Римляне знали, что удовольствие и напыщенность вовсе не роскошь и не прихоть; это ключевые ингредиенты любого большого успешного города, столь же незаменимые, как судебные законы и величественные монументы. Когда ты становишься частью кипучей, ревущей толпы – в Колизее ли II века или на «Стад де Франс»
[133] двадцать первого, – то это в любом случае заразительный опыт. Ты можешь отодвинуть собственную личность на второй план, влиться в толпу и ощутить себя частью города. Футбол в современном мире дает членам сообществ, состоящих из миллионов человек, племенную идентичность. Способность города проводить Олимпийские игры, большие поп-концерты или марафоны и почти постоянно развлекать жителей с помощью спорта, театров, музеев, парков и ночных клубов жизненно важна, если город стремится к величию. Условный Большой Город предлагает благосостояние и возможности; он также дает вам шанс быть частью чего-либо большего, чем вы сами по себе. И из-за этого можно смириться с тем, что живешь в убогих условиях посреди роскоши или платишь невероятно высокую ренту за крохотное жилье. Города, которые в силах обеспечить подобное, всегда пожинают возмещение в виде легионов талантливых новоприехавших и богатых туристов.
* * *
Бани стали определяющей чертой римской урбанистической экспансии в те части мира, которые ранее не знали, не видели и не испытывали городского опыта. Посещение бани было таким поступком, с помощью которого германец, галл или бритт очищались от варварства и становились не просто римлянами, а горожанами.
Британские острова были заселены людьми за 10 тысяч лет до римского завоевания, но там не имелось ничего похожего на города. Самым близким к городу был oppidum, укрепленный поселок. С конца I века до н. э. британцы начали перемещаться из укреплений на холмах в низины, чтобы строить oppida, поселения, защищенные земляным валом. Часто oppida находились у слияния рек, в эстуариях или на пересекающих остров торговых маршрутах; в некоторых начали чеканить свою монету. Подобные образования были скорее прото-урбанистическими, чем урбанистическими. Самый обширный из этих британских oppida находился на берегах реки Колн в современном Эссексе. Он был известен как Камулодун, «Твердыня Камулуса», британского бога войны; Колн защищал поселение и обеспечивал доступ к морской торговле.
В 43 году н. э. процветающий Камулодун обнаружил под своими стенами самую безжалостную боевую силу той эпохи, войско, в котором имелись слоны, метательные машины и сам римский император. Каратак, вождь племени катавеллаунов, бежал перед лицом такого могущественного врага; император Клавдий принял сдачу нескольких других вождей в бывшей столице Каратака, Камулодуне.
Вскоре после того, как владыка Рима отбыл, началась работа над первым британским городом, ныне известным как Колчестер. Он начал жизнь как римский военный лагерь, построенный на основе существовавшего oppidum, окруженный стеной и с решеткой улиц. Здания большей частью были простыми прямоугольными бараками, размещенными с военной точностью, чтобы принять 20-й легион, подразделения фракийской кавалерии и 1-ю когорту германцев-вангионов.
За шесть лет старая крепость оказалась уничтожена, и ее место заняли новые улицы. Город стал в два раза больше, сделался гражданским поселением, столицей новенькой римской провинции Британия, а население его составили большей частью урбанизированные легионеры-ветераны, их прихлебатели, в также местные элиты, подвергшиеся романизации. В центре города стоял римский храм из средиземноморского мрамора, имелся форум, гражданские здания, театр и монументальные врата с двумя арками. Остатки общественных бань пока не обнаружены, но они вполне могут находиться под современным городом. Сомнительно, чтобы в I или II веке какой-нибудь город в пределах империи не мог похвастаться красивыми банями, будь это маленькие частные бани или обширные муниципальные, вроде терм Адриана в Лептис Магна (Тунис), сооружений в португальской Коимбре или Терм Клюни в Париже.
Римские солдаты ожидали, что на службе у них как минимум будет возможность ходить в баню и развлекаться так, словно они находятся в Риме или по меньшей мере в родном городе в Италии, Южной Франции или где-либо еще в империи. На холодном и сыром севере бани обеспечивали лишенным средиземноморского солнца военным такое необходимое тепло. Вследствие этого первыми каменными зданиями, возведенными в военных лагерях вроде Эксетера или Йорка, были бани и амфитеатры, дававшие возможность проводить игры и представления. Подобно Колчестеру эти укрепленные поселки вскоре стали colonia, то есть городами для ветеранов. Во II веке, когда около 10 % громадной римской армии квартировалось в Британии, не было недостатка в желающих принять участие в местной строительной программе
[134].
То, что произошло в Британии в первые десятилетия римской оккупации, было повторением случившегося повсюду в неурбанизированном мире, в Иберии, Галлии, Германии, Паннонии (современные Венгрия и Австрия) и Дакии (Румыния и Молдавия). Сначала накатывало ужасное цунами насилия, вторжение и оккупация, за которыми оставались трупы и разрушенный образ жизни. Затем являлись прогресс и урбанизация.
Римская империя была сетью из имперских городов: тысячи поселений, выстроенных по средиземноморской модели, соединялись мостами и дорогами. Как показывает случай Британии, урбанизация в только что завоеванных землях обеспечивала не только военно-административные центры, но и дом для отставных солдат, которых всегда можно было призвать в случае местных проблем. Города играли еще и иную роль. Они обеспечивали завоеванным, особенно элите, возможность принять римское правление и римский стиль жизни. Слово «цивилизация» происходит от латинского civis, небольшой город, в то время как «урбанистический» – от urbanitas, одно из значений которого – искусство говорить хитро, уклончиво, красиво, что неизбежно возникает, если тебе приходится иметь дело с самыми разными людьми, а такое возможно лишь в городе. Латинское слово cultus, от которого произошел термин «культура», значит «утонченность» и «умудренность», нечто противоположное rusticitas, сельской простоте.
Быстро выросший город Лондиниум стал вратами, через которые в Британию потекло иноземное влияние, входом для экзотических товаров и людей со всех краев римского мира. Он появился в тот момент, когда империя находилась на пике развития. Благодаря останкам кораблей, найденным на дне Средиземного моря, и загрязнению в ледяной шапке Гренландии видно, что уровень торговли и производства металла в I и II веках был высочайшим в Европе до наступления промышленной революции в конце XVIII – начале XIX века.
Бани были впечатляющим физическим воплощением «цивилизации», и они доминировали в ранних городских образованиях на диком западе Европы. Термы в Лондиниуме датируются последними десятилетиями I века н. э., и сейчас они известны под именем бани Хаггин-Хилл (несколько ярдов к юго-востоку от собора Святого Павла). Они возникли, когда город приобретал форму, и были массивным комплексом в сравнительно небольшом урбанистическом районе, обслуживали смешанную клиентуру из римских купцов и британских аристократов, погружавшихся в римскость
[135].
