Присутствующие молча кивали головами, хмуря лбы, видать что-то подсчитывали.
– И как же ты, княжич, будешь эти паи между нами распределять?
– Паи не я буду распределять, а вы сами будете их выкупать своими деньгами, инструментами, материалами или даже работой. Всё, что вы вложите в это предприятие до первой его плавки, будет учитываться и подсчитываться.
– Деньгами, железом там отдать в общий котел – это я понял, а работой как можно будет пай получить?
– К примеру, получает копач одну веверицу в месяц, если он будет до окончания строительства, предположим семь месяцев, работать бесплатно, то его вклад в общий котел, как ты сказал, составит… семь вевериц. Если доля выходит маленькая, меньше пая, то пай может дробиться, скажем, одна пятая часть пая, одна десятая и так далее.
Кстати говоря, – вспомнил я, – работать бесплатно могут не только копачи, но и мастера, их труд тоже стоит денег, его тоже можно, поработав несколько месяцев бесплатно, в пай перевести. Паи будут записываться в особой паевой книге.
– Так этот пай будет пожизненно даваться, даже если сам на заводе не будешь работать? – прозвучал еще один актуальный вопрос из зала.
– Конечно! Пай можно будет даже в наследство детям или иным родственникам передать. А кто захочет, может вообще свой пай кому-либо продать, и купивший его будет получать свою долю прибыли. Но преимущественное право выкупа будет за остальными пайщиками!
– Куны за работу на этом заводе владельцы паев будут ли получать?
– Нет, только долю прибыли, исходя из размера пая. Хотя, впрочем, это как товарищество паевое, посовещавшись, решит. За мной будет последнее слово, пока у меня большая часть паев. На заводе помимо пайщиков, сами понимаете, основная масса будет наемных работяг, они никакого пая иметь не будут и работать будут за плату.
– А если ты, Владимир Изяславич, нас покинешь и на другое княжение уйдешь, а новый князь придет и все переменит? – послышался вопрос на злобу дня.
– Когда князь приедет, то он даст на рассмотрение вечу новый закон о паевых товариществах. Если что, то можно и по нынешним законам складьство создать. Из Смоленска я никуда уезжать не собираюсь, а если уеду, то свой пай могу оставить за собой или продать. А если закон на вече будет принят, то только вече его сможет отменить.
Мастера задумались.
– В любом случае, даже если и придется на краткое время из Смоленска куда отъехать, мои паи останутся со мной, ваши паи – живи вы хоть в Тмутаракани – останутся с вами, по ним-то мы и будем чистую прибыль распределять. А «паевую книгу» с поименным списком пайщиков можно будет хранить при церкви, ну или в другом месте, там, где порешит товарищество.
– А что с копачами будет, они ведь на домников работают, своих домниц не имеют? – спросил кто-то.
– Как работали, так и дальше будут работать. Только руду у них будет не домник, а завод покупать, если они, конечно, не захотят бесплатно за будущий пай поработать. Спрашивайте еще, что не ясно?
– Что же выходит, оброков мы никаких платить не будем, а только лишь доход получать?
– Верно мыслишь!
Остаток дня мы обсуждали вопросы доменного производства. Впрочем, все больше ходили вокруг да около, секретов получения железа, стали я им раскрывать не стал, заявив, что только с будущими паевыми товарищами, да и то не со всеми буду открыто разговаривать на эти темы. Никто не обиделся, народ понятливый. А то, что по моему рецепту чуть ли не булат получали, мастера уже знали, поэтому поверили мне на слово. Впрочем, все как один заявили, что окончательное решение о вхождении в паевое товарищество примут только после рассмотрения закона о складных паевых товариществах на вечевом городском сходе. Ну, на другой ответ я и не рассчитывал, главное, вроде бы народ заинтересовал.
– Заварил ты кашу с паевыми товариществами, – жаловался Изяслав Мстиславич, отхлебывая из кубка вино, – теперь вон ко мне купцы и бояре приперлись да принялись про это дело вынюхивать. Что им говорить?
– Я знаю, что говорить. Помимо товаров химпрома, членам Торгового паевого предприятия, когда заработает металлургический завод, можно будет продавать чугунные и железные изделия по оптовым ценам. И я буду иметь дела только с теми смоленскими купцами, которые образуют со мной товарищество (самому один хер лень и просто не с кем создавать торговую сеть, да и дружить с местными боярами-купцами ой как надо!). Но иноземцам товары буду сам продавать, без их посредничества, а пайщики будут по другим городам княжества и Руси торговлю вести.
– Лады! Раз ты такой не в батьку умный, то я организую тебе с боярами и купцами встречу, сам с ними и толкуй. Похоже, ты с торгашами одного поля ягода, – сразу не поймешь, то ли укорил, то ли похвалил князь.
Встреча с боярами была назначена на следующий день. Из покоев князя, в коих он давал мне последнее напутственное слово, я медленно спустился в гридницу. Она была еще пуста, но на крыльце уже толпились бояре. В гридницу заглянул десятник Клоч и поинтересовался:
– Княжич, бояр запускать или пущай еще у входа потолкутся?
Я махнул рукой.
– Зови!
Вскоре в сенях послышался многоголосый шум.
Бояре один за другим важно входили, здоровались и рассаживались по отполированным задами лавкам вдоль стен. Я рассматривал лица входящих бояр, большинство из них сгорали от любопытства.
– Бояре степенно рассаживались, их взоры все время скрещивались на мне. Выждал, когда за последним боярином закроется дверь, и встал со своего креслица.
Здравствуйте, господа бояре! Торговые гости! Купцы! – поздоровался со всеми сразу и, по примеру князя, раскланялся на три стороны, затем вернулся на свое место. – Князь повелел мне сегодня с вами говорить. И это правильно! Я производствами занимаюсь, и, соответственно, только я могу за них держать ответ.
В городе уже давно все были в курсе о развернутом княжичем строительстве, о его торговле с иноземными гостями. Поэтому никто из присутствующих в гриднице не удивился моим словам.
– Вижу много знакомых лиц! Боярин Олекс Микифорович, – обратился я к боярину рода Плюсковых. – Как там моя сода во владимирских землях торгуется?
Плюсков встал, вежливо поклонился.
– С Божьей милостью, княжич, хорошо, даже очень хорошо! Мои люди ее всю за седмицу распродали!
– А ты, боярин Милята Рядкович, удачно ли расторговался?
– Благодарствую, княжич! – поднялся Кривцов. – Мой купец шлет мне грамоты, белильный порошок ткачи покупают.
– А ты, купец Андрей Полюдович, несколько доспехов зеркалил, продал кому?
– Да, княжич! – тяжело поднялся купец весом, наверное, полтора центнера. – И уже новые заказы получил!
Бояре ожили, зашевелились, переглядываясь.
Практически все смоленские бояре вели торговлю либо сами, либо посредством своих доверенных людей. У многих в усадьбах были собственные производства. Прослойка чистых бояр-землевладельцев еще не сформировалась. Русь с каждым годом хоть и сдавала свои прежние позиции, медленно, но верно смещаясь на периферию, но все еще оставалась довольно сильно вовлеченной в общеевропейские экономические процессы. Катастрофа еще не случилась, но уже назревала. Сейчас монголы завязли в Китае, но Поднебесная империя была уже обречена. В марте месяце этого года Кайфын (Бяньцзин), южная столица империи Цзинь, сдалась монгольской армии под командованием Субэдэя.
