– Полетит? – поторопился Андропов.
– Полетит, – заверил офицер, – «Боинг» полетит просто потому, что у него такое расписание. Но предварительный анализ дает все основания предполагать заранее разработанную американскими спецслужбами операцию. Учитывая, что в небе также будут фигурировать разведывательные самолеты США, задумка выглядит так: направив обычного мирного «пассажира» в наше воздушное пространство, спровоцировать на ответную реакцию наши ПВО, с целью выявить засекреченные или «молчащие» РЛС-объекты.
В ЦРУ не могли не учитывать тот факт, что в 1978 году нарушитель «Боинг» был обстрелян. И если на борту лайнера и не будет шпионской аппаратуры, и в креслах будут сидеть гражданские пассажиры, всех этих людей просто подставляют. Логично, что в Лэнгли кто-то может и засомневаться – вдруг махинация с «Боингом» для нас уже не секрет! Но они ничего не теряют.
Удастся им выявить наши элементы ПВО – хорошо. Собьем мы «пассажира» – нас заклеймят.
Не клюнем – что ж, будет другой день и пища. Поэтому, думаю – полетит и нарушит!
Важно, чтобы они сами его не расстреляли, а на нас списали.
– Если вся эта история с «Боингом» такая неустойчивая, грозящая непредвиденными срывами и последствиями, не есть ли смысл нам сделать упреждающее действие: пожурить пальчиком – одним, а другим посоветовать быть более бдительными и не сбиваться с курса.
– А где гарантия, что этим упреждением мы только не спровоцируем господ из ЦРУ на более изощренную операцию? – возразил Крючков. – Ко всему я считаю, что не следует особо козырять своими постзнаниями – «а мы знаем это, мы знаем то». Этот ресурс надо использовать более тонко.
– М-да… там, где тонко, там и рвется, – задумчиво проговорил Андропов. Поднял взгляд. – Стало быть так, Владимир Александрович, поручите… Пусть этими вопросами занимается соответствующий отдел КГБ. Совместно со службами разведки ТОФ. Сергей Георгиевич, тут и ваше поле.
Наконец, к всеобщему облегчению, генеральный секретарь демонстративно закрыл свою папку, даже слегка прихлопнув ее ладонью:
– На сегодня закругляемся. Все-таки не уложились в регламент. Фолкленды…
– Юрий Владимирович, – упредил Огарков, – данных все равно пока еще мало. По предварительной оценке воздушный удар с применением наших Су-22 оказался успешным, но потребуется провести более тщательный разбор полетов. Что-то покажет фоторазведка. Что-то радиоперехват – англичане сами «расскажут» о своих проблемах. Вот тогда и будем знать точный результат. Относительно точный.
– В таком случае, всем до свидания.
* * *
А в «казенке» (так квартиру называл), едва открыл дверь, поджидал из кухни шкворчаще-аппетитный запах яичницы.
Капитан-куратор, по-хозяйски закатав рукава и напялив фартук (где отыскал – с собой, что ли, принес?), заправски орудовал у плиты, расплескав улыбку в приветствии, навеяв один эпизод из «Бриллиантовой руки».
Быстро выставил на стол тарелки, неизменные консервы «кремлевского пайка», бутылку… уж початую, да и запах коньячный знакомо витал:
– А давай?!
«Давать» хотелось – поддать коньячку… И желток, растекающийся мякишем зацепить (аж слюнки потекли).
– А знаешь, Вова, – со скрипом, стараясь это «Вова» не выязвить, ответил Терентьев, – я на твое «давай» больше не поведусь.
Тот расхохотался:
– Молодец! Так нас, коварных, и надо – прямотой и бесхитростью.
Впрочем, и Терентьев в позу надолго не собирался – скинул пиджак, сполоснул руки и к столу. Уж очень…
«Черт, – подметил, что на тефлоне никогда такой не получается, как на старушке-чугунке – глазунья постреливает, пузырится, будто пришла едва ли не из самого детства, – я однозначно попал в прошлое!»
– Первое, что находится общего у людей, – капитан потянулся к бутылке, – это аппетиты при совместной трапезе. Иначе никак. Все нормальные переговорные процессы еще с древних времен сопровождались питием и закусками.
– Я дистиллят буду с… как положено, с коньячного бокала, а ты киряй своими рюмками.
– Ни х…я, так у тебя ж тара больше!
– Зато свой контроль за дозой.
– Ну-ну. Интеллигентничаем, значит. Флот против «плаща и кинжала»?!
Еда со стола, пережив быстрый натиск, досыщала неторопливой смак-закуской. Кто-то опрокидывал размеренную череду рюмах «по пятьдесят», кто-то чуть губил, размазывая «янтарь» по стенкам.
И почти оно бы классически – мужики в «лесу» о бабах, кому бы и расслабиться, но… то не капитан от службы хоронился, то служба у него как баба-жена на шее висла.
– Фифа эта твоя, что Штирлиц в юбке. Дом, где живет – определили. Подъезд… там сорок с лишним квартир. Списки жильцов есть. Бабки подъездные в наличии. Но таких (красивых и молодых) из прописанных не проживает… – И поняв нарочитое удивление: – Мы ж деликатно, с понятием…
– А может, она того – ваша, служебная? – Терентьев склонил голову, де врешь ты все.
– Не… не наша, – заерзав (табуретка с обидой заскрипела).
– А вдруг цэрэушная? – И сам не веря.
– Не. Не похоже. Два уж раза хвостом вильнула и исчезла. Не по-шпионски это. Все эти «появилась-упорхнула» выглядят мелодраматично и кокетливо. Играет на неприступности, – капитан раскурил сигарету, с удовольствием пустив философского дыму, – иногда женская целомудренность и неприступность – как «низкий старт» перед забегом к полной раскрепощенности.
– Не верится мне, чтобы всесильный КГБ да не… – все же не мог не подкинуть собственных сомнений.
– Но-но! Все под контролем, – капитан госбезопасности состроил легкомысленную гримасу. Сам же прянул мыслью к утренней оперативке в кабинете у шефа…
– …В Москву в посольство США прибыли заметные фигуры в службе ЦРУ. Нашими средствами перехвата фиксируется повышенная активность: на телефонных линиях, в радиоэфире. Причины понятны и объясняются в первую очередь намечающейся диалоговой «игрой» по «Петру».
– Страсти по Христу, – казалось, невпопад буркнул Крючков.
– …Также американцы запустили два дополнительных спутника… На орбиты, проходящие над нашим Севером, аккурат, где базируется крейсер. Зашевелились известные нам пассивные агенты.
Есть подозрение на некоторых лиц – советских и иностранных граждан, что и они действуют в интересах американской разведки.
– Хотите сказать, что шпионы всех мастей сейчас как мухи слетаются… Точней как тараканы сползаются? В ЦРУ должны понимать, что меры нами будут приняты самые строжайшие.
– И тем не менее. Не увеличить ли штат охраны Терентьева? Он совсем просто в открытую ходит.
– Вот-вот… не привлекая к себе лишнее внимание. Надо ли?
Белый дом. Вашингтон
– Думаю, вам пора, мистер Бжезинский… – именно таким, сравнительно вежливым образом терпеливый Рейган выставил недавнего советника за дверь.
