Проезжая верхом на конях по узким улицам города, то и дело наталкивались на стада коров, коз и овец, бредущих после выпаса по центральной улице. Хозяева у ворот уже поджидали каждый свою скотинку.
Наконец показался обширный боярский двор Андрея Микулинича с возвышающимися из-за забора роскошными хоромами и слегка позеленевшим медным крестом дворовой церквушки.
Боярские холопы при моем появлении дружно повалились на колени, а свободные люди, во главе с боярским семейством, склонились в низком поклоне. Боярыня, приодетая по случаю в нарядные пышные платья, с поклоном преподнесла мне кубок с квасом, я, поблагодарив ее, осушил сосуд до дна. Андрей Микулинич тут же принялся меня знакомить со своими родственниками, стоявшими за его спиной полукругом. Старшая дочь была вместе с мужем, средняя дочь, судя по повязанному головному убору, тоже была замужней, но мужа не наблюдалось, а выяснять, где и кто он такой, я не стал. Младшая же дочь боярина, вместе с несколькими его внуками, еще ходила под стол пешком. Сыновья сгинули во время недавних бедствий – чумы и смуты. Боярин, еще раз склонившись, со всем почтением повел меня на второй этаж своих хором, где мы сразу наткнулись на стол, ломившийся от яств. Пришлось обжираться…
Стеклодельные мастерские находились прямо на боярском подворье. Они представляли собой несколько срубов, часть построек была вплотную присоединена друг к другу, некоторые объединялись с помощью сеней и переходов. В общем, по внешнему виду производственные помещения можно было отличить от жилых только по наличию у последних множества коптящих печных труб. Да уж! Что такое промышленная архитектура, здесь, похоже, даже не подозревают, все строят под одну гребенку.
По словам боярских мастеров-стеклоделов, для варки стекла они брали две части песка, одну часть сурика (окиси свинца) и одну часть поташа. Сначала эту смесь нагревали в печи, а полученную в результате нагревания массу варили в специальном горне при высокой температуре, превращая ее в прозрачный вязкий расплав, из которого изготовлялись стеклянные поделки (перстни, бусы, браслеты).
Насмотревшись на производство, я уединился с боярином и его главным мастером-стеклоделом, проговорив с ними до самого вечера.
– Во-первых, Андрей Микулинич, маломерные стеклянные изделия можно изготавливать путем прессования стекломассы в раскрывных формах. Некоторую посуду выдували.
Заикаться о том, что облегчить процесс выдувания может сжатый воздух от компрессора, подаваемый в выдувную трубку, я не стал. Сначала надо хотя бы самую простую паровую машину сконструировать, потом уже языком трепать. Потом подумал и предложил боярину сконструировать воздуходувку на конном приводе для выдувания механическим дутьем.
Сразу пришлось пояснять мастеру, что такое воздуходувка с прессом и с чем их едят. Более-менее разобравшись с конструкцией этих механизмов, продолжил далее делиться своими мыслями.
– Стеклянные изделия у вас получаются желто-коричневого оттенка, поэтому для разнообразия продукции ее следует делать и других цветов.
– Секретных добавок не знаем, а то бы с удовольствием, – развел руками боярин, хитро посматривая на меня, – может, ты, княжич, что слыхивал?
– Если добавить марганец, стекло должно стать фиолетовым, с добавлением окиси меди – цвет в зависимости от силы обжига – от зеленого до красного, соединение окиси меди и окиси марганца дадут синий цвет стекла.
Что такое окись меди, я смог объяснить быстро, а вот с окисью марганца пришлось туго, долго объяснял его свойства, одно из которых – характерное окрашивание кожных покровов. По всей видимости, боярин «закусил удила», византийским и киевским купцам (вспомнился запорожский Никополь с его когда-то общесоюзными залежами марганцевых руд) осталось только посочувствовать. В уме держал ту мысль, что если боярин добудет марганец, то его можно будет использовать в металлургии для легирования стали.
Появившийся у боярина меркантильный интерес к марганцу был понятен, ведь самым дорогим считалось византийское стекло именно фиолетового цвета. Мастер-стеклодельщик, еще не успев для себя толком уяснить, что такое окись меди, предпринял попытку побега с целью постановки производственного эксперимента. Удержать его на месте смогли лишь начатые мной описания постановки других, не менее важных опытов. А именно необходимости начать добавление в стекло соды (вернее, содового плава), сульфата натрия – для улучшения его качества, нитрата калия (селитры) – для придания стеклу оптических свойств. Обрисовал им перспективу использования кварцито-песчаника, который планируется добывать под Ростиславлем. Кварцевое стекло очень тугоплавко и кислотоупорно, а это очень хорошие свойства для химического оборудования, а также для термометров, измеряющих высокие температуры. Но без применения специальных плавильных печей, не допускающих при плавке воздух, стекло будет непрозрачным, но, как говорится, на безрыбье и рак – рыба. Поговорил о необходимости закупки для зеркального производства олова, не раскрывая пока, до составления паевых договоров, сам производственный процесс. С боярином договорились, что пока все расходы оплачивает их братчина, но с началом зеркального производства я вхожу в ее состав, бесплатно забирая себе половину паев всего предприятия.
Через десять дней, по прибытии двух других компаньонов, был составлен паевой договор нового товарищества, который был тут же завизирован князем. Боярину из Копыса, что поставлял для братчины поташ, я показал свою пламенную печь и поделился применяемыми мной более передовыми технологиями производства поташа. Боярин обещался аналогичную печь построить в Зарое и самому туда переехать. Вообще все наше совместное стеклянно-зеркальное производство договорились разместить на территории личной вотчины Изяслава Мстиславича – в Зарое, прямо на территории детинца. Во-первых, это обеспечит безопасность от соглядатаев, во-вторых, рядом есть залежи стекольного песка. Теперь, обсудив организационные вопросы, можно было поговорить об изготовления искусственных камней, неспециалисту отличить их от натуральных будет очень сложно.
– В производстве искусственных драгоценных камней вы возьмете на себя поставку только лишь горного хрусталя, – объяснял я замершей напротив тройке бояр-стеклодельщиков, – все остальное будет поставляться от моих производств.
В принципе, можно было обойтись и без немцев, используя вместо горного хрусталя растворимое стекло, но мне хотелось получить сравнительные результаты, локализовать производство, завязав его целиком на местные ресурсы, – можно в любое время. Сейчас терять темп, растрачивая силы на дополнительные производства, если можно обойтись покупкой сразу готового и проверенного продукта, было бы не в моих интересах.
– Да где же мы, княжич, возьмем ентый горный хрусталь? – наигранно удивился ростиславльский боярин.
– Будто ты не знаешь! Я лично узнавал, немцы им на своем Смоленском дворе торгуют, в их немецких горах такого добра хватает.
– Так он немалых денег стоит!
– Ну, так и что? Если вам не нужны поддельные драгоценные камни…
