Когда греческого философа Диогена спросили, откуда он, тот ответил, что он космополит, гражданин мира. В IV веке до н. э. это было радикальное утверждение, поскольку тогда властвовали города-государства, отличавшиеся крайней ксенофобией. Диалог Платона «Государство» начинается в доме метека – иностранца, живущего в Афинах; дом расположен в портовом районе города, Пирее, и тем самым философские изыскания ассоциируются с иммиграцией, торговлей и большим миром за пределами города
[86].
Городской антураж самого космополитического района самого космополитического города Греции говорит нам о том, что сделало греческую урбанистическую цивилизацию, и Афины в особенности, такой инновационной. Это был новый тип урбанизации – урбанизация мореплавателей. Сложная география прибрежной зоны Средиземного моря, где пересекалось множество культур и торговых путей, где всегда циркулировало множество идей, привела к возникновению городов, значительно отличающихся от тех, что тысячелетием ранее возникли в глубине материка. Греки были наследниками процесса городского строительства, который начался в Юго-Западной Азии. В греческой мифологии дочь царя Европа была похищена с побережья Леванта Зевсом и перенесена им на Крит. История мифологизировала реальность: урбанизацию Юго-Западной Азии и Египта перенес на Крит не похотливый бог, а моряки левантийского порта Библ.
Находящийся на пересечении торговых путей, что соединяли Египет, Месопотамию и Средиземноморье, порт Библа был одним из крупнейших в древнем мире. Известный экспортом папируса, город дал греческому языку слово для книги – biblios, откуда произошло название Библия. Торговцы-ханааниты из Библа обеспечивали две великие цивилизации, Месопотамию и Египет, разными товарами, в том числе и древесиной кедра с Ливанских гор. Это был беспокойный, любопытный народ предпринимателей и моряков. Парусники из Библа, отправлявшиеся на запад в начале II тысячелетия до н. э., добрались до Крита. Новая городская цивилизация, первая на континенте, который позже назовут Евразией, зародилась там около 2700 до н. э.; эти люди известны как минойцы. Они, в свою очередь, перенесли концепцию города в материковую Грецию, а именно в Микены.
По морю перемещались товары и идеи, но волны также приносили и опасность. Около 1200 года до н. э. таинственные «народы моря» нанесли серьезный урон цивилизациям Средиземноморья. Микенская культура была сметена этой конфедерацией беспощадных пиратов, остались только руины дворцов. Позже греки прославили предков той эпохи как героев Троянской войны. Греция же вступила тогда в свои «темные века», период распада, когда существовали только небольшие общины.
За падением городов и всеобщим крушением последовала новая волна урбанизации. Порты Леванта занимали узкую полосу земли между Средиземным морем и горами в современных Турции, Сирии, Ливане и Израиле. Их обитатели были известны как финикийцы, хотя Финикия не была государством или неким единством; она представляла собой конфедерацию семитских городов-государств, объединенных языком, культурой, религией и выдающейся предприимчивостью. Библ, Тир и Сидон были тремя главными центрами. Пророк Исайя писал, что Тир был «ликующий город, которого начало от дней древних. Ноги его несут его скитаться в стране далекой<.> Кто определил это Тиру, который раздавал венцы, которого купцы были князья, торговцы знаменитости земли?»
[87] Города вроде Тира не выделялись по площади и населению (около 40 тысяч), но влияние их было куда сильнее, чем у государств несравнимого размера.
Прекрасные навигаторы, моряки и торговцы, финикийцы прошли дальше к западу по Средиземному морю, чем кто-либо еще. И в своих путешествиях они разносили семена урбанизации, прихваченные из Юго-Западной Азии. Городской мир начал расцветать на берегах Африки и Европы с появлением там финикийских торговых постов и колоний. Самая известная из них получила имя «Новый город», ее основали в нынешнем Тунисе как копию Тира и заселили его гражданами. Это поселение больше известно как Карфаген, финикийская франшиза, и через столетия этот город сражался с Римом за контроль над Средиземноморьем. Финикийцы основывали торговые поселки в Италии, Иберии и на Сицилии, они прошли через Геркулесовы столбы в Атлантику и исследовали побережье Марокко. Будущие Кадис и Лиссабон родились благодаря торговой империи Финикии. Внутри нее циркулировали оливковое масло, благовония, ткани и ювелирные украшения, которые можно было продать в Ниневии и Вавилоне; серебро, золото, медь, олово, свинец, слоновая кость, соленая рыба, китовое мясо, а также раковины багрянки.
Эти моллюски были ценным ресурсом, ради которого торговцы рисковали отправиться в неизвестность Атлантики. Из слизи багрянки получали краску, известную как «тирский пурпур» – ее использовали для изготовления царской и жреческой одежды в Вавилоне и других больших городах. Чтобы окрасить хотя бы край одеяния, вам требовалось извлечь содержимое двенадцати тысяч моллюсков; ничего удивительного, что унция
[88] этого вещества стоила как минимум в двадцать раз больше унции золота. Готовность покупать пурпур со стороны богатой Месопотамии толкала финикийцев все дальше, так что они оставили позади «след» из поселений общей длиной в две тысячи миль.
Греки не особенно любили финикийцев, Гомер рассказывает, как Одиссей едва не лишился имущества и жизни благодаря ушлому финикийскому купцу. Греки смотрели на моряков Тира, Библа и Сидона как на конкурентов, которых необходимо одолеть любой ценой. Но в то же время греки получили от финикийцев два несравненных подарка. Вместо того чтобы использовать неуклюжие, требующие много времени на написание иероглифы или клинопись, практичные финикийские дельцы придумали буквы. Финикийский алфавит – первый в своем роде – был сокращенным, эффективным инструментом странствующих торговцев; он стал основой греческого, латинского, да и практически всех остальных алфавитов, возникших после. Он распространился по мере того, как щупальца торговой империи тянулись по побережью Северной Африки в сторону Атлантики и в Эгейское море. И там его наследником стал греческий, появившийся благодаря взаимодействиям между купцами в районе 800–750 годов до н. э.
Изобретение греками их собственного алфавита оказало глубокое влияние на урбанизацию. Поселенцы из материковой Греции освоили острова, берега Малой Азии, основали новые города, такие как Фокея, Милет и Эфес. Они принесли с собой мифы, истории, песни, игры, спортивные и ритуальные практики – то, что связывало греков через огромные расстояния, так, что они не теряли идентичности. Они также взяли с собой яростный дух конкуренции, унаследованный от соперников в торговле, финикийцев. Как и последние, они основали сотни городов от Крыма до Южной Испании, похожих друг на друга, насыщенных тем же самым этосом и духом самоуправления, как и материнские города, и со временем эти города объединились в урбанистическую сеть
[89].
