По его мнению, все могло бы закончиться быстро только в случае, если бы она сразу пошла на уступки, но по личном опыту Тиг знал, что тот, кто пытается наколоть ближнего, не отличается тем, что в этой стране называют «гражданской ответственностью». Нет, если она пыталась нажиться за чужой счет, она не станет сдаваться сразу. Она будет лгать, она будет все отрицать, она будет стоять на своем до тех пор, пока соседи не ополчатся на нее, и тогда она начнет искать отговорки, будет пытаться обелить себя, а в конечном итоге пойдет сдаваться. Тиг надеялся, что она еще немного продержится, как раз столько, сколько понадобится ему, чтобы почувствовать себя лучше и расквитаться с этим ублюдком Кридом.
Крид еще пожалеет о том, что сегодня ночью нажал на курок. Расплата будет – врагу не пожелаешь.
Глава 22
Кейт открыла глаза и обнаружила, что смотрит Келвину в затылок. Не было ни мгновения замешательства – она точно знала, где она и кто лежит рядом. Ее одолевали противоречивые чувства, противоречивые впечатления и противоречивые мысли. И все они сменялись в такой быстрой последовательности, что ей трудно было их рассортировать. Череда событий не оставляла места для анализа, для принятия решений: ее подхватил поток и нес – куда нес, трудно сказать. Ощущение того, что она не способна контролировать ситуацию, было одновременно пугающим и возбуждающим. Что-то происходило между нею и Келвином помимо ее воли, ее желания, вопреки обстоятельствам. Наверное, сейчас она меньше всего была готова к переменам. Но судьба распорядилась так, что в ее отношении к Келвину произошли перемены, и теперь, когда перемены начались, наступил эффект снежного кома, который катился все быстрее и быстрее, превращаясь в лавину, одну из тех, что периодически сходили с окрестных гор.
Похоже, Келвин ни разу не пошевельнулся во сне – так измотала его прошлая ночь. Подумав об этом, Кейт испытала прилив нежности и яростное желание его защитить. Она хотела положить голову ему на плечо, но вспомнила о порезах на спине и плечах и не стала этого делать, чтобы не беспокоить раны. Она смотрела на его взъерошенные волосы, и ей захотелось пропустить сквозь них свои пальцы, но он нуждался в отдыхе, так пусть спит столько, сколько сможет. Она не станет его будить.
Ей не хотелось ни с кем заниматься сексом с тех пор, как умер Дерек. Потрясение и скорбь убили ее сексуальность, она в определенном смысле перестала быть женщиной, и все мысли ее фокусировались лишь на том, как прожить этот конкретный день, и одно это стоило ей громадных усилий. Она даже не сожалела о потери этой части себя. По прошествии года или двух тем не менее физические потребности стали понемногу заявлять о себе, но как-то глухо, отрывочно. По крайней мере, она убедилась в том, что они существовали. Однако, что кается секса как такового, она его не хотела, не хотела физической реальности, состоящей в том, чтобы касаться другого человека и принимать его прикосновения. И сейчас внезапное желание – потребность – физической близости заставили ее и пытать чувство вины перед Дереком – словно она ему изменила, словно окончательно отпустила его от себя.
Возможно, так оно и было. Возможно, время так постепенно отдалило ее от него, что она даже не заметила того момента, когда он исчез из виду. Не из сердца – она всегда будет любить его, но любовь теперь стала статичной, нюансы застыли навечно, потеряли способность жить своей жизнью. А жизнь не застыла, она продолжалась, менялась, и то, что когда-то воспринималось как только что случившееся, как часть настоящего, теперь превратилось в дорогое сердцу воспоминание, вплетенное в канву жизни. Она стала тем, кем стала, благодаря тому, что любила Дерека. И вот эта новая Кейт сейчас была на пороге чего-то пугающего и возбуждающего, на пороге, возможно, резкого поворота в жизни. Она не знала, что произойдет, но по крайней мере хотела это узнать.
Если, конечно, они оба – она и Келвин – останутся в живых. В течение нескольких сонных мгновений, дивясь восстановлению эмоций и потребностей, в восхитительной неизвестности, в преддверии, возможно, новых отношений, она забыла о том, в какой странной, опасной ситуации они все сейчас находились. Такого просто не бывает. Все, что происходило с ними, было за пределами ее опыта, ей не за что было зацепиться, не с чем провести параллели, она не могла получить ни малейшего намека на то, что ей следовало делать и что может произойти следом.
Кейт чутко прислушивалась к окружающим звукам. Все вокруг спали или по крайней мере пытались спать. Кто-то похрапывал, кое-кто ворочался во сне. Потом она услышала тихое бормотание. Ей показалось, что голос принадлежал Нине, которая ухаживала за Джошуа Кридом.
Келвин просунул руку под одеяло и положил руку ей на бедро, во сне пытаясь придвинуть Кейт ближе. Слезы обожгли ей глаза, когда она прижалась к нему теснее. Этого – именно этого – ей больше всего не хватало, ощущения, что кому-то хорошо с тобой, что ты кому-то нужен, то ты не одинок. Они даже не поцеловались ни разу, но как-то так вышло, что уже стали парой. Она знала это, она чувствовала это так же ясно и наверняка, как чувствовала своих близнецов. Когда у них все хорошо, а когда нет. Ей не надо было их видеть, не надо было их слышать, она просто знала.
– Засыпай, – тихо прошептал он. – Тебе понадобятся силы.
Ей хотелось, чтобы он обнял ее, хотелось почувствовать его руки. Когда он обнял ее и Нину после того пугающего эпизода с Меллором, она впервые за долгое время почувствовала себя… в надежных руках. Не потому, что Келвин защитил их. Она вдруг почувствовала, что не одна.
Просьба о том, чтобы он обнял ее, уже готова была сорваться с губ, но Кейт удержалась. Если бы он обнял ее, если бы прикоснулся к ее телу руками, могло бы произойти нечто большее, чем просто объятия. Келвин был мужчиной, и он ее хотел. Дрожь восторга прокатилась по ее телу, когда она полностью осознала этот ошеломляющий факт. Возможно, он стеснительный… Нет, она больше не была в этом уверена, потому что стеснительный мужчина не стал бы переодеваться у всех на виду, как это сделал он. Он был определенно человеком рассудительным – если предпочитал держаться к ней спиной, когда их окружали люди, и если сооружение из ящиков и занавес дарило им некое ощущение уединенности, то этого было недостаточно, чтобы заниматься сексом здесь и сейчас. Среди тех, кто находился в подвале, не спала не только она. Наверняка были и другие, кто тревожно прислушивался к каждому шороху.
Секс на публике, даже в таком смягченном варианте, был не в ее духе, так что Кейт была благодарна Келвину за осмотрительность. Она хотела почувствовать его у себя за спиной, чувствовать его руки, но знала, что если он ее обнимет, то вскоре рука его заскользит вниз.
И при этой мысли нервные окончания восторженно сжались, заставив ее судорожно толкнуться в него.
Он еще раз завел руку за спину и нежно похлопал ее по попке.
Агония желания мгновенно преобразовалась в сдавленный смешок. Он не мог знать, о чем она думала, что чувствовала, но этим легким хлопком он словно сказал: «держись, мы еще до этого доберемся».
