Следующие несколько абзацев священник посвятил описанию семейства Болл на основании церковных книг. Браки, рождения, кончины и могилы — все было изложено чрезвычайно скрупулезно.
Мисс Сильвер упорно продиралась через нудный текст, испытав облегчение, когда повествование вернулось к самому отрывку из дневника сэра Роджера Пила. В ней только-только проснулся интерес, поскольку там упоминался Дом лесника. Она дочитала до предложения, начинавшегося словами «Сия Фамарь Болл клятвенно заверила…», как дверь в гостиную открылась и вошла горничная, даже не снявшая уличную одежду. Лицо ее пылало, она очень нервничала.
Моника Эббот удивленно обернулась:
— Что случилось, Рут?
Та затараторила:
— Там мистер Стоукс… можно ли ему переговорить с мистером Фрэнком? О племяннице… они не знают, что с ней случилось. С ним еще Джозеф Тернберри. Они нагнали нас на улице. Ой, миссис Эббот!
Фрэнк вскочил с кресла, едва Рут успела выговорить первую фразу. Захлопнув за собой дверь, он услышал голос Моники:
— Да возьми же себя в руки!
Джозайа Стоукс ждал в коридоре — коренастый, с покрасневшим лицом, в старом поношенном пальто. У него за спиной стоял Джозеф Тернберри в гражданской одежде, его круглое открытое лицо сморщилось, как у напуганного ребенка. Фрэнк провел их в столовую и плотно закрыл дверь.
— Что случилось, мистер Стоукс?
— Ну, мистер Фрэнк, мы и сами толком не знаем, случилось ли что-нибудь. Может, я зря трачу ваше и свое время из-за пустяка, и если бы не россказни, что гуляют по деревне, и не ваш приезд, чтобы в них разобраться, я бы вас не побеспокоил. Но вот жена моя очень волнуется.
— Вероятно, вам лучше начать с самого начала, мистер Стоукс.
Джозайа провел рукой по волосам, самой густой шевелюре во всей деревне. В юности они были желтоватые, как пшеница, и до сих пор кудрявились у него на голове, но седина в свете лампы под потолком придавала им какой-то сероватый оттенок. Он простодушно и расстроенно произнес:
— Я сам не знаю, что и думать. Мэри уехала в Лентон и до сих пор не вернулась.
Фрэнк быстро взглянул на каминную полку. Стрелки часов на массивной мраморной подставке показывали без двадцати одиннадцать.
— Ну, еще не так поздно.
— Может, и не поздно, а может, и поздно. Не оттуда я начал. Мэри уехала в Лентон, чтобы встретиться с подругой и вместе с ней пообедать. А Джозеф потом их встретил, и они пошли в кино. Ну, затем они вернулись автобусом, что отправляется из Лентона в половине восьмого, а сюда прибывает без десяти восемь. Джозеф проводил ее до фермы.
— А дальше?
— Секундочку, мистер Фрэнк. Джозеф, скажи, сколько на это ушло времени.
Тот покраснел.
— Примерно минут двадцать.
— Ну, продолжай! Зачем я тебя сюда привел, а? Что, язык проглотил? Давай-ка скажи мистеру Фрэнку то, что говорил мне!
Джо сделался пунцовым.
— Я проводил ее до фермы, так я и сказал мистеру Стоуксу, она попрощалась, зашла в дом и закрыла дверь, а я двинулся к дому миссис Госсетт, где снимаю комнату.
— Все верно, — кивнул Джозайа Стоукс. — Мы с матерью слышали, как хлопнула дверь. Часы в кухне показывали двадцать минут девятого — они у нас спешат минут на пять. Жена моя спрашивает: «Мэри, это ты?» Но ответа нет. Пес встает, подходит к двери, но не лает. Чужого он обязательно облает, а при Мэри молчит и при Джозефе тоже. Жена говорит: «Она придет выпить чаю», однако Мэри нет. Примерно минут через пятнадцать жена подходит к лестнице и кричит на второй этаж, но никто не отзывается. Немного ждет, потом поднимается в комнату к племяннице. Мэри там нет. Жена разнервничалась, мы прошлись по всему дому, но Мэри нигде нет. Тогда я беру фонарь и обхожу дом снаружи, зову Мэри во дворе, однако там тоже никого нет, так что мы решаем, что ошиблись. Что-то хлопнуло, но вряд ли входная дверь. Наверное, дверь или окно захлопнулось от сквозняка или чего еще — в старых домах такое иногда бывает. Я говорю жене, что Мэри приедет следующим автобусом, он прибывает без десяти девять. В половине десятого я иду в деревню к дому миссис Госсетт, Джозеф сидит там в кухне и слушает радио. Он говорит, что довел Мэри до дома в четверть девятого. Ну, тут я думаю: «Опять она куда-то подалась, вот ведь какая, и вернется раньше меня». Я иду домой, Джозеф со мной, но Мэри нет. Мы еще немного ждем, и тут моя жена говорит: «Идите в Эбботсли и расскажите все мистеру Фрэнку. Мне это не нравится. Никогда себе не прощу, если мы не сделали все, что было надо». Вот мы идем и встречаем на улице служанок из Эбботсли, которые приехали автобусом.
Фрэнк быстро спросил:
— У вас на ферме телефон есть?
— Да. Я его после войны поставил.
— Тогда мы позвоним миссис Стоукс и узнаем, не вернулась ли ваша племянница. Аппарат вон там.
Мэгги Белл услышала негромкое позвякивание, которое заставило миссис Стоукс бегом рвануться из кухни, где она сидела у открытой двери вместе с собакой. На общей телефонной линии все знали, когда кому-то звонили. Ночью диван Мэгги служил ей постелью. Спала она плохо, свет у нее горел до полуночи, а то и позднее, хотя после одиннадцати вечера звонков обычно не было. Ей потребовалось лишь протянуть руку и снять трубку, чтобы услышать голос мистера Стоукса:
— Это ты, мать? Мэри дома?
Миссис Стоукс торопливо ответила:
— Нет, нет, еще не пришла. Где же ее носит?
— Не знаю, — вздохнул мистер Стоукс и повесил трубку.
Мэгги услышала щелчок на линии и тоже положила трубку. Звонок неинтересный, никаких тебе сплетен. Без четверти одиннадцать — совсем не поздно. В Лентоне идет шикарный фильм, его уже почти вся деревня посмотрела. Вся прислуга из богатых домов обычно брала выходной в субботу из-за позднего последнего автобуса. В другие дни он не ходил, только по субботам, а что толку брать полдня выходного, если приходится возвращаться еще до девяти вечера? Мэгги размышляла, с чего эти Стоуксы поднимают из-за Мэри такой шум. Уж если какая девушка и вернется на последнем автобусе, так это Мэри Стоукс. Ее не увидишь спешащей домой, если она встречается с молодым человеком. Мэгги ее за это не винила. Суетливые они, эти Стоуксы, да еще такие старомодные, будто из ветхозаветных времен. А все потому, что с молодежью не общаются. Жаль, конечно, что двое их сыновей погибли на войне. А того, что уцелел, ферма не волнует. Сходит с ума по самолетам, к тому же продвигается по летной службе. Вдобавок и симпатичный. Наверное, он бы тут «оживил пейзаж», если бы остался на ферме. А эта задавака Мэри ни на что не годится. И не надо шум вокруг нее поднимать — вернется как миленькая. Словно в детской песенке: «Что ищи, что не ищи — вернется, хвост поджав».
Однако Мэри Стоукс вернулась домой совсем по-другому: ногами вперед.
Глава 13
Ее нашли утром под кучей сена в заброшенной конюшне в дальнем конце двора — со сломанной шеей.
