«Наверное, потому что у меня (у нас) сохранилось какое-то положительное мнение о нем, об этом партийном руководителе, как и обо всем его периоде правления. Как бы там над ним в свое время ни посмеивались в анекдотах на кухнях. Прекрасно помню их – звучащие из уст родителей. Насколько эти анекдоты кажутся наивными сейчас – от взгляда “от потом”, перекинувшись вот, “на сегодня”. Иная оценка».
– Так что? – Мимика у Старика была своеобразная – задавая вопрос, он поднимал одну бровь (одну из знаменитых), от этого взгляд его был немного… и выжидающе наивным, и упрямым.
– Да, Леонид Ильич. У нас там не сказал бы, что классический капитализм, но все признаки. Уж то, что народилось «общество потребления» – это точно. Но ведь такова природа людская – стремиться жить сытно. Даже сейчас правительство, сиречь партия, взяв курс на повышение благосостояния советских граждан, по сути, ставит во главу рубль. Как бы это абсурдно ни звучало, но это уход от голой коммунистической идеи. Всё та же концепция потребления. И это совсем иное мировосприятие.
– А что ж… у нас люди тоже отовариваются, потребляют продукцию. Но от этого они не перестают быть советскими людьми.
– Ну да. За семьдесят лет вывелась новая формация людей – гомо советикус, – и искренне поспешил оправдаться, увидев, как вытянулось лицо собеседника: – Поверьте, из моих уст это не звучит в контексте критики или иронии. Отнюдь! Хочу привести такой занимательный случай. Как пример…
Мои однокашники служили в ЗГВ в ГДР
[101]. Общаясь с немцами, они всегда подмечали и плевались на их прижимистость. Папироску стрельнуть – пфенижек заплати
[102]. И так во всем.
То есть вы понимаете – у них всегда идет счет полушки-копейки: ты мне – я тебе, даже в таких дерьмовых мелочах. У нас это совершенно не принято. Даже там…
«Должен же понять: где – там!»
– …А когда Германия объединилась, западные дойчи мало того что ощутили чуждость и бремя восточных немцев, неприспособленных к жизни при капитализме, они поражались их социалистичности, что ли. Иначе говоря – бабло (простите за жаргонизм) у восточных не стояло в центре человеческих отношений. То есть налицо даже у педантичной немчуры изменение ментальности в советскую сторону. И кстати, жители ГДР до сих пор – под «до сих пор» я имею в виду двухтысячные – ностальгируют по этому прошлому. Это отмеченный факт.
– Вот видите, – глаза Брежнева блестели. Затем он что-то прикинул, слегка покачавшись в кресле, видимо примеряя на себя смысл, засомневавшись, – так может, это просто ностальгия по молодым годам? Я бы тоже тряхнул бы… с удовольствием.
– Может, – не стал спорить Терентьев, – только знаете… почему-то по гитлеровскому периоду у них ностальгии нет. Самое досадное, что сейчас и наши люди этого «счастья» не осознают. И не поймут, пока сами не попробуют. Не обожгутся.
Мы там достаточно сытно жили. Не без проблем, конечно, но… Автомобиль – это так, повозка, почти расходник, глядя на сегодняшний автопром. Полные прилавки.
А идеи нет. Впрочем, и сейчас уж не так верят в идеалы коммунизма. Разве нет?
Наверное, можно придумать новые лозунги. Только люди устали от просто лозунгов. Раньше в Союзе (замечу, в прежние годы) была правильная пропаганда: на Чкаловых, на Гагариных, а ныне…
Терентьев вдруг отвлекся, тем более что и Брежнев, махнув рукой – де, «погоди», потянулся за сигаретой, долго возясь с зажигалкой, глазами показывая: «ты тоже давай, давай – для маскировки. Зайдет строгая медсестра – курит гость, а мне категорически нельзя».
«А и пусть порадуется. Что ему бедолаге-то тут осталось?»
Задымили. Взяв паузу.
«Так что там, сбился с мысли, по поводу героев ибн примеров для подражания? Может, я уж такой старый циник, но, по-моему, у нас там, в XXI веке в России новых героев нет. А те, что есть, не дотягивают. Или мы по-другому жить не привыкли – обязательно великие устремления подавай?
Национальную идею.
Иначе жизнь не имеет смысла?
В теме национальной идеи… существующая в цивилизованных странах гедония потребительского комфорта и тем более примитивная самоцель “богатство ради богатства” ведет к духовному обнищанию.
Некогда объединяющая коммунистическая религия (идеология) была дискредитирована ее же выродившимися адептами, а полноценное возвращение к истокам, стоит заметить, не самым отдаленным – христианству, православной вере, в наш научно-просвещенный цифровой век слабоактуально. По крайней мере, без серьезных, могущих снова толкнуть людей в лоно веры катаклизмов и судьбоносных ударов (куда, кстати, вполне вписывается и экспансивно-агрессивное проникновение чуждого нашему менталитету Аллаха).
Американцы через свой Голливуд продвигают геройство одиночки, спасающего мир, хотя и вопят порой: “Мы команда”. А я все удивлялся, почему у них зачастую вместо красивого образно-объемлющего названия фильма, некоторые киноленты называют тупо по имени главного героя. Героя, что характерно, напрочь вымышленного. Какие-нибудь “Джон Картер”, “Джон Уик”, “Джек Ричер”, в придачу к солдату “Джейн” и рядовому “Райну”. Это что, так у них прививают пассионариям – соверши подвиг и твое имя увековечат? Создавая и своего рода нарицательность?
Хотя и в отечественном кинематографе были и “Бровкин” и “Перепелица”, тот, что “Максим”.
Не оттуда ли и у советской военной агитки растут ноги?
Персонификация героя, чтобы любой винтик-рядовой отождествлял и себя с ним».
– Да уж, – прорезался покряхтывающий голос, – привезли вы нам дурную весть. Знаешь, что с такими вестниками делали? То-то! Так что смотри. Знаю, знаю, кто во власть полез – молодежь наша комсомольская. Захотели обормоты новой сладкой жизни для себя, дорвались до кормила! Или это трагедия извечная… как там его – Тургенев? «Отцы и дети». Хоть бы как, лишь бы не так, как батька? А?
И не дав даже сообразить, что ответить, вероятно, не особо и требуя, стал сыпать вопросами:
– И когда мне? Того-этого? Или не знаешь? Врешь, поди? Все жалеете старика. Да с такими новостями, что вы привезли, либо раньше помрешь, либо снова в строй, чтоб не допустить!
Что безобразия в стране творятся, знаю. Ты тоже застал прилавки пустые по своему малолетству? Про нынешнее «твое» не спрашиваю – кормят с Кремля. А там в вашей России? Так уж и изобилие? Или как на Западе – все есть, но цены́ не сложишь – кусается? Успели мне уже показать фильмы цветные из будущего. А сам что скажешь?
Брежнев говорил со всеми его «кхе», «хм» и прочими шамкающими, кряхтящими паузами. Пусть и частил, но место подумать у Терентьева оставалось:
«Вот и пес его знает, что тут ему скажешь… доходчиво и по сути – как там у нас в России?
