Дело было не в самомнении. Вернее, не только в нем одном. Они – и Госс, и Токстел – зарабатывали деньги тем, что улаживали чужие проблемы. Они оба имели репутацию людей, которые доводят дело до конца вне зависимости от того, сколько дерьма придется спустить в канализацию. И именно поэтому Фолкнер поручал работу им. Стоило один раз показать свою ненадежность, и дела их плохи. Они ведь не на жалованье сидят, черт возьми. Они получают проценты от того, сколько платит клиент. И чем труднее была работа, тем лучше она оплачивалась.
– Мне кое-что пришло в голову, – сказал Токстел, глядя на дорогу. – Дай мне немного подумать. Кстати, тебе врач не нужен?
– Нет, – не задумываясь, ответил Госс. И, мысленно попытавшись оценить свое состояние, добавил: – Узнаем, когда я усну. Если ты не сможешь меня разбудить, тогда зови врача. Или копай могилу.
– Я буду сидеть у твоей чертовой постели всю ночь и трясти тебя каждый час, – спокойно заявил Токстел. – Так что лучше бы тебе знать наверняка, что с тобой все в порядке.
Вот он – Токстел. Душка Токстел. Токстел Чуткое Сердце.
– Поехали, – буркнул Госс. – Дашь мне знать, когда у тебя созреет план.
Вопрос: куда ехать? Им надо было где-то остановиться, хотя бы временно. Но он не помнил, чтобы от самой взлетной полосы ему встретилась хоть одна вывеска с хоть одним захудалым мотелем. Токстел достал карту и разложил на капоте. Госс тем временем рылся у себя в сумке в поисках болеутоляющего. В его дорожном наборе нашелся ибупрофен,
[10]
распакованный по отдельным дозам, упаковка из тех, что продаются в аэропортах. Госс бросил в рот обе пилюли и проглотил их, не запивая водой. И кстати, вспомнил о том, что им еще надо что-то пить и есть. В том маленьком городке, через который они проезжали, они могли бы купить себе еду и питье, а может, если очень повезет, там же отыщется и мотель.
– Эта карта ни черта мне не говорит, – пробурчал Токстел, сложил ее и бросил обратно в машину.
– Что ты ищешь? – спросил Госс.
Осторожно перебирая руками, он пробирался обратно, к сиденью. Он открыл пассажирскую дверь и сел в кресло. Один неверный шаг – и лететь бы ему на добрых сто футов вниз. Обрыв не был отвесным, так что Госс, наверное, зацепился бы за дерево или еще за что-нибудь и остался быв живых. Но веселого в таком приключении мало. Что-то не то со всеми этими придурками, обожающими вылазки на природу. Что до него, Госса, так черт бы с ней, с этой природой.
– Мне нужна карта, которая показывает горы, дерьмо вроде этого.
– Топографическая карта, – подсказал Госс.
– Да. Именно.
– Зачем тебе нужны горы на карте? Оглядись, их здесь полно живьем, – проворчал Госс. Гор здесь хватало. Куда ни взгляни, везде чертовы горы.
– Что мне нужно, – медленно проговорил Токстел, – так это понять, можем ли мы это место запечатать. Мы знаем, что дорога всего одна и она кончается там, в этом, как его, Трейл-Стоп. Можем мы ее перекрыть так, чтобы никто не смог оттуда выехать?
И вдруг головная боль перестала так уж сильно досаждать Госсу. Он ухватил в общих чертах, что предлагал Токстел. Если существует идеальная ситуация для эскалации конфликта, то вот она – нате, кушайте.
– Нам еще понадобятся данные аэрофотосъемки, – вслух подумал Госс. – Чтобы убедиться, что тут нет каких-то козьих троп, не отмеченных на картах штата. Местность тут почти непроходимая. А с других сторон им просто не уйти.
Токстел кивнул. Характерный прищур и поджатые губы выдавали его настрой. Таким он становился всегда, когда начинал действовать. Но такой план потребует много денег, подумал Госс, и людских ресурсов тоже. Они вдвоем с такой работой справиться не смогут. И еще им нужен кто-то, кто хорошо знает местность и людей, которых они возьмут в заложники. Госс понимал, что есть пределы его возможностям. Он был человеком городским. Поставь против него какого-нибудь деревенского парня, который всю жизнь охотился на оленя, и ему будет нечего противопоставить такому простаку. Главным капиталом Госса были мозги, и именно их он постарается использовать по полной.
– Нам надо убедиться, что все гости гостиницы разъехались, – пробормотал он, размышляя вслух. – Их будут ждать, будут ждать от них звонка, это нам ни к чему.
– И как мы об этом узнаем?
– Кто-то должен отправиться туда и проверить. Кто-то местный. Или по крайней мере тот, кто не возбудит подозрений.
Токстел тронулся с места.
– Я знаю, кому надо позвонить.
– Ты знаешь местных?
– Нет, но я знаю кое-кого, кто знает кое-кого, если ты понял мой намек.
Госс понял намек. Он откинул голову на подголовник, поморщился от боли и прислонился к боковому стеклу. Стекло было холодным и давало ему пусть крохотное, но облегчение. Госс закрыл глаза. Торопиться не стоит. Надо все хорошо обдумать. Продумать детали. Он задремал, представляя список с помеченными галочкой пунктами: перерезать линии электроснабжения, отмечено; отключить телефоны, отмечено; заблокировать мост, отмечено; свернуть шею этому ублюдку мастеру, отмечено. Все равно что считать овец, только лучше.
Глава 10
В столовой яблоку было негде упасть, почти все соседи собрались у Кейт Найтингейл, все хотели знать, что случилось. Кейт приготовила кофе и начала его разливать, но Шейла, взглянув на дочь, сказала:
– Сядь. Люди сами могут себя обслужить.
Кейт села. Такер и Таннер были в столовой вместе со всеми. Обычно она не позволяла им заходить в столовую, когда там находились клиенты, но сегодня был особый случай. В столовой шел совет. В Трейл-Стоп пришла беда, и жители городка всем миром решали, как ее отвести. Как защитить себя. Здесь, в столовой гостиницы, собрались не клиенты Кейт Найтингейл, а друзья, соседи. Кейт по поведению близнецов пыталась понять, улавливают ли они суть того, что происходит. Мальчики были возбуждены, только и всего. Когда они спросили Келвина, почему он держал ружье, он ответил, что на чердаке была змея и ему пришлось от нее избавиться. Естественно, рассказ о пристреленной змее привел их в восхищение, и мальчишки, само собой, потребовали, чтобы им показали убитую змею, и были разочарованы узнав, что змеи нет. В их понимании весь этот переполох был связан со змеей, и в этом они были недалеки от истины. Они просто не знали, что то была змея в человеческом обличье. И теперь они находились здесь, вместе со всеми, в гуще событий, и взгляды их возбужденно перескакивали с одного выступавшего на другого.
– Вам надо было задержать их, пока мы бы все здесь не собрались, – проворчал Рой Эдвард Стенли, обращаясь к Келвину. Ему было восемьдесят семь лет, и его взгляды не претерпели изменений с тех давних времен его молодости, когда считалось в порядке вещей без суда и следствия расправляться с чужаками, посмевшими нарушить мирное течение жизни городка. Преступников тогда не сдавали в полицию, а судили здесь же и ничтоже сумняшеся вешали на ближайшем крепком дереве.
