При сплавлении всех вышеперечисленных материалов сразу желтая кровяная соль не образуется, вместо нее я получил синеродистый калий KCN и в небольших количествах другие цианистые соединения.
Полученный сплав я приказал разбить на куски, поместить в глиняные котлы (с чугунными донцами), облить водой и поставить на огонь. Далее привлеченные мной работники более двенадцати часов нагревали сосуды с содержимым, не доводя их до кипения. Затем сняли с огня и дали расплаву кристаллизоваться. Из расплава на воздухе выделяется сырая соль и маточный раствор. Сырую соль, подогревая, опять сгущают, при кристаллизации выделяется кровяная соль, загрязненная хлористым калием. Кровяную соль очищают от примесей, растворяют в воде и снова кристаллизуют. Наконец, образуются кристаллы желтого цвета – так называемая «желтая кровяная соль». А маточный раствор выпаривают досуха и остаток (синь-кали) употребляют для замены части поташа при следующей плавке. В последующих плавках выход желтой кровяной соли составлял в среднем около пятнадцати процентов на вес употребляемого сырого поташа.
С цементированием кузнецы были уже знакомы. Ничего сложного здесь не было. В горшок натолочь угля и вложить туда лезвия, запечатать его глиной и на несколько часов поставить в гончарную печь, заодно можно и глиняные плошки – горшки обжечь. Далее клинок закалялся в льняном масле.
Но теперь, благодаря новым веществам, полученным мной, можно было пойти дальше и сварганить намного лучшую закаливающую массу. Ведь железисто-синеродистый калий (желтая кровяная соль) прекрасно цианирует железо, то есть обладает способностью поверхностного превращения железа в сталь.
– Поэтому после цементации закалять стали вы будете не в льняном масле, как сейчас, а в особом составе. Готовые изделия из тигельной стали тоже можно будет в этом составе дополнительно закаливать, – говорил я.
Княжеские кузнецы слушали меня завороженно, с недавних пор, после всех известных событий (получения тигельной стали), я у них пользуюсь небывалом авторитетом. В принципе, цианировать сталь можно было при помощи одного железисто-синеродистого калия, но я туда добавил канифоль (получаемую при сухой перегонке лиственного дерева или сосновой живицы), медный купорос и льняное масло.
– Чтобы закалить инструмент, нагреете его до вишнево-красного каления, и втыкайте в эту массу, – внушал я кузнецам, – затем эту сталь еще раз нагрейте и погружайте в холодную воду. Если сталь плохого качества, то процедуру можно повторить. Два-три раза подряд погружать, каждый раз перед этим накаливая ее в закаливающей массе.
Предложенная мной «закалка» кузнецам очень понравилась, сталь становится очень упругой, в чем особенно нуждались арбалетные дуги.
Для закалки напильников и инструментов я вспомнил хороший науглероживающий состав, включающий в себя толченое стекло, поваренную соль, животный и древесный уголь, ржаную муку, канифоль и, конечно, желтую кровяную соль. Эти составные части растирают в порошок и замешивают в спирте до получения густого теста. Этим составом покрывают стальные предметы перед закалкой.
Производство железисто-синеродистого калия я повесил на кузнецов. Остальные компоненты, типа канифоли, планировал выделывать в Гнёздове. С этого дня очередь на пламенную печь была расписана не по дням, а по часам. Команда углежогов изготавливала в печи соду и поташ, команда кузнецов – желтую кровяную соль. Я для себя решил, что нужно срочно заняться кирпичным производством, печей вскоре потребуется страх сколько, даже не считая металлургических. Кстати, из желтой кровяной соли легко получается цианистый калий и синильная кислота, но связываться с ядами в мои планы пока не входило.
При смешивании растворов желтой кровяной соли и сульфата железа (железного купороса) получался белый осадок, который быстро окислялся воздухом, превращаясь в «берлинскую лазурь», точнее в «железную лазурь» – именно такое название я дал новому пигменту.
Закончив со всеми делами в Смоленске, я вместе с нанятой для меня князем строительной артелью отплыл в Гнёздово.
Здесь следует пояснить следующее. В Смоленске действовали две профессиональные строительные артели (или, как они себя еще именовали, «дружины», или «сотни») каменщиков-плинфотворителей. Одну из них князь нанял к себе на работу – для осуществления задуманного его сыном. Вторая же артель была зависима от смоленского епископа Алексия, а потому она специализировалась на строительстве учреждений церковного культа.
Зодчий Авдий был старостой нанятой князем артели. Ядром артели были мастера-каменщики, в количестве шестнадцати человек, которые вели кладку фундаментов, кирпичных или каменных стен и сводов. Кроме каменщиков в состав артели входили два плотника для сооружения лесов, кружал и других деревянных устройств, была еще группа так называемых плинфотворителей, состоящая из формовщиков кирпича и обжигальщиков, – всего семь человек. И самая многочисленная группа в артели – это подсобные рабочие, не входящие на постоянной основе в состав артели. Их число варьировалось в зависимости от предстоящей работы.
Эту артель, годовой найм которой, кстати говоря, обошелся в 120 серебряных гривен, я планировал использовать на самых ответственных участках, прежде всего для возведения доменной, кирпичеобжигательных, известково-обжигательных, черепице-обжигательных, содовых печей и горнов, а также для других факультативных целей вроде формовки отливных изделий.
Надо пару слов сказать для общего понимания, что собой представляют такие ремесленные объединения, как артели – дружины – сотни. Военизированные городские отряды ополченцев – так называемые «сотни» – одновременно выполняют не только военную функцию (защита города, военные походы), но и представляют собой профессиональные объединения ремесленников (каменщиков, плотников, мясников, хлебников и т. д.), помимо всего прочего участвуют в политических процессах (вече). Некоторые из сотен являются хорошо организованными, едиными, монолитными организациями. Другие, из-за всяческих внутренних раздраев, выглядят довольно аморфными и ничего серьезного собой не представляют. Теневыми лидерами (впрочем, иногда и явными) сотен выступают различные боярские кланы (значительная часть ремесленников по найму вообще трудится на территории боярских усадеб). Строительные сотни каменщиков (вроде дружины Авдия), городников (ремонтирующих городские деревянные стены) традиционно находились под покровительством смоленских князей (завися от княжеских заказов), были также зависимые от церкви сотни.
Чтобы ослабить мизинный люд, внести в него раскол, сделать его менее монолитным, князья с боярами противопоставляли профессиональным сотням деление по чисто территориальному признаку на улицы и концы. Поэтому в Смоленске, как и во многих других русских городах, получилась химерная двуединая конструкция, где сотские старшины умудрялись как-то сосуществовать с кончанскими старостами. Явным приоритетом городские сотни пользовались разве что во время военного сбора городского ополчения.
Ладьи, под руководством недовольного Анфима, загруженные каменщиками, гончарами, печниками и иже с ними, сплавились вниз по Днепру, свернув с днепровской стремнины, плавно уткнули свои носы в гнёздовскую пристань. С развернувшихся бортами и принайтованных речных корабликов я одним из первых ступил на сосновый настил пристани.
