Уж больно вид у неё был грозный.
– С капустой и с яйцами. Балда. Скалку подай.
* * *
– Госпожа ведьма! – раздалось с порога.
– О! Это племяш мой, мужниной сестры сын. – Хозяйка поставила на стол блюдо пирогов. – Припёрся. Бестолковый, жуть!
На пороге стоял молодой симпатичный разбойник с заплечным мешком.
– Наше вам, – поклонился он. – Как поживает досточтимая тётя? Я гостинца привёз.
Ведьма вышла из тени. Разбойник уронил мешок, из которого собрался вытащить гостинец.
– Это как же… – глаза у него полезли на лоб.
– Чего вылупился? Руки мыть и за стол.
Минут через десять в дверь постучали.
– Вампирская отрыжка! Кого ещё принесло?! – прогрохотала ведьма. – Только отдохнуть присядешь…
– Добрый вечер, – на пороге стояла пророчица. Без хламиды и без патл. В красном платье.
– Чего тебе? – прищурилась ведьма.
Разбойник вскочил со стула и улыбнулся от уха до уха.
– Я пришла проведать подругу, – заметно волнуясь, сказала пророчица.
– А чего её проведывать? Её тут сожрут, что ли?
– Кто вас знает? Ведьм…
– Пришла, не стой столбом, помоги на стол накрыть, а то дармоедов набежало. Корми вас всех…
Пророчица налетела на меня, я увлекла её в кухню.
– Я так переживала! Тебя нет и нет! – частила она. – Вдруг это чудовище с тобой что сотворило? Ой, извини, я не то имела в виду. Я печенье принесла. Масла побольше положила и мёда. Орешками посыпала.
– Молодец, вот сюда клади.
Мы взяли чашки, чайник и всё остальное.
– Которая как принцесса – понятно, а рыжая? – услышали мы голос разбойника, входя в столовую.
– Думать не смей, не про твою честь. – Ведьма замолчала. – Чего так долго? Еле поворачиваются… Здесь слуг нету.
Мы пили чай с ведьмиными пирогами и с печеньем пророчицы. Разбойник вытащил бумажку из печенья и радостно прочитал:
– «У вас выпадет счастливый случай!»
Ведьма презрительно зыркнула на Люсинду.
– Овца ты безграмотная! Не «у вас», а «вам», а то у него действительно выпадет какой-нибудь случай.
Пророчица покраснела.
– Ну, перепутала… Я же не нарочно…
Допивать чай отправились в палисадник. Ведьма принесла банку варенья, на белой крышке было написано изящным почерком: «Земляника пополам с черникой». И нарисованы две ягодки.
– Моя старается. Для зрения, говорит, полезно. Делать дуре нечего. – Она закинула в рот полную ложку.
– А я не умею варенье варить. – Пророчица загрустила.
– Тоже мне, наука! – фыркнула ведьма. – Берёшь ягоды…
* * *
– Тётушкин зять – тот самый принц, который сватался к дочке короля… – рассказывал мне разбойник. – Как его? Важный такой король, толстый. Не помню. Страна-то называется… Эх, памяти на имена и названия сроду не было. Да бог с ним! Королевство у принцева папаши небольшое, но не настолько, чтобы дарить всякую дребедень типа соловья и розы
[18]. Это ж вообще курам на смех! С виду-то он дурачок дурачком, простодыра, но на деле вовсе не глуп. Испытать он задумал ту принцессу. Нищебродом прикинулся: так, мол, и так, нету у меня ни шиша. Одно происхождение да роза. Ну, и птицу где-то подобрал полудохлую. Понимаешь, у них, у принцев, – как? Взял жену, за ней – земли, реки-моря, горы, овраги. Поля, огороды – ясное дело. А её папаша тоже кумекает: дочурку отдаю, а сам-то что поимею? А этот так не хотел. Мама его лет десять назад померла, а папа до сих пор в печали, потому что у них была любовь настоящая. Ну, принц с детства на неё насмотрелся и решил: не хочу никаких морей, гор, оврагов, не в них дело. Хочу настоящей любви. И принцесса пусть меня, а не моря папины полюбит. Вот. – Он отхлебнул остывшего чая. – Не полюбила. Розу в помойку выкинула, птицу кошкам отдала. – Разбойник придвинулся поближе и доверительно зашептал: – Знаю я эту принцессу, Виолеткой её звать, моя другая тётушка у них во дворце на кухне служит. Виолетка с детства голубям зерно с толчёным стеклом сыпала и собакам хвосты крутила. – Вздохнул и продолжил: – И тогда он обратился к моему кузену.
– Подожди, к какому кузену? – Я помнила вариант со свинопасом.
– К среднему. Он у нас в банде за техническую поддержку отвечает. Замочек мудрёный отомкнуть, прибор какой изобрести, пиротехника, спецэффекты, все дела. Ну, он и намастырил принцу горшок, который показывает, у кого чего варится. А тот предложил его принцессе за сто поцелуев. А ей, видать, надоело голубей травить. Заскучала. Ну и согласилась.
– И целовались?
– Нет, – разбойник категорично замотал головой. – Понимаешь, она упала в его глазах. Взял горшок и поехал домой. Та за ним бежать: «Люблю! Ах, останьтесь! Я – ваша! Отдайте горшок!» Потом: «Чтоб ты сдох! Скотина! Мразь! Мой папа тебя повесит!» Он и головы не повернул. А по дороге встретил кузинку, тётину дочку. Прямо тут, в палисаднике. Она варенье варила из белой смородины. И подумал, что кузинка – тоже принцесса. Она ж с детства у нас вся такая! – разбойник растопырил пальцы и выпятил грудь. – Даже непонятно в кого. Ну, и предложил горшок ей.
– За сто поцелуев?
– Ага.
– А она?
– Полотенцем мокрым отходила. И ещё с поварёшкой за ним гонялась, насилу ноги унёс. Сама-то худышка, а рука тяжёлая, в маму. Вечером принц пришёл извиняться. Ей – цветы, маме – цветы. Торт. И горшок подарил. Она горшок-то схватила и про гостя забыла. Начала рецепты строчить по запаху, больно кулинарией увлекается. Он обиделся. Но задела, понимаешь, она его, понравилась. Назавтра опять – с цветами. А она ему: «Вот, попробуйте, ваше высочество, у главного судьи вчера на ужин была утка с кислой сливой. А гарнир я взяла от повара королевского лекаря. Как вам?» Попробовал и растаял. Потом стихи ей читал. А она ему. Короче, домой послал нарочного: «Папа, я влюбился, она – ангел, жить без неё не могу. Благословите и т. д.» Папаша прослезился, в ответку ему – благословение и фамильное кольцо. С вот таким булыжником! Тётя, конечно, разозлилась страшно. Надеялась выдать дочь за серьёзного человека: за колдуна какого, почернее, но из непьющих, за тирана или ещё кого. Конкурента нашего, атамана с Гнилого тракта, рассматривала. А тут – принц. Тётя: нет, и амба. Кузинка в слёзы, жених – на колени. Тётя глянула на них, два сапога пара, плюнула и согласилась. На свадьбу, правда, не поехала. Нельзя ей по свадьбам ездить – урон репутации. И, знаешь, дружно живут. Подарили королю наследника. Говорят, похож на бабушку со стороны жены.
