Планируйте город правильно, и вы получите улучшенную версию горожан. Сэр Кристофер Рен желал уничтожить запутанные улочки средневекового Лондона и создать город с широкими бульварами и прямыми улицами, облегчающими движение и коммерческую активность, выражающими современную рациональность. Швейцарский архитектор Ле Корбюзье мечтал стереть с лица земли исторические ограничения, мешавшие городам развиваться, заменить их рационально спланированной, геометрически правильной городской средой. «Наш мир, подобно склепу, завален обломками прежних эпох», – говорил он. Английский общественный реформатор сэр Эбенизер Говард хотел разломать загрязненный, индустриальный, портящий душу мегаполис и создать пригородные поселки с населением не более тридцати тысяч с распланированной промышленностью, приятными коттеджами и изобилием зелени. «Город и деревню нужно поженить, – заявлял он, – и из этого радостного союза родится новая надежда, новая жизнь, новая цивилизация»
[46].
История усыпана утопическими замыслами избавиться от беспорядочного города и заменить его задуманным по науке собратом. У Ле Корбюзье никогда не было шанса уничтожить Париж или Нью-Йорк и начать снова. Но эксперименты современной архитектуры – башни высоток в парках – изменили лицо городов по всему миру, и изменили жизнь горожан после Второй мировой войны.
Идея улучшения человеческого характера посредством утопического урбанизма была названа «спасением с помощью кирпичей». Хотя она принимает разные формы, городское планирование сверху вниз очаровывает каждую эпоху. Но, увы, успеха такие замыслы почти никогда не приносили, и во многих случаях продуманные планы вносили масштабный хаос в городскую жизнь, поэтому история не дает оснований для надежды. Но что, если существовала городская цивилизация, с самого начала свободная от пороков и грехов других городских обществ? Археологи обнаруживали – и до сих пор находят – остатки как минимум одной такой культуры.
На территории свыше миллиона квадратных километров в современных Пакистане, Афганистане и Индии были открыты более 1500 поселений. Продвинутые города и поселки располагались в стратегически важных местах на торговых маршрутах; они служили домом пяти миллионам человек, а центрами были пять главных метрополисов: Хараппа, Мохенджо-Даро, Ракхигархи, Дхолавира и Лотхал, все с населением в десятки тысяч. По имени первого города цивилизацию именуют Хараппской, время от времени Индской. Только в 1920-х стало ясно, насколько велики масштабы этой культуры; с того времени было найдено много всего, но наши знания все равно неполны и обрывочны
[47].
Хараппцы добывали золото, серебро, жемчуг, раковины, олово, медь, сердолик, слоновую кость, ляпис-лазурь и многие другие ценные материалы в пределах Индийского субконтинента и Центральной Азии. Они славились сложными и красивыми ювелирными украшениями и металлическими изделиями, которые обрабатывали с выдающейся аккуратностью. Купцы из Хараппы отправлялись в Месопотамию, чтобы открывать там магазины. Цари и придворные, боги и элита таких городов, как Аккад, Урук, Ур и Лагаш, страстно желали украшений, изготовленных в мастерских долины Инда, а еще они были не прочь получить оттуда диковинных животных, ткани и изящную посуду из глины. Процветание месопотамских городов-государств совпало с периодом быстрого строительства городов в долине Инда, который начался около 2600 года до н. э. Торговцы Хараппы определенно привозили домой рассказы о фантастических городах, в изобилии выросших на берегах Тигра и Евфрата. Урбанизация стала тем, что можно заимствовать. Города вроде Хараппы и Мохенджо-Даро возникли, чтобы удовлетворить потребность в роскоши со стороны развитых обществ Междуречья
[48].
Но искатели приключений, пересекшие океан, ходившие по улицам Урука и Ура, привезли домой замысел, а не образец. Хараппцы жили в постоянных поселениях с хорошо построенными домами и наслаждались разнообразием дикой и культивированной пищи. Речная система Инда, подобно системам Тигра и Евфрата, Хуанхэ, Нигера и Нила, производила значительный излишек зерна. У ее обитателей имелись продвинутые технологии, письменность и ремесленная специализация. Но самым важным было то, что раскинувшееся на огромной территории общество объединяла система верований, регулировавшая общественные отношения. Если даже хараппцы позаимствовали идею городов из рассказов тех, кто побывал в Месопотамии, первые города Индии были целиком и полностью плодом местной культуры и изобретательности. Во многом они превосходили поселения той же эпохи в Китае, Междуречье и Египте. Археологи пришли к заключению, что в Мохенджо-Даро могло обитать до ста тысяч человек, что делало его крупнейшим городом бронзового века и самым технологически инновационным местом на Земле в ту эпоху
[49].
Но по разительному контрасту с другими крупнейшими цивилизациями бронзового века города Хараппы не имели дворцов или храмов, никаких величественных зиккуратов или пирамид; само собой, нет признаков того, что существовали цари или жрецы. Большие общественные здания имелись, но они были скромными, без монументальности, и несли совершенно гражданские функции: хранилища для зерна, склады, залы для собраний, бани, рынки, сады и доки. По всей видимости, не было рабства, и вряд ли существовало сильное общественное расслоение: городские дома не демонстрируют разнообразия в размере и убранстве.
В то время как города-государства Месопотамии очень быстро скатились к череде бесконечных братоубийственных конфликтов, к полноценному разрушению конкурентов и строительству империй, их современники из долины Инда не могут похвастаться оружием, кроме охотничьего. Не было найдено изображений воинского снаряжения, и археологические следы не говорят нам о битвах. Схожим образом нет никаких признаков правителей или сложной, развитой бюрократии.
Города Хараппы сильно опередили свое время в том, что касается инфраструктуры и гражданского строительства. Главные города были подняты над уровнем наводнений с помощью колоссальных платформ из кирпичей; на создание той, что в Мохенджо-Даро, по оценкам, ушло четыре миллиона рабочих часов. Основные магистрали, пересекающиеся под прямыми углами, образовывали паттерн шахматной доски, ориентированный по сторонам света. Они делили города на жилые кварталы, где имелись более узкие улицы и многоэтажные строения. Стандартизация простиралась от плана улиц до размера и вида домов, и даже до размера кирпичей. Имелись также общественные мусорные баки. Но самой примечательной чертой градостроительства Индской цивилизации, вершиной ее славы, была система канализации.
