Сисели оделась, позавтракала и окунулась в домашнюю работу. Утро простиралось перед ней, словно бесконечная дорога, которая ей приснилась.
Позвонила Моника Эббот. Она явно разрывалась между желанием узнать все подробности и опасением, что их может подслушать Мэгги Белл.
— Дорогая, как же ты внезапно уехала! Надеюсь, ты спала в сухой постели? Простыни ведь наверняка отсырели.
У мамы всегда одно на уме — посудачить про постели.
— Хорошо, что тебя миссис Бартон не слышит. Мою постель целый день сушили у огня.
— Сис…
До этого момента Сисели говорила непринужденным тоном. Теперь ее голос сделался отчужденно-вежливым.
— Ты что-нибудь хотела? Если нет, то у меня масса дел.
Она слышала, как Моника произнесла:
— Нет-нет… Ничего… Просто… — Она замолчала и повесила трубку.
Сисели раздраженно вздохнула. Почему близкие никак не могут оставить тебя в покое? Она вновь погрузилась в домашние дела, всерьез занявшись гостиной, которой не пользовались с момента ее отъезда к родителям. Унылые чехлы для мебели и полуопущенные жалюзи, как было принято во времена молодости миссис Бартон, привели Сисели в ужас и напомнили морг. Конечно, в морге ей бывать не доводилось, но ощущение было очень похожим. Работы там было невпроворот.
Грант вернулся домой в час дня. Брамбл встретил его у порога, а Сисели — в прихожей. Она только что закончила подметать лестницу, которую оставила напоследок, потому что не имело особого значения, займется она ей или нет, и стояла бледная, с совком в одной руке и веником в другой. Пару секунд они молча глядели друг на друга и ждали, пока смолкнет приветственный лай Брамбла.
Грант нахмурился и спросил:
— Что все это значит?
— То, что я теперь горничная.
— А конкретнее?
— Агнес уволили, так ведь? Я узнала об этом вчера вечером и решила вернуться — помочь миссис Бартон.
— Когда ты приехала?
— Вчера поздно вечером.
Грант внимательно посмотрел на нее. Внутри у Сисели что-то затряслось. Больше всего ей хотелось сесть на ступеньку и дать волю слезам. Или вовсе умереть. Телефонный звонок прозвучал как долгожданное облегчение. Грант отвел взгляд и направился в кабинет, сопровождаемый путавшимся под ногами Брамблом. Сисели отложила веник и совок и принялась протирать лестницу.
Через пару минут вернулся Грант, помрачневший и злой. Теперь он вообще не смотрел на Сисели. Ледяным тоном Грант произнес:
— Тебе лучше вернуться в Эбботсли. И вообще не надо было приезжать.
— Почему?
— Потому что я так сказал.
— Почему? — повторила она.
— Будь у тебя хоть капля здравого смысла, ты бы сама знала. Столько прожила у родителей и выбрала время, чтобы вернуться!
— А почему бы и нет?
Сисели начала понемногу успокаиваться. Если Грант разозлится, она тоже рассердится. Но когда он заговорил вновь, ее злоба мгновенно исчезла.
— Вполне возможно, меня арестуют.
— Грант!
— Звонили из лентонской полиции. Хотят, чтобы я туда явился. Я ответил, что приеду к двум — раньше не смогу. Ты же знаешь, что я главный подозреваемый. Джозеф Тернберри целое утро ошивался вокруг дома, наверное, чтобы проследить, что я не улизну. Сегодня меня наверняка задержат, если не арестуют. В общем, тебе лучше уехать к родителям и оставаться там.
Сисели выпрямилась и заявила:
— Вот поэтому я и вернулась.
Грант вдруг горько рассмеялся.
— Я ведь охотник за деньгами, а не убийца, так? Великодушный жест, Сис, однако мне он не по душе. Отправляйся домой, тебе здесь нечего делать. И попроси миссис Бартон организовать мне что-нибудь перекусить. Хочу перед отъездом еще раз поговорить с Джонсоном. Возможно, какое-то время ему придется управляться одному.
Вот и все. Затем — обед второпях, короткий разговор о теленке, поранившем ногу, но уже шедшем на поправку. Ничего, что хотя бы как-то касалось каждого из них, пока у самой двери Грант не оглянулся и не произнес:
— Возвращайся в Эбботсли, Сис. Миссис Бартон наймет кого-нибудь из деревни, если я там застряну.
— Я останусь здесь.
Сисели стояла между отодвинутым стулом и столом. Грант нахмурился:
— Лучше не надо. Уезжай, пока не стемнело!
Он вышел, закрыв дверь. Затем грохнула парадная дверь.
Когда они перемыли всю посуду, миссис Бартон надела пальто, шляпку и поспешила на автобус в Дипинг. Не идти же пешком почти километр по Мэйн-стрит. От предложения Сисели довезти ее на машине она отказалась.
— Как-нибудь сама доберусь, миссис Хатауэй. А дождь — это ничего, у меня накидка-непромокайка и большой зонт. Энни Стедман очень даже неплохо заменит Агнес, и я знаю, что сюда она пойдет охотно. Она дочь моей троюродной сестры Лидии Вуд, да и возраст у нее подходящий. Сейчас Энни работает на почте у миссис Мартин и подыскивает место получше. В прошлую субботу она мне жаловалась, что здесь все занято. Вы только не подумайте, будто это связано с тем, что я уволила Агнес. Честно сказать, я не находила недостатков в ее работе. Однако она нарушила правила приличия, а с этим я никак не могла смириться — понавидалась я того, к чему это приводит. Поэтому я Агнес и рассчитала.
— И были совершенно правы, — кивнула Сисели.
Миссис Бартон ушла, исполненная добродетели и сумевшая в равной степени совместить сохранение семьи хозяев со своими прямыми обязанностями перед ними. Сисели проводила ее взглядом и направилась в опустевший дом. Возвращаться в Эбботсли она не намеревалась. Когда Грант приедет, они все обсудят. Если же он не приедет… Сисели запнулась, но заставила себя посмотреть правде в глаза. Если произойдет ужасная ошибка и ему не позволят вернуться, значит, ее место здесь: присматривать за хозяйством в его отсутствие.
Когда миссис Бартон ушла, Сисели испытала облегчение. Теперь дом принадлежал ей. Она могла пойти, куда захочет, и делать то, что нравится, и никто этого не увидит, кроме Брамбла.
Она побродила по дому. Пусть Агнес и змеюка, однако работала она на совесть. Дом представлял собой одно из тех строений, что лишено всякой четкой планировки и где пристройки просто стыкуются друг с другом. Верхним этажом два поколения его обитателей вообще не пользовались. Там анфиладой располагались пять комнат, и самая дальняя была завалена старой мебелью, которую всегда хотели перебрать. Вот только руки до этого никак не доходили, поскольку появлялось множество других дел, да и времени, как полагали хозяева, было у них более чем достаточно. Сисели стояла и глядела на этот склад. У них тоже вся жизнь впереди. Что-то внутри ее возразило: «Нет». Сисели не решилась переступить порог комнаты. Она захлопнула дверь и быстро спустилась по крутой лестнице.
