Любек – отличный образец нового типа урбанизации. Stadtluft macht frei: «городской воздух освобождает», как поговаривали в Германии в Средние века. Высказывание имело особое юридическое значение: любой серв, проживший в городе год и день, автоматически становился свободным. Но оно несло и общее значение. Избавившись от власти маркграфов, графов, герцогов, епископов и королей, Любек расцвел с 1226 года, когда он стал вольным имперским городом. Он был обязан повиноваться далекой Священной Римской империи; власть, согласно конституции, находилась в руках Совета (Rat), который состоял из двенадцати советников (Ratshern), каждого назначала одна из купеческих гильдий. Клирики и рыцари не только лишались права присутствовать в Совете, им было запрещено приобретать землю в городе. Совет передавал исполнительную власть четырем бургомистрам. Бургомистры Любека несколько столетий находились в числе ведущих политических фигур Европы, они обладали большим влиянием, чем многие короли, чьи имена так хорошо известны истории.
Корпоративный гражданский идеал Любека был буквально выписан в кирпиче. Граждане получившего независимость города возвели собственную приходскую церковь, Мариенкирхе, в центре купеческого квартала, рядом с рынком и складами. Это была не просто приходская церковь, это был крупнейший храм, когда-либо сложенный из кирпича. Парящий шедевр кирпичной готики, с дизайном, позаимствованным из Франции и Фландрии, но с характерным балтийским колоритом. Двойные башни фасада поднимаются на 125 метров над равнинами Северной Европы; церковь несколько веков оставалась одним из высочайших зданий мира.
Она заставила расположенный неподалеку романский собор, местопребывание епископа Любека, выглядеть жалким и маленьким. Мариенкирхе была словно приветствие из двух пальцев для прелата, с которым горожане постоянно находились в разногласиях. Это приветствие сообщало: вот тут теперь находится власть в этом городе. Кафедральный собор оказался на окраине, а построенная гражданами церковь – в самом его центре. Мариенкирхе соединялась с городской ратушей, центром управления всей торговой мощью Любека, фокусом общественной гражданской жизни и другим зрелищным экспериментом кирпичной готики; ратуша занимала северную часть рынка. Сама церковь прекрасно служила мирским, торговым целям; в ней хранили зерно, она использовалась как биржа в непраздничные дни. Многочисленные зеленые шпили, воткнувшиеся в небо над Любеком, говорили о том, что город, только что появившийся на периферии христианского мира, был центром для всего нового и бесстрашного.
Любек, подобно очень многим другим европейским городам, начал жизнь в качестве пограничной крепости. И подобно американским городам XIX века, он был построен первопроходцами и мигрантами, которые искали богатства и славы. Купцы и ремесленники, создавшие его могущество в начале XIII века, много путешествовали и торговали во Франции, Фландрии и Италии. Они принесли с собой самые свежие идеи в области урбанизма, городского планирования и гражданской архитектуры. Ратуша напоминала схожие здания, которые возводили повсюду, но в паре с готической церковью она была больше и выглядела красивее.
Это один из лучших образцов средневековой ратуши, впечатляющее строение, украшенное круглыми шпилями; его начали строить как кирпичную готику, а потом дополнили в стиле Ренессанса. Люди, которые собирались здесь и отмечали свои праздники, были не воинами, аристократами или королями, они были купцами, городскими чиновниками и членами гильдий; именно их статуи и гербы украшают комплекс. Здесь торговали всяческими простыми товарами, в том числе и одеждой. Заседания Совета проходили в специальном помещении с полуцилиндрическим сводом, тут принимались законы и определялся курс города; муниципальный суд заседал в Длинном доме, в камере над сводчатой аркадой, где торговцы и ремесленники, в том числе и ювелиры, вели свои дела.
Сильнее всего впечатляет последовательность обширных подвалов, где хранили ткани и другие товары. Самым важным и старейшим подземным помещением был Ratsweinkeller, винный погреб Совета. Тут, под наблюдением двух советников, имеющих звание Weinmeister, то вино, которым торговали в Любеке, пробовали, оценивали и награждали призами. Но помимо того тут находилось место для общественных праздников: пиров, различных торжественных собраний и возлияний. Гильдии, корпорации и сообщества мореходов встречались в винном погребе, и среди них было Zirkelgesellschaft, или «Общество циркуля», также известное как «Братство купцов, торгующих с далекими странами», клуб, куда входила элита городских патрициев. Они общались, заключали браки в своем кругу, затевали совместные предприятия и управляли городом.
Четыре раза в год бургомистр или канцлер выходил на сенатский балкон ратуши для церемонии, известной как Burspraken. Это слово – немецкий эквивалент латинского civiloquium, или «гражданская речь». Но церемония в Любеке была более глубокой, а слово из нижненемецкого означает диалог, который ведут с низами городских жителей на таком языке, который они могут понять. Во время Burspraken зачитывались статуты Любека, сообщались новости, имевшие отношение к повседневной жизни: свежие законы, запреты, юридические решения, постановления Совета, налоги, сообщения по поводу торговли и мореплавания и многое другое. Burspraken вовсе не означала представительной демократии, нет, это был клей, скреплявший урбанистическое сообщество – буржуа, – набор постоянно менявшихся правил, которые относились ко всему, от иностранной торговли до обращения с мусором
[184].
Такой непрерывный процесс воссоздания внутренних связей был очень важен для успеха городов, подобных Любеку. Отличным примером того, как все работало, служит госпиталь Святого Духа, один из старейших и наиболее значительных институтов социального обеспечения в Европе, созданный в 1286-м; он был даром жителям города от его богатейших купцов. Благодаря госпиталю сохранилась память об одном из его основателей, Бертраме Морневеге, купце и городском советнике. Он был сиротой, и его усыновил один из граждан Любека, после чего Бертрам преуспел в мирских делах, создал настоящую бизнес-империю, протянувшуюся от Новгорода через Ригу до порта Кингс-Линн в Англии. Путешествуя как купец, он долго отсутствовал на родине, но все равно участвовал в городской жизни Любека и уделил немало из своего богатства на госпиталь. Его вдова Гертруда увеличила семейное состояние, ссужая деньги городу и жителям Любека под непревзойденные 6,5 %. Их сын Херманн, подобно многим молодым купцам, освоил хитрости международной торговли, пройдя жесткую школу в чужой стране, в торговой фактории. Он работал в Кингс-Линн, а когда вернулся домой, стал советником и позже бургомистром. Бизнесмены международного уровня, гражданские чиновники, дипломаты и городские патроны, Морневеги продолжали украшать Любек и служить в его Совете из поколения в поколение.
Благосостояние и гражданский дух, которые сделали Любек одним из богатейших городов мира, до сих пор можно видеть: они воплощены в элегантных многоярусных зданиях со ступенчатыми фронтонами, острыми крышами в виде буквы «А» и декоративными окошками, построенных бюргерами после большого пожара в 1276-м; воплощены и в здании Salzpeicher, государственных соляных складов, которое также богато украшено. Подобный стиль архитектуры очень красив, но это североевропейская красота: внешняя скромность, под которой прячутся могущество и деньги. Симпатичные здания в центре Любека были жилыми особняками, конторами и складами в одном лице. Позже Амстердам, во многом наследник Любека, использовал почти идентичную архитектуру. Позади импозантных купеческих домов располагались дворы и переулки, куда можно было попасть через узкие проходы. Именно тут в небольших помещениях обитали простые работники.
