Андропов медленно повернулся к подчиненному, вперив почти видимый за стеклами очков колючий взгляд.
– Я не то имел в виду, – Крючков потупился, но заострившееся лицо ничего не выражало.
– Не стоит допускать такие оговорки – могут неправильно понять, – тихо прошелестел генеральный. Неторопливо вернулся к столу, зачем-то снова упорядочивая, перекладывая бумаги на две стопки – уже читаные и еще нет, спиной показывая раздражение: – А потом сочиняют про нас небылицы.
Генерал-лейтенант даже не стал оспаривать, что этот-то кабинет ни в коем случае не прослушивается.
– Что еще по Леониду Ильичу? – не меняя тона, спросил Андропов.
– Старик стал капризным в последнее время. Порой даже своих хохлов, если являются без приглашения, не принимает…
– Это потому что мы ему правильную, правленую информацию подаем, – пояснил генсек, сделав ударение на слове «правленую».
– …а вот на пришельца захотел посмотреть лично, – поспешил вставить Крючков, – я о Терентьеве говорю.
– Я помню. Когда назначено?
– После полудня. Сейчас он проходит инструктаж.
– Мне надо непременно перед этим побывать у Леонида Ильича, – и уловив какой-то намек на возражение, упредил: – Что? Думаешь, заерепенится и не примет? Генерального не примет?
Крючков молчал, пыжась что-то сказать.
– Но в рабочем порядке ему материалы по будущему возят? – настаивал Андропов.
– Так точно.
– Вот я и поработаю курьером… заодно и поговорю – надо провентилировать некоторые вопросы. А Терентьева посади ко мне в машину – по пути и с ним еще пообщаюсь.
– Тогда разрешите? – Генерал-лейтенант кивнул на телефонные аппараты.
– Да. Можете воспользоваться.
Крючков напрямую соединился со спецотделом, запросив в шестой кабинет эти самые подготовленные индивидуально для Брежнева материалы. Выслушав ответ, повернулся к хозяину:
– Им необходимо еще минут десять-пятнадцать для контрольного просмотра.
– Подождем. Чаю?
Гость не возражал. На вызов явился секретарь. Сервировка была незатейливая, но пока пили, Андропов не терял время попусту – достал вскрытый боковым разрезом конверт, с торчащими из него несколькими листами.
– Вчера не успели обсудить, лишь вскользь упомянули. Да и вопрос этот требовал особого круга и соответствующих специалистов, тех, кто занимается всем этим. Я заказал общую сводку – здесь собраны отчеты за обозначенный период по суммам, выделенным компартиям капстран Европы и США. Не то чтобы это являлось для меня большим секретом, однако в свете последних событий… Когда это проходит годовым отчетом – не так заметно. А вот что накопилось за последний десяток лет. Взгляни. Впечатляюще.
– Понимаю, – генерал-лейтенант принял конверт, не спеша просматривать содержимое, – только здесь не все так прозаично. То, что компартии и другие организации левого толка в капстранах широко кормятся с нашей руки, это известно. Но многие из них порой предоставляют ценную информацию, ведя, пусть и пассивную, но разведывательную деятельность, осуществляя промышленный шпионаж, лоббирование наших интересов. Знаю, что нередко их якобы секретные материалы берутся из обычной прессы свободного доступа. Но терять этот ресурс… Я бы попридержал некоторые перспективные кадры.
– Дайте кому следует необходимые указания, – строго приказал генеральный, – чтобы пересмотрели, учли новые нюансы. Иначе… кормим этих дармоедов за их липу. Все.
На селекторе горела лампочка – секретарь извещал, что прибыл курьер с третьего этажа из отдела «Х».
Псевдоним «Октавия»
Следующие дни – пустышки!
Клиента нет! Ни утром, ни в полдень, ни в другое время.
Первый день… второй – наблюдение, терпение и… замешательство – клиента нет.
Зато есть мысль: «Как прозорливо и правильно было не спешить с сообщением куратору!»
Теперь и вовсе путалось – в голове: «А был ли мальчик?»
Был. И есть! – это на третий день!
* * *
На третий день навстречу обозначилась фигура, уже узнаваемое лицо – он!
В спортивном костюмчике, явно разгоряченный, припотевший, точно с пробежки… не иначе.
И опять не вписываясь в заданную версию – встретился практически за условной изолинией, со стороны и ближе к Крымскому мосту.
Прошли навстречу, разминулись в паре метров – непритязательно брошенный взгляд, фиксируя черты… и опять сомнения: «Тот ли это Федот?»
Только и осталось осторожно поглядывать вслед, под видом сюсюсканья с мопсом…
А клиент, словно по маршруту, прошествовал мимо рыбаков и отвернул в жилой сектор к многоэтажкам.
«Стало быть… он просто тут где-то живет на районе! – Пульсировало догадками и новыми соображениями по пути домой: – Бегун! Что ж, в таком случае и мы завтра сменим амплуа… достав из шкафа красивую фирменную, но редко надеваемую вещь – спортивный костюм. И кроссовки «“аддики”. За бегуном надо побегать. Был бы велосипедистом, возможно, пришлось бы пересесть на байсикл
[83]. Смешно».
Проснулся азарт гончей.
* * *
Однако рано было бить крыльями!
Спорт, как утверждают, дело полезное, опять же для фигуры, но бегать, бегать (по утрам, конечно, вместо дурацкой рыбалки), а результат – ноль!
Интересно, насколько это затянется? Уже сейчас осень дает о себе знать моросящими дождичками. И мопс пресытился такими частыми выходами – порой силком на поводке. Но аппетит нагулял, жрет как в двоих и… соответственно гадит.
Любопытно было наблюдать вначале, как песик ошалел от хозяйских переодеваний. Потом принюхался – свои.
И снова эта пауза в два дня, а на третий…
На третий день произошел контакт! Совершенно случайный!
Пара спонтанно брошенных фраз. Ответ.
Клиент готов был и дальше продолжать, но… Задача на «контакт» не ставилась.
Информация по заданию ограничена – просто зафиксировать появление кого-то похожего. Правда, наблюдаемый фигурант, что там ни дорисовывай воображением, не совсем соответствует фотопортрету. И главное – ориентировка отталкивалась от Министерства обороны, а этот «похожий-прохожий» туда никаким боком!
Зато наглядно удалось увидеть – его опекают.
«Мама дорогая! – наружка КГБ? Или нет? Или он просто какой-то шишка-начальник, за которым прикатила “Волга”? Персональная».
А потому снова сомнения и снова терзания – докладывать резиденту или нет?
Или по-прежнему рано? А главное, есть некий расчет… денежный.
