Присутствующий тут же Джордж Буш
[138] не скрывал своей презрительной гримасы… Впрочем, глядел он уже вслед, отчего понурая, но упрямая спина Бжезинского оценить эту «степень нелюбви» вице-президента не могла.
Директор ЦРУ (еще один из участников) сохранял снисходительный нейтралитет, вальяжно развалясь в кресле, делал вид, что занят раскуриванием сигареты.
– Я сразу был против его назначения, – с неприкрытым вызовом объявил Буш, едва дверь закрылась.
Реплика повисла в воздухе, и вице-президент неудобно заерзал, подозревая, что Рейган рефлексирует по поводу своей резкой отповеди Бжезинскому.
Позиция Кейси была, в общем-то, ясна: «ни вашим – ни нашим». Но у директора ЦРУ с хозяином Белого дома установились некие свои, особенные отношения… Они минимум два раза в неделю встречались в рабочем порядке, как правило, с глазу на глаз.
«А мистер президент, он тоже человек, и даже более. Привязан к своему актерскому прошлому, чем-то там на этом поприще гордится. И ему, это его прошлое, неизменно нравится», – Буш сам порой нарывался на такие ностальгические порывы неизгладимого актера, когда тот крутил на экране телевизора старые черно-белые киноленты, нередко навязывая доверенному посетителю: «Ах, смотри! А видишь, как они! А вот моментик!»
«Да уж, мне ль не знать, что Рональд – тоже человек, отыгравший не одну роль, не одну сценическую жизнь. И сейчас играет… доигрывает свою жизнь. Или роль? Черт, надо заканчивать с этой паузой!» – Вице-президент снова заговорил о выдворенном советнике:
– Пусть всеми военными делами заправляли военные, замечу, у него были серьезные полномочия. Находясь на момент кризиса в Тихоокеанском регионе непосредственно на месте, в Пёрл-Харборе, ничего толкового, кроме контактов и влияния на руководство Китая он не внес. А теперь, когда «Киров», или как там его – «Великий Петр», когда этот кастрированный крейсер стоит у стенки…
– Кастрированный? – наморщил лоб Рейган.
– Это мне военные выдали такую формулу, полагая, что хорошенько его потрепали. Но я исхожу из других соображений – логично, что по прибытию на место постоянной дислокации русские снимут с корабля для изучения все основное вооружение и какое-то современное для двадцать первого века оборудование.
Рейган осклабился, приняв оригинальную трактовку.
– …Так вот, когда крейсер-пришелец стоит в базе под присмотром всего Северного флота русских, наш воинственный политолог машет кулаками после драки. В этом нет и толики достоинства!
– И его предложение с пассажирским самолетом, – задумчиво, как бы продолжая, протянул президент, – выглядит попыткой удержаться на плаву в советниках с оригинальными идеями.
Я согласен – на русских давить надо, но у них и без того нервы натянуты, и мы этой провокацией просто выставим гражданских под ракеты советских ПВО. С неочевидными выгодами.
– На самом деле операция с использованием пассажирского авиалайнера у границ противника нами рассматривалась, – с несколько неожиданным заявлением вступил Кейси, – собственно, идея не нова, и тут помог случай с корейским «Боингом», сбившимся с курса и залетевшим на советскую территорию в 1978 году. Истребители-перехватчики нарушителя обстреляли, но ему чертовски повезло – самолет худо-бедно приземлился.
Русские удостоверились – произошла ошибка, никакой разведывательной аппаратуры на борту не оказалось, что дало повод рассчитывать на более осмотрительные и лояльные действия советских пограничников в другой подобной ситуации… Все же сбить мирных гражданских чревато большим шумом на международных площадках. Обвинением в варварстве… хм, с нашей подачи.
В кабинетах Лэнгли почти сразу родился план – проделать подобный фокус, но уже на дальневосточных рубежах СССР. Поскольку по сведениям разведки «красные» производят там модернизацию своих систем противовоздушной обороны. Ждали лишь необходимых условий.
Боюсь только, что теперь после драк на Тихом океане ни о какой лояльности говорить не приходится. Тем более на Севере, где русские особенно трепетно и нервно относятся к своим границам. Из-за крейсера.
– Наши лихие парни с норвежских баз и без того не дают иванам расслабляться, – Буш потянул носом запах дыма, дернулся было достать свои сигары, но передумал, – у меня вчера была встреча с советским послом – патрульный «Орион» над Баренцевом морем опять пересек какую-то условную черту.
– Предъявили ноту?
– Нет. Но беседа была в несколько натянутых тонах – посол отметил, что самолеты USAF ведут себя вызывающе!
– А их? – из уст Рейгана это прозвучало как минимум по-детски.
На что Буш усмехнулся:
– Я ответил примерно в том же ключе, встречно. На что он мне: «И сколько раз авиация СССР нарушала воздушное пространство Соединенных Штатов?»
– И что вы?
– Ничего. Счел вопрос риторическим.
– Ничего это «зеро», – Кейси невозмутимо изобразил сигаретой (дымом) некое «Z», – то есть ни разу.
– У них просто нет тех потенциалов, что у нас, – отмахнулся Рейган, – а так бы…
На столе коротко звякнул, затем нудно протянул зуммером телефон. Хозяин кабинета склонил голову, но потревоженный аппарат не тронул:
– Советский посол всех тонкостей «дела крейсера» не знает.
– …и грубостей не знает, – подтвердил директор ЦРУ, – из Кремля недвусмысленно дали понять, что любые возможности диалога рассматривают только на своей территории.
– Не совсем верный перевод, – поправил Буш, – на русском это звучало «на своем поле». И здесь надо понимать, что это понятие вбирает в себя весьма объемную составляющую.
– Это отводит нам чрезвычайно регламентированную роль, – слегка вспыхнул Кэйси, – мы даже толком не можем артикулировать свои требования, поскольку не имеем ясного представления, что привез этот крейсер. В плане информации. И будем зависеть от шагов русских. Поэтому наш посланник обладает полномочиями реагировать на события, руководствуясь своим мнением.
– Может, все же именно вам следовало ехать в Москву, а не посылать?..
– Уолтерса?
– Его репутация говорит сама за себя, – вице-президент состроил сомнительную гримасу, – дурной знак.
– В нашем деле от мужчин с хорошей репутацией мало прока. Да и нет у нас других репутаций. Справится. У него в штате классные оперативники и спецы…
– В нашем случае хороши бы аналитики.
– И это тоже, – заверил Кейси, – я предполагал, что Кремль не станет торопить переговорный процесс. Нынешние наши представители в Москве (включая Уолтерса), можно сказать, для снятия пробы «с русского блюда», для первой дегустации. А там посмотрим. Я же делаю свою работу, отталкиваясь от возможностей и очевидных вероятностей. Поэтому должен лететь на Ближний Восток и форсировать сделку. Это будет рычаг давления на Москву.
