– Спасибо, спасибо вам, госпожа! – пританцовывал вокруг меня юноша. Его глаза горели восторгом. – Я никогда не сталкивался с такой потрясающей магией! Для меня огромная честь служить вам! Я – Рисса Мард, растениевод в пятнадцатом поколении, – поклонился он на ходу.
– А я – Симона Трой. Растениевод в первом поколении.
– В первом?! Неужели? – вскинул брови Рисса Мард. – О! Я слышал об уникальных первокровных, но никогда не видел сам. Обычно с таким талантом они становились основателями легендарных династий. – И безо всякого перехода: – Вы не собираетесь замуж? Мой старший брат подумывает о женитьбе. Грег Мард, вы должны были о нём слышать.
– Извините, сударь, не слышала. Я издалека.
– Просто Рисса, госпожа. А откуда вы, если не секрет?
– Из Московии.
– Увы, я не очень силён в географии. Это дальше Даркума?
– Гораздо дальше.
Полчаса ушло на оформление бумаг, потом нас посадили в казённый экипаж и повезли за город. Господин Пирс сказал, в Глейд. Природа вокруг была на редкость живописная: укрытые рощами холмы, мелкие речушки, яблоневые сады. А потом красота пейзажа окончательно уступила место сельскому хозяйству, и потянулись бесконечные огороды.
– Вот ваша служба, – другой бесцветный чиновник вышел из небольшого каменного строения. Он был до того точной копией своего коллеги из оранжереи, что я вздрогнула. Может, в Ордэсе чиновников разводят, как шпинат? Или магически клонируют?
– Брат написал о вашей квалификации, – остудил он моё воображение. – Первоочередная задача – урожай овощей. Морковь, картофель, кумджири, синий лук. – И наконец представился: – Тэлвор Пирс.
Растениям, похожим на земные, нитка Летара давала привычные имена. Значит, у кумджири аналогов в моём мире не нашлось, и нитка была бессильна в его переводе.
– Сейчас вас отвезут в гостиницу. Обед, отдых… А в шесть рекомендую взглянуть на урожай. Четвёртая суточная фаза – самая показательная.
«Действительно. – Я сдержала смешок. – И главное – кардинально отличается от третьей».
– Это он нарочно, – шепнул Рисса в карете. – Знает, что я из Батты. В Батте самой важной фазой считают первую. А в Московии?
– Тоже первую.
Рисса просиял.
– Но мы не будем разочаровывать уважаемого мага, – поспешила добавить я.
– Разумеется, – хмыкнул растениевод.
* * *
– Позвольте полюбопытствовать, – Рисса оторвался от обеда, который нам подала в маленькой, надраенной, как весь Ордэс, гостинице трясущаяся от страха служанка. Волшебников тут открыто боялись. – Где вы так выучили язык? Я сам свободно говорю по-ордэсски, но у вас даже акцента нет. Или он близок к вашему родному? На каком, кстати, говорят в Моско- вии?
– На… московском.
– Простите, госпожа, я вас совсем замучил.
– Нет, нисколько.
Я ела томлённый в сливках кумджири под сырной корочкой. Он был восхитителен.
– Тогда, пожалуйста, скажите что-нибудь по-московски. Очень интересно, как он звучит.
Я напряглась. Благодаря нитке языки менялись неосознанно.
– Ну… Кумджири по вкусу напоминает картошку и топинамбур, но отдаёт грибами.
– О! – замер он. – Великолепно! Дивная фонетика! Никогда в жизни не слышал ничего подобного.
В шесть мы прибыли на поле, засеянное морковкой. Рисса выдернул парочку за пышные хвостики и сунул обратно. Неуловимый жест – и оранжевые красотки быстренько ввинтились в землю гигантскими саморезами. Парень озабоченно потёр подбородок.
Что ему не понравилось?
Рисса посмотрел на солнце, плавным жестом подогнал воздух к лицу.
– Как на ваш взгляд, госпожа?
– Земля суховата. – Больше ничего в голову мне не пришло.
– Вы совершенно правы. И критически низкий коэффициент Кадлера.
– Несомненно. Сударь, – повернулась я к господину Пирсу, – кто у вас отвечает за погоду?
Тот скривился, будто лизнул мыло.
– Господин Сунгарис. Но я не стану к нему обращаться. Ни за что.
– Извините?
– Вам, сударыня, хорошо рассуждать, – взвился он, хотя я не рассуждала ни хорошо, ни плохо, – а у него отвратительный характер. Отвратительный! И он не стесняется применять магию к порядочным людям.
– У вас же в Ордэсе строгое ограничение на использование магии! – удивилась я.
– Господин Сунгарис имеет специальную лицензию. – Он выкатил глаза, намекая на то, каким образом получают специальные лицензии.
– Тогда пусть ваши помощники таскают воду.
– Вы представляете, о чём говорите? Рядом ни одного водоёма больше лужи.
«Какого ж рожна вы насажали тут всякой лабуды, если её поливать нечем?!» – хотелось спросить у него, но ответ был очевиден. Я уже давно поняла: волшебство – ловушка. Рассчитывая на него, вы неизбежно попадёте в сети его носителей. И неизвестно, легче ли это, чем поливать морковь по старинке.
– Придётся самой. – Я нашла на небе увесистую тучку и положила руки на медальон, стремительно нагревающийся под одеждой. – Не обессудьте, я не погодник.
Туча рванула к нам как ошпаренная, стянулась, мрачнея, в погрохатывающий шар и лопнула проливным дождём. Промокшие до последней тряпки, мы втроём влетели в контору.
– Я укажу в отчёте, что вы владеете погодной магией! – задыхаясь, прокричал сквозь гром и шум ливня чиновник. – Вам добавят вознаграждение. – И вытер лицо мокрым носовым платком.
– Слышала, деньги можно заменить артефактом.
– Да, если он продаётся и вам на него хватит. Что вас интересует?
– Смягчитель сердца.
– О! – оживился чиновник. – Редкая магия, но неходовая. У неё очень узкий спектр действия. Многие вообще считают это шарлатанством. Однако воля ваша. Я напишу запрос.
– Спасибо, сударь.
* * *
Началась моя растительная жизнь. Один день повторял другой: поля овощей (особенно добивал синий лук, капризный, как орхидеи, и с резким тухловатым запахом), плодовые сады, возвращение в маленькую гостиницу, трясущаяся от страха прислуга, подающая нам еду. И сон, в который я звала Вольфрама изо всех сил, оставшихся после выполнения продовольственной программы королевства Ордэс. Но он мне не снился. Лишь однажды в моём сне загорелись два раскосых золотых огня. Проснулась, будто от удара. В его глазах стояли боль и тоска, а в моих ушах – Пуччини. Чио Чио Сан решила спеть последнее «Прости» своему вероломному морскому котику
[19]. Как мило с её стороны! Ну, хоть не Шопен, и на том спасибо.
