Возвращались мы с Женькой вместе, пятого, на моей машине.
– Лиз, Павлик, конечно, дискредитировал себя полностью, но Саша…
Я рассказала ей о моём Новом годе.
– Мы друзья.
– Не знаешь ты мужчин. Он к тебе неравнодушен.
– Я тоже к нему неравнодушна. Он – замечательный человек.
– И?
– У меня есть Вольфрам.
– Ты уверена?
Я уверена, что Земля круглая, после зимы бывает весна, кровь красная, а слёзы солёные. Что резать руки ножом больно. И что у меня есть Вольфрам, пока никто не доказал мне обратного.
* * *
Восьмого вечером я ждала Женьку в студии. Аполинэр удачно задержалась на переговорах. Подруга приехала, как договаривались, ровно в семь. В полном боевом облачении: жёлтая норка, фиолетовая сумка, малиновая помада, распущенные осветлённые волосы, лаковые сапоги, духи «Пустынный призрак». Мужчины свернули головы, Света поджала губы. Саша, в три секунды отследив все взгляды, с прозрачной усмешкой уставился обратно в экран. Феня восхищённо улыбался. Роман предложил гостье кофе. Валера остолбенел.
– Ну, если приодеть… – размышляла Шидлик, когда мы сели в машину.
– Кто тебе не даёт? Приодень. Прояви заботу. Совместный шопинг сплачивает. Только учти, действовать придётся самой: он и вправду не слишком боевой. А от твоей канареечной шубы, по-моему, впал в анабиоз. А уж от «Призрака»!.. Азазелло
[30] ты наш.
– Ладно, – вздохнула она, – может, и к лучшему. Прошлый был чересчур боевой.
На следующий день Женька позвонила Валере:
– Ой, извините за беспокойство! Ну нигде не могу найти приличного туалетного столика!
Он мгновенно набросал ей эскиз, она ответила многочисленными лайками.
– Ты по Валеркину душу убийцу клана Пикачу
[31] привела? – поинтересовался Тихонов за обедом. С утра мы ездили каждый по своим делам, поэтому опоздали к перерыву и обедали вдвоём. – Я и не знал, что из них шубы шьют.
Глянула в насмешливые серые глаза. Врать ему было бесполезно.
– По Валеркину.
– Не жалко?
– Нет.
– Ну, может, и правильно, – неожиданно сказал он. – Пора оставить Пикачу в покое. Пусть Валерка отдувается. А то такими темпами наш жёлтый друг попадет в Красную книгу.
* * *
Через пару недель проект Никольского я закончила. Привезла переплетённый на подпись Павлу и уехала, не дожидаясь заказчика. А начальницу уломала отдать дизайнерский надзор за его объектом кому-нибудь другому, показав для убедительности историю нашей переписки. Альбом сделала – и ша! Иначе уволюсь. Опаловый кулон и кольцо Элорда я носила не снимая.
Аполинэр сообщения прочитала и отдала надзор Свете, почему-то решив, что вышедший на брачную охоту самец ей не опасен. На все его вызовы я поставила блокировку. И он переключился на Елену.
* * *
В субботу, за завтраком в смешном кафе, где интерьер варьировался от тюрьмы до больницы с заходом в Кремль, я спросила её:
– У тебя лепестки не кончились?
Незаметно мы подружились.
– Щепотка есть.
– Я тебе ещё отсыплю.
– Не надо, – она замахала рукой. – Больше не надо. Я… позвонила Мише Чернову. Никогда мужчинам не звонила, а тут набралась смелости. И мы сходили в кино. Потом в пиццерию. – Она улыбнулась. – Четыре года сидели через коридор. Куда я смотрела? Ой, сейчас селфи покажу.
На фото сияющая Елена была рядом с упитанным, по-медвежьи обаятельным Черновым.
– Представляешь, выяснилось, что мы с ним учились в одной музыкальной школе. Я – по классу фортепиано, а он – виолончели. Завтра пойдём в Зал Чайковского. На виолончельный концерт Дворжака…
В первый раз вижу, чтобы чужие слёзы принесли кому-то радость. Может, дело в том, что Золушка плакала на розы?
* * *
– Почему ты отказалась от надзора? Тебе деньги не нужны? – строго посмотрел Саша за обедом. Везёт мне на сероглазых!
– Не-а, не нужны. Пятиюродный дедушка умер и оставил в наследство золотой прииск.
– Ты поэтому один суп ешь? – Он подвинул свою рыбу.
– Похудеть хочу, – ответила я со смехом, но кусок рыбы на вилку подцепила. Похудеть в моей комплекции могла хотеть только сумасшедшая.
– Он тебя домогается?
Я никогда не видела Тихонова таким. Его обычная сдержанность прикрывала даже не злость, а ярость. А он, оказывается, опасный тип!
– Нет, что ты! Это я его домогаюсь. Суд вынес мне предписание не подходить к нему ближе ста метров. А надзор отдал Светке.
– Лиза, скажи правду. Если он… Я его порву.
– Не волнуйся. Его уже порвали.
– Кто?
– Жизнь.
* * *
Через четыре дня мы сели в «Сапсан» и отправились в Питер. Аполинэр, Саша и я.
– А я?.. – обиженно протянул Феня, когда его супруга сообщила нам о командировке.
– А ты, незаменимый мой, на хозяйстве. Иначе наш дружный коллектив забьёт на работу окончательно.
Ехали мы к бывшему однокласснику Аполинэр, он постоянно что-то строил и ремонтировал: магазины, рестораны, дома, квартиры. Начал со столицы, но уже добрался до Питера. И по привычке поручал все свои проекты школьной подруге. Общалась наша контора с ним в основном по скайпу, документацию слали электронной почтой, но время от времени нужно обозреть масштабы бедствия лично. И тогда мы ехали в город на Неве.
– Будут два мероприятия, – ещё в Москве предупредила Аполинэр, не терпевшая джинсов на публике, к тому же в приличных местах. – Мариинка и ужин у Матвея.
– Ума не приложу, в чём идти, – пожаловалась я Любе. – Матвей живёт в настоящем дворце, представляешь его гостей? И среди них я.
– Есть у меня клиентка одна, из постоянных, у неё барахла – как на складе конфиската. Иногда подбрасывает. Недавно притащила несколько платьев, которые носила до беременности, теперь они у неё на ляжке еле-еле застегнутся. «Отдай, – говорит, – дочке, пусть помодничает». Она дочку мою не видела! Выше мамули на пять сантиметров и плюс сайз. Я взяла, конечно. Не отказываться же! А тебе, кажется, подойдут.
Мне подошли. Все пять платьев.
– Люб, неудобно, они же дорогие – кошмар! Давай я хотя бы сколько-нибудь заплачу.
– С ума сошла? Без денег достались, так же и отдать нужно. Это закон. Закон нарушу – дар отнимут.
* * *
